Страница 9 из 24
Его холодные пальцы медленно прочертили по щеке, скуле, и ладонь укрыла лоб, остужая и правда потеплевшее лицо. Я смотрела на Максима убийственно серьезно, он на меня — весело.
Он что, подкатывает ко мне?..
Ко мне очень редко клинья подбивают, поэтому разбираюсь я плохо, чтобы сделать однозначный вывод. Но выглядело как-то слишком подозрительно для рабочего общения!
С другой стороны, губы покалывало от желания поцеловать такого близкого сейчас мужчину. А внизу совершенно очевидно тяжелело возбуждением, совершенно неожиданным, на самом деле, а еще — совершенно неуместным. Бедра напряглись, и я как могла вжималась в спинку стула, будто боясь, что окажись я хоть на миллиметр ближе, и он все поймет.
И вот это состояние вполне могло заставить меня принять желаемое за действительное.
Ведь может же быть такое, что у него просто вот такая фриврльная манера общения? Вдруг такой спокойный и серьезный на первый взгляд Максим Валерьевич не чувствует чужих личных границ и непроизвольно флиртует со всем, что движется? Не могу же я всерьез думать, что он ко мне подкатывает! После того, как увидела Свету, поприставать к которой хотелось даже мне, представить, что Максим бы мог всерьез захотеть меня было сложновато…
Но вот наивно не замечать мне тоже не хотелось.
Когда я последний раз убеждала себя, что это просто человек такой дружелюбный, а я себе надумываю, потому что многовато на себя беру, случился мой первый поцелуй! И то что бы тогда это было против моей воли… Просто поцеловалась я скорее из-за неловкости, что я так долго не замечала ухаживаний, неосознанно поощряя их. А если бы я сразу и честно это для себя отфильтровала, то обрубила бы на начальном этапе.
И вот теперь я смотрела убийственно серьезно на Максима, пытаясь определить по микромимике, хочет он меня или не хочет. А то через полчаса окажусь на нем сверху и буду себя успокаивать, что не так уж все и плохо, просто в следующий раз буду повнимательнее!
Проблема была в том, что в микромимике я была отнюдь не сильна… Как же понять, есть ли в его действиях какой-то намек?!
— Можно вас поцеловать, Лена?
— Ну слава богу! — непроизвольно вырвалось у меня.
Максим весело вскинул брови.
— Неужто так рады?
— Нет-нет! В смысле, да… То есть, — как бы так объяснить, что я рада определенности, — Рада, но поцеловать вы меня не можете!
— Вы ставите меня в сложное положение, — его рука оказалась на моем колене и поползла медленно вверх; Максим продолжал на меня внимательно смотреть, давая понять, что в любой момент я могу это остановить, — Так почему же нельзя?
Взгляд опять упал на его руку. А почему, собственно, нельзя?.. Дыхание слегка сбилось, стоило только представить, что могло бы случиться дальше, если бы я только чуть-чуть дернулась вперед, прижимаясь к его губам, таким близким; если бы я подалась навстречу руке, позволяя действовать увереннее… С Васей ничего подобного не было. Да и ни с кем, если подумать.
Такое почти болезненное желание оказаться в чьих-то руках, следовать за чьей-то волей, чувствовать на себе чью-то кожу, я испытывала разве что во снах, тех самых, о которых рассказывать не принято. Где нет брезгливости к чужой потной спине, нет страха обнажиться, нет брезгливости перед чем-то вульгарным. Они снились мне не так уж часто, но ощущения были настолько незнакомыми, но реалистичными, что я потом после них еще полдня ходила и думала: а может попробовать еще раз? Может найти себе-таки любовника? Многие же говорят, что первый раз — не показатель!
Под впечатлением я даже иногда заводила себе Тиндер, но дальше этого все равно ничего не заходило. Потому что впечатление от снов смазывались, я утопала в повседневных заботах и тратить время на ерунду — на сладкую обманку из сна — уже не хотелось.
И вот сейчас меня будто по голове огрели. На меня потоком свалились это же ощущение жажды и предвосхищение чего-то большего — только уже в реальности. Совершенно реальная рука жгла через ткань штанов, реальные темные глаза затягивали своей глубиной, реальные губы шептали вопрос: Так почему же нельзя?..
И не верилось, что со мной вообще могло произойти что-то подобное.
