Купленная. Доминация

Невольно захотелось перехватить ей руку и сжать в своих пальцах, не отнимая от своего лица. Но его будто переклинило. А может это она заколдовала его своими бездонными омутами ведьминских глазищ, затягивая чужой разум на запредельную глубину своего скрытого и, само собой, губительного для любого смельчака забвения. Боже, а чуть дрожащее касание ее мягких пальчиков. Казалось, он ощущал, как от них исходит тончайшее излучение пульсирующей неги, причем не ему принадлежащей. И ее невесомые искры, проникая под кожу, разносились теперь через кровь во все уголки и части оцепеневшего тела мужчины.

И после такого скажите, что она не ведьма?

— У каждого ведь должно быть хоть какое-то подобие на самый ничтожнейший шанс? Чтобы от нас осталось, если бы нас лишили права на надежду? — он так и не понял, она спрашивала или же озвучивала мучавшие ее на тот момент мысли, которые по сути являлись для нее беспощадным утверждением происходящему. А ее глаза в те мгновения… В них действительно дрогнула брильянтовая влага резко подступивших слез, или же ему просто почудилось из-за сильного помутнения в голове?

Последнему он так и не успеет дать ни объяснения, ни стопроцентной уверенности в увиденном, поскольку банально об этом забудет. Вернее, она заставит его забыть, сминая за считанные доли секунды то жалкое подобие так называемого расстояния, что оставалось между ними. После чего окружающий мир попросту и буквально рассыплется на невесомые молекулы. Исчезнет все или сотрется в абсолютный ноль под давлением ее мягких губ, накрывших его циничную ухмылку, которую она тут же уничтожит до основания враз и безвозвратно. Тут у любого бы окончательно помрачился рассудок, что уже говорить о нем, опьяненному магической аурой ее близости. Да и назвать это помрачнением едва ли повернется язык. Скорее лобовой атакой спонтанной диверсии, когда твою человеческую сущность превращали в безвольный эфир, заражая каждую эрогенную клетку организма сладкой истомой первозданного греха. Когда желанные губы раскрывая настойчивым вторжением твой рот, крали твое дыхание и очередной пропущенный удар сердца каждым своим умопомрачительным движением и безумно возбуждающей лаской порхающего, как крыло мотылька язычка.

Ты тут не то что уже не способен о чем-то думать, но и следить за собственной реакцией и действиями, как и цепляться за остатки человека разумного. Все по боку, ничто более не имеет первостепенного значения. Только эти упоительные мгновения и ничем не объяснимая возможность тонуть в этой вязкой патоке чужого растления. Плавиться, задыхаться, погружаться в болезненно-сладкие приливы ответных желаний, пока ее губки скользят по твоим, заставляя вторить ее ласкам и будто невинным атакам.

Стоило ему только-только войти во вкус ее ароматов и пойти на дно коловорота столь провокационного поцелуя, уже не разбирая кто, где и когда, как… Эта блаженная пытка, разносящая по его телу обжигающие вспышки острого возбуждения от любого "безобидного" нажима, трения и проникновения ее языка в ненасытный вакуум его жадного рта, была так же резко прервана, как и началась до этого. Он даже не успел воплотить свое изначальное желание в жизнь — обхватить ей голову, прижать что дури к себе и…

Что за нах?..

Она просто отступила, неожиданно и в самый неподходящий для этого момент. Кир только и успел чуть приподнять руку, но не выбросить загребущим жестом за упорхнувшим от нее мотыльком вперед.

— Только не говори, что это все… — он с трудом узнал собственный голос, резко охрипший и понизившийся от пережитых и все еще переживаемых ощущений.

Но она продолжала отступать от него, вернее, пятиться, часто дыша и явно раскрасневшись.

— А разве я обещала что-то большее? Прощай, кто бы ты ни был и как бы там тебя не звали. — на несколько секунд ее поплывшее личико озарила то ли безумная, то ли ошалевшая, но определенно нервная улыбка. — И спасибо за офигительный поцелуй. Мне безумно понравилось.

По любому, она над ним издевалась. Да и что ему сейчас стоило нагнать ее, сгрести в насильственные объятия и затянуть либо в темный угол окружающего двора, либо в свою машину.

