Страница 42 из 97
Глава 25
— Тоесть ты хочешь сказать, что видела Антона с какой-то бабой и сразу подумала, что он тебе изменяет? — я сижу на подоконнике, свесив вниз одну ногу, уже больше получаса успокаивая Вику, которая сегодня застукала своего парня с девушкой в кафе. — Вик, это могла быть кто угодно: родственница, подруга, однокурсница, да вариантов масса.
— Ага, и он всех одногрупниц в щёку целует, — язвительно фыркает подруга. — Да ещё и с такой улыбочкой.
— Господи! — тяжело вздыхаю, закатывая глаза. — Он же её не взасос поцеловал, Вик. Может она ему чем-то помогла или…ну я не знаю. Ну я никогда не поверю, что твой Антошка ходит налево.
— А что ещё и взасос должен был? — оба, а подружка уже не на шутку начинает беситься.
— Ты после этого предложения меня слушала вообще? — вывожу на окне замысловатые узоры.
— Ты на чьей стороне?
— На стороне справедливости. Нельзя делать такие поспешные выводы, ни в чём не разобравшись. Ты разговаривала с ним?
— Нет, конечно. Ещё посчитает, что я ревнивая дура.
Я уже почти шестнадцать лет девушка, но до сих пор не могу понять женской логики. Разве сейчас она не похожа на ревнивую дуру, выплёскивая на меня это всё? Хоть Вика и моя подруга, но временами я её вообще не понимаю.
— Неужели ты за столько времени, что вы вместе, не научилась ему доверять?
— Да дело не только в этом, Ник, — мне показалось, что её голос задрожал. — Он последнее время вообще не такой, как раньше, понимаешь? На меня у него времени нет постоянно из-за каких-то непонятных дел. Да какие у обычного студента могут быть дела столько часов в неделю? Грубить начал, ссоримся по каждому пустяку.
Грубить? Антон и грубить? Да я от него за всё время ни одного мата не слышала.
— Может у него в семье проблемы?
— Нормально у него всё с семьёй. Меня его. А мама недавно в гости звала. У них всё замечательно. А вот Антона как будто подменили. Такое чувство, что это совсем другой человек. Да ещё и это. Как думаешь, к чему это всё ведёт?
— Вам надо поговорить, Вик. Вдруг у него какие-то серьёзные проблемы, вот он и срывается. Просто он не хочет рассказывать. В любом случае вам надо объясниться. Вот увидишь, всё будет нормально.
— Ты думаешь, он мне сразу всю правду расскажет? Все мужики врут. Я вообще не знаю что мне делать, Ника.
— А я не знаю чем тебе ещё помочь. Ты же знаешь, какой у меня горький опыт в отношениях, — горько усмехаюсь я, вспоминая чем закончилась моя любовь.
Тем временем где-то в квартире слышится какой-то грохот, вроде ваза разбилась. Братик пришёл с попойки. Что-то я сомневаюсь, что он там со своими друзьями мультики смотрел. Конечно же он пьяный. Хоть бы до комнаты спокойно дошёл, не разгромив полквартиры.
— Что у тебя там? Я даже отсюда услышала.
— Братишка, наверное, хорошо пятничный вечер провёл, — пускаю смешок.
— Ну спокойной ночи тогда, — слышу, как она чмокает телефон. — Завтра ещё поговорим.
— Тебе тоже, Вик. И не загоняйся сильно по этому поводу, плохо спать будешь.
— Хорошо, — тихо смеётся подруга и на том конце трубки слышатся короткие гудки.
Всё-таки спрыгиваю с подоконника, желая увидеть во что превращается наша прихожая, так как грохот становится ещё громче. Одной вазой она не отделалась похоже. В помещении темно, видно только тёмную фугуру, которая обопирается одной рукой о стену и тяжело дышит.
— С тобой всё нормально? — хмурюсь я, пристально его осматривая, но из-за отсутствия света это сложновато.
— Иди спать, Ника, — охрипшим голосом просит, отворачивая от меня голову.
Что-то тут не так. Не мелкая, не гном, Ника. Сюдя по тому, что парень очень редко называет меня по имени, значит действительно хочет, чтобы я поскорее ушла. Но в чём вообще дело? И почему он так тяжело дышит и прячет лицо?
