Страница 51 из 73
В Англии с 1599 по 1615 год был напечатан по частям перевод гомеровских поэм, сделанный поэтом драматургом Джорджем Чапменом, который отличавшийся высокими художественными достоинствами. Однако, спустя сто лет переводы Чапменом поэм Гомера, затмили переводы Александра Поупа, опубликованный в период с 1715 по 1720 годы перевод «Илиады», а с 1720 по 1725 годы перевод «Одиссеи». Важно отметить, что перевод, изданных «Илиады» и «Одиссеи» Александром Поупом среди литераторов и писателей до сих пор считается классическим.
На протяжении 1715—1720 гг. шеститомная «Илиада» увидела мир в рифмованном, осуществленном пятистопным ямбом переводе Поупа. Несмотря, на вспыхнувшую сразу после публикации полемику между литературными критиками по поводу хронологической точности событий. Тем не менее, успех издания шеститомной «Илиады» был чрезвычайно громким, а Поуп обрел полную материальную независимость.
В 1719 г. писатель сумел приобрести имение в Твикингеме, где и поселился. В 1725 г. вышло из печати собрание сочинений В. Шекспира под редакцией Поупа; а в следующем 1726 г., был завершен и полностью опубликованный перевод «Одиссеи», который Поуп осуществил совместно с Э. Фентоном и В. Брумом.
В следующих строках 3-4, повествующий бард, с характерным для него чувством иронии двусмысленно, перевёл плоскость аргументаций сюжетной линии, в другую сторону сохранив метафорические образы изменения внешности «молодого человека» по истечении времени.
«Твоей юности гордую ливрею, так изумлённо уставившись нынче,
Будет сорняком чахлым с оценкой малой удержания — увы» (2, 3-4).
Метафорическое сравнение, содержащееся в обеих строках пронизано утончённой иронией. Которая рефлекторно могла вызвать противоречивые чувства у прочитавшего первым, то есть адресата в строке 3: «Твоей юности гордую ливрею, так изумлённо уставившись нынче». Автор, продолжил повествование сонета, сравнивая лицо «молодого человека» с ливреей.
— Но что же, словом «livery» хотел выразить и донести автор?
Не составляет труда догадаться, внимательно прочитав связанные по смыслу строки 3-4. Согласно, британского английского, слово «livery» означало
специальную отличительную униформу, которую носили слуги или государственные чиновники, а также прислуга при королевском дворе. В елизаветинскую эпоху в домах состоятельных дворян ливрею носили мужчины из числа прислуги. Особенно кучера, они имели отличительную ливрею, которую невозможно было спутать ни с какой иной, это была ярко красная ливрея с отделкой позолоченной нитью.
В строке 4, бард красочно описал во что превратится лицо «молодого человека», через «сорок зим» осады: «Будет сорняком чахлым с оценкой малой удержания — увы». В конце строки 4 — «увы», не только для рифмы, но и эмоционально подчеркивает усиливает шекспировскую строку.
«Затем её спросишь, где вся твоя красивая ложь,
Где все сокровища твоих похотливых дней (ценою в грош)» (2, 5-6).
В строке 5, ирония пронизывает фразу «затем её спросишь», безусловно означает «спросишь гордую и очень красивую ливрею» которая была ранее, то есть спросишь прежде всего себя, — своё лицо.
Которое через «сорок зим» станет «сорняком чахлым», полностью обесценившимся «с оценкой малой удержания».
В строка 5, бард изменил оттенок риторики: «Затем её спросишь, где вся твоя красивая ложь».
Согласно, правила «двух строк», строка 5 связана по смыслу со строкой 6: «Где все сокровища твоих похотливых дней (ценою в грош)». Фраза «ценою в грош» не случайная в конце строки 6, так как образует и удерживает рифму, а также логически и синтактически являясь риторическим приёмом и фразой без ошибки. Она как будто одновременно является ответом на вопрос, поставленный автором адресату сонета, но без вопросительного знака. Во фразе «где все сокровища» автор подразумевал «сокровища» внешней, визуальной красоты после сорока лет.
«Расскажут родные глубоко запавшие твои глаза отныне,
Что были все поглощены срамом и бездарной похвалою зря» (2, 7-8).
Можно отметить, что характерной чертой написания сонета 2, является то, что он от начала и до конца написан сравнительной метафорой в сослагательном наклонении, с помощью инверсии во времени. В строке 7 сонета 2, бард применил такой же приём, как в сонете 77, это умозрительное обращение к своему отражению в зеркале по истечению длительного времени: «Расскажут родные глубоко запавшие твои глаза отныне». Фраза «глубоко запавшие глаза», это метафора старости с глубоко запавшими глазами. Строки 7 и 8, следует читать вместе, как в одном предложении, так как связаны по смыслу.
В строке 8, повествующий бар, подверг жёсткой критике адресата сонета: «…глаза …, что были все поглощены срамом и бездарной похвалою зря». Английское сложное слово «all-eating», часто применялось автором в других произведениях, и означает, что глаза «молодого человека», были «все поглощены». Несомненно, глаза «молодого человека», были «все поглощающими» или «всеядными», то есть он был излишне любопытен. Что говорит о том, что автор сонета, хотя был старше адресата сонета, но хорошо знал его черты характера и привычки. Эта отличительная особенность автобиографична и очередной раз подтверждает версию о том, что они оба с детства жили и получали воспитание в одном доме их опекуна.
«Насколько большего восхваления твоя красота заслужено мнила» (2, 9).
В строке 9, бард необычайно метко отметил основную черту характера адресата: «Насколько большего восхваления твоя красота заслужено мнила». Молодой человек, упомянутый автором в сонете, в буквальном смысле слова был одержим тем, чтобы окружающие люди восхваляли его красоту и прочие достоинства. Ибо в этом была его натура, его эгоцентричный внутренний мирок подпитывался этими восхвалениями и существовал благодаря похвале.
Но чтобы понять глубокий исторический контекст следующих трёх строк, следует читать их вместе.
«Если б, ты мог ответить: «Это, моё прекрасное дитя
Должно подытожить мой счёт, придумаю своё старое оправданье»,
Доказывающее его красоту по наследству твоему (словно вклад)!» (2, 10-12).
В строках 10-11, бард в сослагательном наклонении с помощью литературной риторики, построил умозрительную модель диалога адресата, уже после рождения ребёнка: «Это, моё прекрасное дитя
должно мой счёт подытожить, придумаю своё старое оправданье».
Именно, по красоте и уму своих детей подытоживали счёт, всей прожитой жизни в елизаветинскую эпоху. Они были носителями всех прекрасных качеств родителей. Сама фраза «придумаю своё старое оправданье», может трактоваться двусмысленно. Как правило, при рождении ребёнка родители ищут в его чертах лица внешнее сходство. А позднее, когда дитя начинает ходить и расти, родители ищут сходные черты характера и привычек, пристрастий в поведении своего ребёнка.