Вторжение Системы: Начало.

— Не бесись ты так, — покачала головой Ангелина. — Это ведь вполне естественно. Люди всегда завидуют тем, кто сильнее, богаче, талантливее или красивее… Чужой успех всегда кажется несправедливым, а свои неудачи и слабость — несправедливостью судьбы, тем, что просто не повезло и так далее… Лично я тебе не завидовала. И Паша тоже. А ты, Антон… Давай откровенно — тебе самому плевать, что там с Костей. Просто твоя истеричная Маша психуют, и ты не можешь её не поддержать. Как-никак, она твоя любимая девушка. А Серёга с Тихоном просто бесхребетные и трусливые мудаки. И давай откровенно — что бы ты не пел о том, что бедной Машеньке просто тяжело, и поэтому она, мол срывается на других… Во первых — а с чего это должно хоть кого-то волновать? Это её проблемы, а не наши. Во вторых, я думаю, вы и сами помните, что Маша сделала со мной. Маша, Серёга и старик Тихон, если быть точными. За это тоже надо её простить? Потому что у твоей принцессы ах-ах какая хрупкая психика? Хочу, что бы ты знал, Антон — однажды я убью её. Медленно, мучительно и безжалостно разорву на куски.

Сказано это всё было спокойным, чуть насмешливым голосом, совершенно не вяжущимся с её словами. Да и выражение лица у девушки было абсолютно безмятежным, не выражающим ни гнева, ни ненависти. Лёгкая полуулыбка, спокойные жесты… Однако стоило мне увидеть её глаза, как я понял, что ошибся. В глубине ярких, синих глаз горела ненависть. Не та, что заставляет слепо бросаться на обидчика, наплевав на последствия, не считаясь с ценой и плюя на последствия, совсем нет.

Это была спокойная, ледяная, полностью контролируемая эмоция. Гнев, который выплеснется лишь тогда, когда, по мнению девушки, придёт подходящий момент. Ярость, что подаст месть за свою месть в виде не просто холодного блюда, а настоящего мороженного, приправленного тщательно подобранным временем и ситуацией, так, что бы объект этой ненависти прочувствовал максимум боли. Страшные глаза спокойного человека, умеющего ждать своего часа, вот что это были за глаза.

И из перечисленной троицы лишь здоровяк имел достаточно мужества, что бы выдержать этот взгляд. Серёга и Тихон молча уставились себе под ноги, не смея даже глаз поднять.

— Я знаю, что ты имеешь право злиться. И знаю, что твоя злость более чем оправдана, — спокойно ответил Антон. — Но если придёт день, когда ты решишь отомстить, я не позволю тебе это сделать. Так и знай.

— Я даже немного уважаю тебя за прямоту, — склонила на бок голову девушка. — И никак не пойму, что тебе могло так понравиться в этой змее, что ты на всё готов ради неё. Ты же понимаешь, что если не, так кто-нибудь другой обязательно оторвёт её куриную башку? Если она, конечно, вдруг не образумится, во что я не верю от слова совсем.

— Мне хорошо с ней. Какой бы хреновой она не была хоть для всего мира, я люблю её, и этим всё сказано. Я каждое утро счастлив просыпаться в одной с ней кровати, я хочу детей с этой женщиной, дом и мирную старость. Хочу есть её макароны по-флотски и борщ, ходит по выходным в кино, гулять в парках летом и кататься на катках зимой. Смотреть по вечерам сериалы, лёжа на диване в обнимку, заниматься любовью по ночам… Вот что я в ней нашёл, — ответил он.

— Ты уж извини, здоровяк, но звучит как фраза главного героя второсортного романтического фильма для подростков, — фыркнул майор.

— Знаю. Но мне плевать, как это звучит, — пожал он плечами.

И тут снаружи вновь раздался вой. Только в этот раз он ощущался совершенно иначе. Наполненный яростью и гневом, он вызывал инстинктивную дрожь, заставляя мурашки табунами бегать по спине.

— Вот и вожак пожаловал, — враз осипшим голосом сказал Серёга.

— Ну, и слава богу, — зло сплюнул на пол я. — Раньше начнём, раньше закончим!

— Там уже десять тварей! — возникла перед нами Маша. — И они идут ко входу!

— Идут? — переспросил майор. — Не бегут, а именно идут?

Однако ответить девушка не успела. Снаружи раздался рычащий, низкий голос.

— Я хочу поговорить с вашим лидером, человечешки! Если у него есть мужество, пусть выйдет ко мне! Обещаю, я не буду убивать его. Во всяком случае, не сразу — насмешливо добавил он.

Мы переглянулись. Так эти твари ещё и разговаривать умеют?! Вот это новость! Надо признать, я ожидал, что они больше звери, чем разумные существа. Но если они владеют речью, то почему предыдущая партия молчала?

— Я пойду, — шагнул к выходу майор.

— Стой, — преградил я ему путь мечом. — Ты маг, и у тебя нет ни барьера, как у остальных волшебников, ни достаточной скорости, что бы уйти от тварей, если что-то пойдёт не так.

— Тогда кому идти? — поинтересовался хмуро Антон.

— Не ссы, здоровяк, не твоей девке, — презрительно ответил я. — Сам схожу. В случае чего только у меня есть шанс уйти целым.

Помолчав немного и посверлив меня взглядом, Громов хмуро кивнул, признавая мою правоту. Поговорить с тварями в любом случае не повредит, мало ли, что откроется или выяснится, но ожидать, что монстры, без всяких сомнений пожирающие человечину и развлечения ради убивающего всех подряд, станут уважать неприкосновенность посланника, будет тупостью. И в случае, если что-то пойдёт не так, реальные шансы уйти есть только у меня.

— Мы с Гелей тоже пойдём наверх, — сообщил Громов. — В случае чего мы тебя прикроем. И не вздумай геройствовать. Если что-то пойдёт не так — драпай назад, не раздумывая.

— Хорошо, — кивнул я.

Сделав несколько быстрых вдохов-выдохов я, хрустнув шеей, шагнул наружу. Посмотрим, что там из сея представляет вожак волколаков. Если повезёт, я ещё и башку ему отсеку. Но это если очень повезёт, во что я не очень верил.