…Мне уже не нужен ответ, когда его рука опускается, а на стене остаётся даже в темноте заметный бордовый след.
Пытаюсь сдержать вскрик, но не получается. И он это замечает, полностью поворачиваюсь в мою сторону. Глаза злые и в тоже время виноватые, как будто он виноват в том, что я вижу его таким.
— Я же сказал тебе идти в свою комнату, мелкая! — глухо рычит.
— Никуда я не пойду! Ты… Да что с тобой такое? — я уже не сдерживаю нервного крика. Глаза давно привыкли к темноте и я могу видеть всё это "произведение искусства" на нём. Куртка разорвана, джинсы мокрые и в грязи, которую дополняет ещё и кровь. Белую рубашку тоже уже невозможно назвать белой, да и вообще рубашкой. Руки полностью в кровавых разводах. Огромный синяк на скуле и под правым глазом, из губы вытекает тёмная струйка крови. Волосы вообще одно название "взрыв на химической фабрике".
— Иди спать!
— У тебя пластинка заела, что ли? Ты сам себе поможешь? В зеркало себя видел?
— А ты мне поможешь? — усмехается он, как будто я вот прямо сейчас могу выставить его из квартиры за то, что пачкает своей кровью пол и стены.
— Помогу, если из твоего рта не вылетит ни одно слово, — раздражённо выплёвываю. — Что с тобой вообще произошло?
— Я помогал другу, — наконец-то стаскивает с себя ботинки, направляясь прямиком в мою комнату.
— Ты куда?
— Ты же сама сказала, что будешь меня лечить, — даже не поворачивается в мою сторону.
Что ж, я сама на это подписалась. Ну, конечно же, я бы не оставила его в таком состоянии, будь он хоть последней скотиной на планете. Я же не бесчувкраснеюе чудовище. Тем более он помогал другу, и это стоит уважения. Я бы тоже никогда в жизни не оставила Вику, если бы ей нужна была помощь. И я всегда слышала, что мужская дружба гораздо крепче женской.
В свою комнату возвращаюсь уже с аптечкой, но брата там не обнаруживаю. Уже хотела позвать, как слышу, как льётся вода в ванной. Обопираюсь о косяк двери, молча смотря как парень смывает с себя следы крови.
— Сколько их было?
— Шестеро, — набирает в рот воды, выплёвывая её в раковину вместе с кровью. Я кривлюсь. Всё-таки при свете последствия драки кажутся ещё страшнее. И мне от этого не лучше. Я всегда боялась этого. Насилия. Я никогда не могла видеть этого вживую, видеть любое издевательство. Для меня это было сродни чему-то ужасному.
— Ты не обязана мне помогать, мелкая, — не поворачивая головы в мою сторону, обопирается друмя руками о умывальник. — Я же вижу, что тебе страшно.
— Я не боюсь тебя, — эти слова сами вылетают изо рта. Но я и правда его не боюсь, хоть и он поступил со мной ужасно тогда в клубе. Я как то чувствовала, что мне не стоит его бояться.
Поворачивается ко мне, слишком пристально вглядываясь мне в глаза. Делает пару шагов, пока не останавливается возле меня. Слишком близко. Он почти вжимает меня в стену. Осторожно приподнимает мой подбородок слишком пристально рассматривая меня.
— Повтори, — еле слышно выдыхает.
Чувствую, как моё лицо начинает гореть. Что он делает?
— Я тебя не боюсь, — таким же тоном выдыхаю, очень хотелось спрятать глаза, но его пальцы, всё ещё державшие мой подбородок, не давали этого сделать.
— Тогда пошли, — чему-то криво улыбается, кивая на открытую дверь моей комнаты.
Выскальзываю из-под его руки, чувствуя что всё моё лицо пылает в прямом смысле этого слова. Мне не нравится эта реакция на него. Вообще не нравится. Когда я начала его стесняться. Лучше бы действительно всегда было то время, когда меня просто бесил мой брат и ни чего больше. Я не знаю, что страшнее. Что он перестал меня бесить? Или что он перестал быть для меня братом.