Страница 64 из 70
— Бухангдаш! — голос жрицы сорвался на визг, но, даже пятясь в амбар, она всё ещё пыталась угрожать своему потенциальному насильнику. — Да я тебя джеромо именем богини!
— Я после петсоры выжил даун, дура! — рявкнул тот, перекрывая верещание женщины и делая шаг к ней. — Что мне твоя богиня? Где она была, когда я родителей, брата, жену с детьми хоронил? Думаешь, после такого я какой-то там Голи испугаюсь? Да плевал я на твою дженаджаю и твою богиню. Я такое видел, что мне уже ничего не страшно. Из всей деревни только пятеро осталось, и все мужчины.
Он гнусно осклабился, положив ладонь на заменявшую пояс верёвку.
— Ты, главное, сама не суммай соу и подруге своей скажи, чтобы не имейство. Тогда, может, и поживёте ещё. Неизвестно, когда Сын Неба своих чанг га с дорог уберёт. А нам с вами веселее будет…
Не дослушав собеседника, Сабуро с пронзительным визгом бросилась в амбар. Глумливо хохоча, потенциальный насильник устремился за ней.
Пока он ораторствовал, его приятель почти добрался до дома.
«Вот же ж!» — охнула Ия, чувствуя, как бешено колотящееся сердце ухнуло куда-то в ноги.
Перед тем, как взойти на веранду, мужик посмотрел в сторону кладовой и довольно ухмыльнулся, слушая доносившиеся оттуда крики. Судя по ним, Сабуро пока удавалось уворачиваться от преследователя, но тот явно её настигал.
Поправив верёвку на поясе, его приятель обернулся и встретился взглядом с перепуганными глазами недавней невольницы.
Отпрянув, та с треском захлопнула хлипкую дверь.
— Не прячься бого гатем! — разразился неизвестный хриплым, каркающим смехом. — Всё равно найду.
Выскочив из пяток, сердце Ии ударилось о твёрдый, деревянный пол и, отскочив, вернулось обратно.
«На сладенькое потянуло, педофил старый!» — окрысилась она, роняя узел с вещами и, крепко ухватившись за древко копья обеими руками, с пронзительным визгом выскочила из комнаты.
Уже стоявший на веранде мужик только и успел, что вскинуть густые, с проседью брови.
Стремительно преодолев разделявшее их расстояние, бывшая рабыня сделала неловкий, но молниеносный выпад, разжав левую ладонь, а правую руку вытянув на всю длину.
Вот только даже после всех перенесённых здесь страданий, Платина всё же оставалась слишком домашней, изнеженной и цивилизованной для этого мира, поэтому не смогла целенаправленно убить человека.
В последний момент копьё сменило траекторию, ударив не в живот, а в бедро.
Стрельба из лука, метание ножей и акробатические упражнения выработали у девушки прекрасный глазомер, который не подвёл, несмотря на незнакомое оружие.
Остро отточенный наконечник, направленный далеко не слабой рукой, без труда пробил стёганные штаны и почти полностью погрузился в мышцу.
Никак не ожидавший ничего подобного, незадачливый насильник заорал, перекрывая дребезжащим баритоном пронзительный визг недавней невольницы. Та, совершенно автоматически продолжая слитное движение, дёрнула копьё на себя, открывая широкую рану, из которой потоком хлынула кровь.
Не удовольствовавшись этим, Ия вновь замахнулась, но уже не так уверенно.
Не переставая орать, противник отпрянул, пытаясь зажать ладонью обильно кровоточащую рану. Ноги у него подкосились, и мужчина рухнул на присыпанные снежком доски веранды, стремительно превращаясь из альфа-самца в перепуганного, страдающего от боли человека.
— Что ты наделала, ганга? — совершенно другим, плаксиво-жалобным голосом вскричал незнакомец, и его морщинистое лицо исказила горестная гримаса. — У меня же кровь течёт! Как я ходить буду?
Бывшая рабыня, ошарашенная потрясающим результатом своих действий, так растерялась, что едва не бросилась ему на помощь.
Но тут из амбара выскочил второй пришелец. Видимо, шум снаружи отвлёк его от погони за жрицей.
— Что у тебя, Чолбан?
— Эта ганга меня чуть не убила! — всё ещё безуспешно пытаясь остановить кровь, проорал в ответ раненый и торжествующе посмотрел на девушку. — Вот и смерть твоя пришла гангагуханрён!
