Страница 3 из 92
— Не совсем надписи, доктор, — покачал я головой. — Мне показалось, что это тёмная гиена. У меня был шок, вот я и сам дорисовал в своём воображении, что её так называют. А потом мы с ней сцепились, ну это вы наверняка уже знаете. Я только одного не могу понять — откуда эта тварь взялась в комнате родителей? Как это существо вообще попало к нам домой?! Скажите, полиции удалось что-нибудь узнать?
Доктор бросил на меня острый взгляд, полный недовольства. Вернее, я думаю, что недовольства — выражение продержалось меньше мгновения, так что не уверен, что я правильно его понял. Затем, сочувствующе вздохнув, он покачал головой и ответил:
— К сожалению, я не имею информации о полицейском расследовании. Я лишь обычный врач и полицейские мне не отчитываются. Но мы уже сообщили, что ты пришёл в себя так что, в ближайшее время к тебе приедут сотрудники полиции и всё объяснят. А пока отдыхай. Ещё раз выражаю свои искренние соболезнования твоей утрате.
Он встал и вышел, а я же поймал себя на мысли, что добрый доктор соврал. Он выразил сожаление не «ещё раз», а «первый раз». И интересовали его лишь мои способности и упоминания о Системе. Я бы ни на что из этого не обратил внимание, если бы не тот факт, что он каким-то образом развязал мне язык. Я взял и выложил абсолютно незнакомому мужику всё то, о чём собирался молчать и чувствовал себя в процессе так, будто общаюсь с человеком, которого всю жизнь знаю. Что это? Гипноз? Внушение? Или это я так реагирую из-за обострившейся мнительности, а прочее — лишь теории заговора, которую строит усталый разум?
Как та странная тварь оказалась в квартире Корсаковых они так и не сумели найти. Единственный вариант — погибшие сами её привели. Но и эта версия была весьма сомнительна. В подъезде была камера на первом этаже и консьержка. Ни записи с камер, ни бабулька, Вера Николаевна, не подтвердили эту версию. Записи за три дня не показали ни единого случая выгула твари. Консьержка тоже утверждала, что у Корсаковых живности никакой отродясь не водилось. Самым крупным животным у жителей подъезда был кот мейн-кун.
В самой квартире тоже не было найдено ни единого признака содержания в нём домашнего питомца. Ни корма, ни миски, ни следов шерсти или когтей помимо тех, что остались в результате схватки. На замке входной двери не обнаружилось ни единого следа взлома, а за последние сутки единственным человеком, не являющимся жильцом, который был зафиксирован в подъезде, была проститутка, которую вызывал жилец со второго этажа. Тоже, в общем, тупик. Да и само животное….. К какой породе оно относится, пока никто не сумел определить, что тоже добавляло загадок.
Проверка выхода на крышу тоже показала, что и с этого направления всё чисто. Амбарный замок, запиравший выход на крышу, с самой крыши никак нельзя было ни взломать, ни открыть, а изнутри его не трогали уже с полгода. Везде тупик. Дело пахло едва уловимым запахом чертовщины и отчётливой вонью глухаря. И вот теперь капитану Мельникову предстояло опросить парня, единственного свидетеля двойного убийства и заодно жертву. В общем, один разговор, который вряд-ли многое прояснит, и рыть дальше. Начальство капало пеной и требовало результатов — больно громкое выходило дело.
— Капитан Мельников? — перехватил его по пути в палату мужчина средних лет в медицинском халате. — Я майор Громов, ФСБ. Дело семьи Корсаковых переходит под наш контроль. Все необходимые документы вам придут сегодня же, а пока настоятельно прошу дать понять юноше, что его дело закрыто. Не прямым текстом, но дайте намёком понять, что никаких следов не обнаружено и дело — типичный глухарь. И да, не упоминайте о том, что оно переходит под наш контроль.
Внимательно рассмотрев корочку, подтверждающую полномочия Громова, Мельникову ничего не оставалось кроме как взять под козырёк. Не обменявшись больше ни словом, мужчины разошлись. Капитан хорошо знал, что качать права в адрес этой конторы — занятие неблагодарное и даже безнадёжное, к тому же, в глубине души, и сам был рад скинуть эту ношу.
— Моё руководство в курсе? — решил уточнить на всякий случай Мельников.
Не успел Громов ответить, как зазвучала мелодия звонка на телефоне полицейского.
— Одиннадцатый айфон, — с усмешкой заметил Громов. — Недурно живётся в полиции. Может, и мне к вам устроиться?
— Он в кредите, — хмуро буркнул в ответ капитан.
— Конечно-конечно, — ещё шире ухмыльнулся майор. — Вы трубку-то поднимите. Наверняка не просто так в рабочее время звонят.
Звонило высокое начальство. И сие начальство звонило лишь затем, что бы подтвердить все сказанное Громовым. Ну, вот и хорошо. Раз дело забирают, значит, одним глухарём в статистике меньше.
— Пойду я к парню, товарищ майор, — заявил капитан, шагая мимо Громова. — Всего хорошего.
Я стоял под проливным дождём. Позавчера, сразу после доктора, заявился мент в чине капитана, некий Мельников. По его словам выходило, что никаких зацепок по делу не было найдено. Он задал мне ряд вопросов, довольно ожидаемых: были ли у родителей враги, не поступали ли нам угрозы и так далее, но я отчётливо чувствовал, что спрашивает он чисто проформы ради. Похоже, дело будет списано за неимением доказательств, подозреваемых и мотивов убийства. Не удивительно, честно говоря, я прекрасно понимал, что менты ничего не найдут. Тварь была призвана Системой, была тем самым моим первым заданием, которое я, видимо, успешно выполнил.
В тот же день меня выписали из больницы. За два дня я сумел организовать похороны, и вот сейчас стоял у могил родителей. Вокруг были друзья, как мои, так и их, а так же немногочисленные родственники. Кто-то что-то говорил о том, какая это потеря, кто-то пытался поддержать, говоря, что надо жить дальше, бороться и не сдаваться, но я не слушал. У меня появилась чёткая цель — разобраться в этой Системе, найти её создателя или того, кто ответственен за её появление в нашем мире — найти и уничтожить. Лишь эта мысль горела в моей голове, вытесняя прочие.
— Кость, пойдём домой, — потянула меня за руку Даша.