— Тогда какого четра уходишь?

— Тебе лучше с этим чертом не встречаться.

— Думаешь, я тебя не найду? — он так и не успел воспользоваться последними секундами. Она просто развернулась и сломя голову побежала. Притормозила где-то метров через десять, снова оборачиваясь и отрицательно качая головой. На благо рассеянный свет фонарного столба уже до нее дотягивал.

— Нет.

— Откуда такая уверенность? — ему тоже пришлось повысить свой голос до крика. — Ты же понятия не имеешь кто я и на что способен.

— Так и ты не знаешь, кто я.

— Уж это меня никак не сможет остановить. Поэтому предупреждаю сразу. Когда я тебя найду, готовься. Я взыщу с тебя по полной. Можешь начинать уже сегодня — тренироваться перед зеркалом, потому что первое, что ты сделаешь, это станцуешь для меня приватный танец.

ГЛАВА первая

За неделю до вышеописанных событий

— …Мама, я тебя прошу, перестань плакать. Обещаю, мы что-нибудь придумаем… Да понимаю я, что сроки давно вышли, но и приводить в исполнение постановление в тот же день не будут. Ты только не впадай в панику и не истери. Сейчас нам всем как никогда надо оставаться предельно собранными и при холодном рассудке. Раскисать не время. Папа-то как?..

Самое трудное в этой ситуации было говорить относительно ровным голосом и казаться хладнокровной. Только после всего, что мне пришлось услышать и пропустить через себя вместе с надрывными всхлипами матери прямо по воспаленным сосудам в голове и шокированным там же нейронам, желание лечь на пол или удариться со всей дури о стенку, а потом завыть во весь голос, едва не прикончило меня на месте.

Подобные вещи контролировать невозможно. Они просто накрывают тебя внезапным выстрелом в упор. А все, что тебе после этого остается — тупо хлопать глазками и смотреть, как из тебя хлещет фонтаном кровь и вываливаются кишки со всем их содержимым. А затем тебя начинает трясти, если не выколачивать изнутри ломающей кости лихорадкой. Думать в такие моменты просто невозможно. Мысли сгорают в мгновение ока, не успев как следует ни оформиться, ни обрести четкой формулировки. И ведь не спрячешься от этого кошмара, потому что он уже забрался в тебя, перемалывая своей электрической мясорубкой в кровавое месиво то, что еще недавно называлось человеком разумным.

О каких планах на будущее тут можно вообще думать, когда все твои мечты и надежды рушатся в одночасье, как карточный домик, который ты с такой любовью выстраивала последние годы своей жизни. Жизни?.. Да тут проще скончаться на месте, чем верить в то, что ты будешь каким-то чудом жить дальше.

Боже. Как? И что делать? — извечные вопросы любого смертного? На вряд ли. Казалось, окружающему миру плевать на других, ему больше нравится издеваться именно над тобой и твоей семьей. Проклятие, которому нет ни одного логического объяснения? Или какое-то все же имеется? Я же не вела личную статистику, сколько еще семей в нашей стране находятся на грани выживания. Просто то, что ближе к твоему телу, всегда больнее и острее воспринимается, потому что это твое и от этого не спрячешься.

Самое сложное — сосредоточиться на главной проблеме и приступить к мысленному поиску возможных решений. Ведь не могло все быть настолько тупиковым и безвыходным. Где-то эти чертовы лазейки и страховочные ниточки должны были притаиться, ожидая своего звездного часа. Это я просто оглушена случившимся по самое немогу, контужена и буквально отбита на всю голову, вот и не могу вспомнить. Надо как-то успокоиться, взять себя в руки. Главное, все живы-здоровы, и никто при смерти сейчас не находится. Папа еще сможет протянуть, он у нас настоящий боец, хотя и любит в последнее время капризничать хуже маленького ребенка. Только, кто его станет в этом винить? То, через что ему пришлось пройти в свое время — не пожелаешь и врагу. Так что, все не в таком уж и критическом состоянии. А выход… Он есть. Я точно знаю, что есть. Нужно лишь немножко напрячь извилины и…