Опомнившись, недавняя невольница ещё раз ткнула его копьём, на сей раз целясь в грудь.
Полулёжа на боку, мужчина отбил её выпад дубинкой. Но не очень удачно. Скользнув вдоль палки, наконечник острой гранью рассёк ему пальцы.
Бросив оружие, он дико завизжал, сжимаясь в комок и прикрывая лицо окровавленными руками.
Но и сейчас в горячке боя Ия не смогла нанести смертельный удар.
Стремясь на помощь подруге, она пинком отшвырнула дубинку с веранды и окрылённая победой бросилась к амбару.
Второй противник уже ждал её, с мерзкой улыбочкой поигрывая своим длинным сучковатым посохом.
— Я не бить, ты не бить, мы уходить? — без особой надежды на взаимопонимание предложила путешественница между мирами, почему-то сразу сообразив, что с этим соперником легко справиться не удастся.
— Ты что, из яманин? — на миг вскинул брови мужчина и тут же усмехнулся. — Тогда я тебя обязательно убью. Чолбан мне как брат. Он не для того выжил, чтобы какая-то смагхин ямани в него чжалым тыкала.
Убедившись, что миром разойтись не получится, бывшая рабыня сделала молниеносный выпад, отбитый противником с лёгкостью необыкновенной. А вот она едва успела подставить древко под удар длинной, шишковатой дубинки.
Уже через несколько секунд девушка отчётливо поняла, что столкнулась если не с великим мастером боя на шестах, то с одним из его учеников.
Несмотря на это, она старательно уворачивалась при каждом удобном случае, ставя на пути посоха копьё, но всё же ей уже попало два раза по рёбрам и один раз по плечу.
Поскольку удары приходилось, что называется, «на излёте», они получились не очень болезненными, однако недавняя невольница не сомневалась, что противник очень быстро достанет её в полную силу. Тогда она не сможет двигаться в прежнем темпе, и мужчина её убьёт. А может, оглушит до потери сознания, чтобы изнасиловать, но потом всё равно убьёт.
Оставалось только пуститься в бегство. Но для этого необходимо хотя бы на несколько секунд разорвать дистанцию.
Вот только противник всё время атаковал, не давая Ие перевести дух.
Несмотря на то, что снег под ногами затруднял движение, бывшей рабыне пока удавалось спасаться от градом сыпавшихся ударов, однако приходилось всё время отступать: то пятясь назад, то шарахаясь в сторону, выбирая подходящий момент для бегства. Вряд ли этот приземистый, коротконогий мужик в длиннополом армяке сможет за ней угнаться. А оказавшись в безопасности, она немного отдохнёт и придумает что-нибудь для спасения Сабуро.
Активно перемещаясь по двору, бойцы вновь очутились возле распахнутой двери кладовой.
Предплечье девушки взорвалось болью. Рука онемела, почти потеряв чувствительность. Мелькнула отчаянная мысль: «Вот и песец пришёл».
Круглое лицо врага с клочковатыми усами и бородёнкой расплылось в торжествующей улыбке.
В этот момент из амбара, пронзительно вереща, выскочила жрица с воздетым над головой горшком.
Вздрогнув, мужик попытался развернуться, но не успел. Объёмистый сосуд ударил его по прикрытому тряпьём затылку и с грохотом раскололся, обдав неудачливого насильника потоком чёрной жидкости со странно знакомым запахом.
Макун, выронив палку, плюхнулся на колени, смешно хрюкнул и, завалившись на бок, рухнул в снег.
От осознания того, что она только что чудом избежала смерти, Платину охватило сильнейшая, никогда ранее не испытываемая эйфория. Адреналин в крови просто зашкаливал, буквально разрывая мозг.
Во всё горло заорав что-то матерное и несвязное, она замахнулась копьём, твёрдо намереваясь добить того, кто едва её не прикончил.
— Нет!!! — закричала женщина, каким-то непостижимым образом оказываясь пред разъярённой Ией и, широко раскинув руки, прикрыла собой с трудом ворочавшегося на земле мужика. — Нельзя!
— Пусти! — по-русски рычала путешественница между мирами, пытаясь добраться до поверженного врага. — Я убью этого урода!
— Нет! — упрямо твердила жрица, отталкивая её от мужика. — Я не дам тебе его убить! Нельзя! Я давала клятву Голи! Если хочешь — убей сначала меня!