Так почему же нельзя?..
Я уже было потянулась к нему, завороженно глядя в глаза…
— Максим!
Дверь с грохотом распахнулась, и я дернулась назад, прижимая к груди блокнот для набросков. Максим перевел раздраженный взгляд на гостя, но с места не двинулся, продолжая все так же стоять передо мной на коленях, прижимая руку к моему бедру.
На пороге стоял высоченный темноволосый мужчина и оглядывал нас с каким-то непонятным превосходством. Из-за его плеча выглянула белобрысая макушка Алисы Волошиной. Ее взгляд тут же безошибочно впился в руку Максима на моей ноге, и мне отчего-то поплохело.
— Стучать вас не учили? — уточнил мужчина, медленно поднимаясь, и крикнул, — Света! Почему они вообще зашли?! Я просил не беспокоить!
— Вырвали из розетки телефон и поперли как танки, никого не слушая, — сообщила спокойно секретарша, — Бандиты, как есть. Я уже вызвала охрану.
— Я вообще-то тоже здесь работаю! — воскликнул гость и обиженно обернулся на секретаршу, — Света, я тоже ваш начальник! Какого черта?!
— Да она же пошутила… — пробормотала Волошина, продолжая прожигать меня взглядом.
Максим мотнул головой.
— Нет, не пошутила.
— Не пошутила, — раздраженно дернулся «тоже начальник», — Света, кинь им отбой, мы уже уходим!
— Я не ухожу! — мотнула головой гостья.
— А я бы вот с удовольствием… — не удержалась я, аккуратно отодвигая мужскую руку.
Волшебство пропало — я проснулась. И только что-то обиженно тянуло внизу живота, напоминая, что секунду назад было хорошо, а могло стать еще лучше, но, как и всегда, по итогу только — разочарование и смущение.
— Лена, подождите меня тут, пожалуйста.
Он на мгновение внимательно посмотрел мне в глаза, обозначая, что ожидает меня увидеть там же, где оставил, когда вернется, и мягко улыбнулся. Почему-то показалось, что эта улыбка — что-то вроде сыра в мышеловки. Он улыбнулся так красиво, так успокаивающе, но слегка запоздало. Будто специально, чтобы я размякла и не задумалась о происходящем.
А что, собственно, происходило? Я хотела его соблазнить. Кажется, получилось! Надо бы радоваться, а я теперь думаю только о том, что мой заказ может оказаться под угрозой. Ну потому что а вдруг что-то не склеится! Например я ляпну что-то не то, как Васе тогда. И он скажет мне: Выметайся и карандашики свои не забудь! И все мои планы на будущий гонорар — Себастьяну под хвост!
Стоило только Максиму скрыться за дверью с чернявым «тоже начальником», я аккуратненько потянулась за пеналом, чтобы собрать все свое барахло и свалить побыстрее. Я сделала три наброска лица с разных ракурсов и еще один недорисованный — тела. В принципе, мне пока хватит!
Из рук с грохотом выпал блокнот, раскрываясь где-то посередине, с наброском красивой девочки из метро. Я ее хорошо запомнила, потому что она была похожа на ангела: беленькие кудряшки, блестящие глаза с белесыми ресничками и красная шапочка с красными же завязками на белой-белой коже. Просто будто из сказки вышла. И набросок получился хороший.
— Академичненько, — хмыкнула снисходительно так и не убравшаяся к черту Волошина.
— Ну, лучше академичненько, чем гипер-реалистичненько… — пробубнила я себе под нос, тихонько складывая вещи.
— Что? — девушка мотнула головой в мою сторону, будто только заметила и впилась в меня жалюще внимательным взглядом.
Бровь ее красиво изломилась. Я мотнула головой.
— Ничего.
— Мы не в девятнадцатом веке живем, а в двадцать первом, — зачем-то сказала она.
— Да как скажете, конечно…
Кажется, я ей не нравлюсь.
— Ты мне не нравишься.
Ну кто бы мог подумать! Я вскинула на нее удивленный взгляд, поражаясь то ли наглости, то прямодушию.
— Ты выглядишь, как напуганная школьница — и вовсе не в хорошем смысле этого слова. Догадываюсь, что тебе нужно от Макса… Золушкой себя представляешь? Ну-ну, зубки обломишь, он ни разу не кретин, чтобы на такое разводилово клевать.