Страница 40 из 67
Глава 9
С той памятной битвы прошло четыре месяца, за которые многое успело измениться.
Пролежав две недели на больничной койке, я вышел, чётко осознавая, что ещё одно подобное перенапряжение сил при применении данной техники — и я труп. Не зря меня предупреждал Мастер — не увлекайся этой техникой, ты ещё слишком слаб для неё. И теперь у меня возникла дополнительная задача на будущее — найти средство, что восполнит мои затраты жизненной силы, до перехода в сферу Истока.
Однако были и плюсы — теперь я нащупал ключ правильного применения этой техники. Ныне я мог, без вреда для себя, использовать технику Проявления Ци в двадцать пять процентов её истинной силы. Казалось бы, что толку от такого кастрированного варианта? Однако, как оказалось, помимо того, что я теперь не трачу годы жизни на её использование, так ещё и прекратился напрасный расход от её активации. В итоге получалось, что несмотря на то, что математически я использовал её лишь в четверть силы, за счёт более грамотного расхода сил эффект был как от пятидесяти процентов. И плюс к этому — теперь я мог оттачивать её на тренировках, ведь жизненная энергия в таком режиме не расходовалась. Хотя факт того, что после её применения я сильно выдыхался, никуда не исчез.
Нам всё-таки удалось тогда кое-кого пленить. А именно — бывшего старшего инструктора. Когда я и Инна вырубились, одолев злополучного мага, остальные, при поддержке десятков подтянувшихся к ним бойцов, сумели, изранив, пленить врага. Так что провалом операцию назвать было нельзя.
Однако победа вышла воистину пирровой. Наши отцы-командиры сильно недооценили «дикарей», так что потери были колоссальными. За каждого убитого врага мы заплатили тремя своими воинами — среди Игроков врага не было никого ниже Трансформации Костей, так что современное оружие не дало нам преимущество, а лишь сравняло силы. Если бы не постоянные подкрепления, мы вообще проиграли бы бой, но даже так — мы потеряли пять сотен бойцов убитыми. Причём лучших — семерых второго поколения и больше сотни третьего, и без счёта простых воинов. Погиб Антон, погиб Тихон, истёк кровью и Серёга, а так же ещё четверо ребят из отряда Пламенева, с которыми я не был знаком.
В тот день по всей России прошли подобные схватки. Для нас это обернулось огромными потерями — десятки тысяч человек из Росгвардии, полиции, армии и бойцов спецслужб оказались жертвами нашей слабости и недооценки противника. Лично я считал, что будь подготовка подольше, а попыток брать в плен вражеских командиров поменьше — и мы обошлись бы куда меньшей кровью. Лучше бы мы разбомбили из какого-нибудь ракетного комплекса то проклятое общежитие, когда загнали врагов обратно после их первой попытки бежать.
Однако сделанного не воротишь, а своё мнение, когда я на поминках ребят высказал его вслух, мне порекомендовали свернуть трубочкой и засунуть себе в задницу, ибо «не дорос ещё, щенок, на взрослых гавкать. Служи стране молча, боец!». Если что, говорил какой-то боров в генеральском мундире, после того как толкнул речь о том, что Родина героев не забудет.
Я тогда не удержался и высказался, что что-то я это холёного хера во время штурма не видел, за что получил по морде от набежавших охранников — Игроков высокого уровня, специально прокачанных на появляющихся всюду монстрах. Дело запахло большой кровью — после пары зуботычин хмель из меня вышел, и кости у охранничков затрещали под моими кулаками. Да и сам генеральчик получил перелом носа. Я бы, наверное, убил его тогда, но меня оттащили Громов, Инна Владимировна и пара Пламеневских ребят — сам майор с горя уже нажрался до той кондиции, что мог только хохотать, наблюдая всё это.
Естественно, любви ко мне со стороны больших чинов не добавило. Однако опыт предыдущего сражения отчётливо показал, что я нужен стране и Конторе в разы больше, чем они мне. Без таких, как я, бои с большими шишками пришельцев оборачивались большой кровью. Собственно, большая часть вражеских баз, на которых были подобные ребята, сумела прорваться из окружения и уйти. И даже ракетные комплексы, что кое-где пошли в ход, не всегда были в состоянии гарантировать их гибель — враги были не лыком шиты, и стоять и ждать гибели категорически не соглашались.
Ну и плюс, на начальных этапах, связь с Клинковым и его компанией, в которой оказалось неожиданно много народу, шла исключительно через меня, пока стороны окончательно не убедились, что друг без друга эту войну могут не вывезти. Позже я как связной утратил свою актуальность.
Чем же я теперь занимался, опальный прапор ФСБ, которого все штабисты и большие шишки Конторы теперь ненавидели, спросите вы? Я воевал. Иногда с группами бойцов, иногда в одиночку, но почти постоянно я находился на полях сражений. Монстры, пришельцы, кто угодно — меня швыряли как затычку в каждую бочку, в которой начиналась течь. Видимо, надеялись, что неудобный паренёк, слишком много себе позволяющий, рано или поздно сложит голову в каком-нибудь «героическом» деянии. Самим прибить и страшно, и жалко — а ну как не выйдет сразу, это ж сколько проблем будет с озлобленным практиком Божественного боевого искусства? Да и среди простых воинов, тех, на чьи плечи и легли основные тяжести борьбы со всей той поганью, что навалилась на Землю, я был… Ну, не легендой, конечно, но меня уважали. Больше того, откуда-то пошла байка, что моё присутствие к удаче. Я помимо прочего ещё и чем-то вроде талисмана на удачу стал, что, признаюсь, неслабо тешило моё самолюбие.
Так что был я ныне чемоданом без ручки — и бросить жалко, и мешает жутко. Ну, по мнению руководства, конечно. И это, как ни странно, оказалось довольно удобно для меня. Я мог слать нахуй приказы руководства и устроить себе выходной в любой момент, а мог неделями не вылезать из командировок по стране.