Афера (для) миллионера

До выставки я все-таки дошла. Просто потому что вещи собрала на нервах за час, сразу договорилась с хозяйкой квартиры, что она присмотрит за Себой и, пообещав ей в благодарность наконец-таки сходить на свидание с ее сыном, которого на дух не переносила, в общем-то, готова была уехать хоть сейчас. И в таком состоянии сидеть дома не хотелось. Я и ночью-то теперь едва ли усну, так хотя бы вечер займу мысли чем-то еще.

Дорога прошла как в тумане, потому что перестать надумывать себе ужасы категорически не получалось. Я взяла с бабушки обещание, что она обязательно что-нибудь поест. После того, как она все-таки призналась мне, что уже несколько дней только воду пьет, мне показалось, голова у меня все-таки взорвется. Надо было еще вчера билеты брать! Так нет же, успокаивала себя тем, что это просто затянувшейся простуда, а врачи ничего не сделали, потому что сразу это поняли!

Да ни черта они не поняли!

Я тряхнула головой, постаравшись выместить из головы дурные мысли. Пока что я все равно ничего сделать не могу, поехать раньше поезда — тоже. И никому не станет лучше, если я все-таки расплачусь.

Я прошла через зал, с любопытством разглядывая цветастые обнаженные тела, чаще всего сплетенные почти порнографично. На них, кажется, даже можно было разглядеть капельки пота. В общем-то, не сложно было понять, чем заняты мысли художницы!

Мне нравились цвета, и даже, может, с натяжкой стиль, но я категорически не могла понять эту зацикленность на теме секса.

Интересно, я все-таки встречу Максима как-там-его Майорова? Хоть бы со стороны посмотреть на мужчину, которого я уже представила, как своего жениха! Я без стеснения оглядывалась в поисках мужчины. И довольно быстро наткнулась на него, как раз перед камерами болтающего с главной героиней этого дня — Алисой Волошиной. Творцом всего творящегося здесь безобразия. Девушка была высокой, красиво сложенной, потрясно одетой и накрашенной, а еще — прекрасно знающей себе цену. Это чувствовалось в ее взгляде, позе, в том, как она уверенно откинула с плеча волосы резким движением.

Если бы я стояла на собственной выставке перед камерами, я бы точно не знала, куда деть руки, ноги, волосы и глаза! А этой хоть бы что. Я вдруг подумала: а ее богатенький друг… ну, он позировал для ее работ? И какие вообще между ними отношения?

Я приткнулась в уголок и беспардонно пялилась на эту красивую и богатую парочку засранцев. Почему засранцев? Потому что я тоже хочу быть красивой и богатой!

Женщина убрала какую-то несуществующую пылинку с его пиджака, и вдруг стрельнула в него взглядом из-под ресниц как-то по особенному. Нет, эта ведьма точно его рисовала! Я тоже хочу его порисовать!

В жизни Максим Батькович оказался еще приятнее, чем на фотографиях. Он расслабленно засунул руки в карманы черных брюк и едва заметно улыбался девушке напротив. Закатанные рукава белой рубашки частично открывали вид на красивые руки — не слишком накаченные, но очень красиво вылепленные. На изгиб запястья и выпирающую гребнем косточку локтевой кости… В какой-то момент я всерьез взревновала такую красивую модель к этой сексоголичке. Ну разве может она сделать все правильно?..

Пойти что ли познакомиться с ним все-таки?

Особого смысла в этом уже не было, раз уж я уезжаю завтра из города, но хотелось сделать что-нибудь глупое. Что-нибудь, за что будет стыдно, что хоть частично отвлечет меня от мыслей о насущных проблемах. Я со всей ясностью осознала, что не смогла бы к нему подойти, не позвони мне бабушка перед выходом, потому что ну не настолько я смелая и умелая, чтобы мужиков соблазнять! Меня хватает только на то, чтобы как пластырь оторвать — подойти и прямо сказать, чего я хочу. А вот играть и флиртовать… при мысли о том, как нелепо я буду выглядеть, начинало подташнивать.

Нет, я бы не смогла к нему подойти.

Но смогу. Потому что сейчас я была совсем не против того, чтобы меня подташнивало от неловкости — что угодно, только не мысли о том, что бабуля там одна, и раньше послезавтра я ее не увижу и, тем более, ничем не помогу. Я не хочу думать о том, что Себу нужно уже сейчас нести в ветеринарку, а я оставляю своего больного кота, жутко привязанного ко мне, одного непонятно на сколько, наплевав на его состояние.

Я дождалась, когда он остался один, рассеяно рассматривающий очередное творение его сумасшедшей подружки, и сделала шаг навстречу.

— Правда красиво? — я встала рядом, делая вид, что мне жутко понравилась картина, у которой он стоял.

Мужчина обернулся, задержав на мне равнодушный взгляд лишь на секунду, и тут же перевел глаза обратно на картину, что-то едва различимо угукнув под нос. Он старался не смотреть на меня, видимо, надеясь, что так я скорее отстану. Желудок свернулся от неловкости — я не привыкла навязывать людям общение, но зачем-то упорно продолжила, будто нарываясь.

— А вы не думали что-то приобрести здесь? Красиво же… Даже просто под интерьер.

Он упорно молчал, явно демонстрируя, что на беседу не настроен. Щеки уже горели, но я не сдавалась, даже когда он отошел к другой картине. Я посеменила за ним.

— Я вот бы точно что-то купила, будь у меня деньги, все-таки такая красота! Но я человек скромный, на такую красоту мне сбережений не хватит…

Он ускорился, но я не отставала, вдруг почувствовав странный азарт. Чем больше он убегал, тем сильнее мне хотелось догнать.

— Постойте, мужчина, ну куда же вы! Кстати, я…

Он все-таки остановился, устало уставившись в очередное творение этой нимфоманки. Я уткнулась носом в его плечо, не успев затормозить, и тут же отскочила.

— Ой, простите, я…

— Раз вы такая бедная, может не стоило тратить деньги на довольно дорогие билеты? — перебил меня он, так и не отрывая ничего не выражающего взгляда от картины.

Ха. Я их и не тратила. Я подрисовала циферки с своем старом студенческом билете и любуюсь местными, прости боже, достоинствами совершенно бесплатно! Но признаваться в преступлении я благоразумно не торопилась.

— Чем не пожертвуешь ради искусства? — произнесла я на выдохе, — Я человек творческий — лучше не поем, но на выставку схожу!

— Надо же, как жертвенно, — скучающе произнес он, едва заметно закатывая глаза, — Ну хотите, можем переспать.

— Ч-что, простите? — я закашлялась.

— Ну вы же со мной заигрываете? — уточнил он, — Вот я и обозначаю перспективы.

— Я?! Заигрываю?!

— Ну да.

— С вами?!

— А тут есть кто-то еще, кого вы преследуете? — он издевательски оглянулся.

— Я не ищу отношений, уважаемый, я ищу только работу! — почти не соврала я, гордо приосанившись, — Я же бедная, помните?

— Вот как?

— И вообще, я пришла полюбоваться, зарядиться вдохновением… Да чего же вы самодовольный! Не пробовали быть поскромнее? — я возмущалась громко, с искренним возмущением, и краснела от злости из-за того, как быстро была поймана с поличным, — Я пришла сюда не за вами, — врала я, — Я пришла за вдохновением! Вы посмотрите, как это вдохновляюще! — я махнула рукой в сторону какой-то скульптуры, и мужчина с улыбкой перевел взгляд; я проследила за ним, — Это же… — я с трудом не скривилась, — Кислотно-желтый пенис. Кхм! А вы говорите, заигрываю… — покачала головой я с осуждением, — Когда тут заигрывать? Я просто хотела разделить момент любования с таким же ценителем прекрас… — я запнулась, наткнувшись взглядом на омерзительно-реалистично вылепленную мошонку, — Прекрасного, да… Очень эстетично! Всякое быдло похихикало бы, — я кашлянула, скрывая хихиканье, — А я — восхищаюсь! Мне не до вас, когда такое перед глазами…

Глаза заслезились от отвратительно очевидного вранья. И немножко от вида.

— А ведь и правда. Символично еще так, — Максим как-там-его подошел ближе к скульптуре.

Он чуть наклонил голову к плечу и прищурился, будто плохо видел.

— Да, — согласилась я, — Очень символично.

Я бы лучше лужей под ногами полюбовалась — в жизни и без того символичных мужских детородных хватает…