Страница 9 из 12
– Невкусно, что ли? – осведомилась она.
– Вкусно, – призналась Лика. – Но много.
– Это с непривычки, пока не тренируешься.
– А как у тебя появилась привычка?
...В то утро Лена особенно торопилась. Последний экзамен в школе милиции, последний рубеж, надо его перейти, не омрачив испещренную пятерками зачетку.
Группа людей в черных комбинезонах на лестнице в подъезде о чем-то негромко переговаривалась.
Лена замедлила шаг, отмечая прислоненные к перилам щиты, висящие на поясах кобуры с оружием.
– Девушка, не задерживайтесь. Сейчас здесь начнется спецоперация, – пробасил высокий мужчина.
– В какой квартире?
– Да вам-то что! Проходите, не задерживайтесь.
– В 17-й?
– Да. Идите, девушка.
Лена с волнением облизнула губы. В 17-й жили два кавказца, но они снимали комнату. А вчера с дачи как раз вернулась хозяйка квартиры с маленькой дочкой.
– У меня есть идея, – сказала она. – В квартиру нельзя, там женщина с ребенком.
Мужчины громко заматерились. Перед разработкой штурма квартиры им поступила информация лишь о том, что преступники вооружены.
– Но за домом есть стоянка. У одного из парней новенькая БМВ, он над ней просто трясется. Выманить их из квартиры проще простого. Они откроют, они меня знают.
Через полчаса, осмотрев стоянку и подперев бандитскую БМВ служебным «микриком», руководитель операции распорядился:
– Ну, давай, действуй, ангел-хранитель.
Услышав про проблемы с автомобилем, кавказцы, нимало не смущаясь застывшей на пороге Лены, натянули брюки и помчались на стоянку.
Вся операция заняла считанные секунды: парней скрутили без единого выстрела, ткнули пару раз по печени, защелкнули на запястьях наручники и затолкали в микроавтобус, тут же рванувший с места.
Лена грустно проводила его взглядом и понуро зашагала вниз по лестнице. На экзамен безнадежно опоздала, и о том, что предстоит выслушать, лучше не думать.
У подъезда невозмутимо покуривал руководивший операцией мужчина, и Лена чуть не запрыгала от радости.
– Знаете, я на экзамен опоздала. Вы не могли бы объяснить в деканате, что по уважительной причине?
– Без проблем. А где учишься-то?
– В школе милиции.
Мужчина присвистнул:
– Да ты точно наш ангел-хранитель! И образование соответствующее. А нам в отряде как раз позарез нужна девочка. Вот как теперь – в дверь постучать, рядом с нашим бойцом постоять, чтобы меньше в глаза бросался. Да ты не бойся, в обиду не дадим!
– Я не боюсь, – твердо сказала Лена.
– Вот и умница. Меня Дмитрием зовут, командую теми бравыми ребятами, которых ты видела. Ну что, поехали в твою альма-матер?
Лена с благодарностью кивнула. У нее возникло ощущение, что черная полоса в ее жизни, наконец, пройдена...
...– Вначале, – Лена заканчивала свой рассказ уже на пути в комнату, где хранилось оружие. Девушки отправились туда, подождав, пока дежурный сбегает в столовую перекусить, – моя роль в операциях сводилась скорее к актерской работе. Я катила рядом с бойцами коляску, в которой лежали пистолеты и шлемы, притворяясь беззаботной мамашей. Иногда звонила в двери квартир, где засели преступники. Дима... то есть Дмитрий Александрович! Мне сложно называть его по имени-отчеству. Все понимаю, субординация, но за годы совместной работы он стал мне ближе чем брат и я все время забываю, что Павлов – наш командир. Он берег меня, как родную сестру, и не позволял принимать более активного участия во время заданий.
– Но ведь теперь все по-другому, как я поняла, – уточнила Лика.
– Стечение обстоятельств. Во время одной из операций ранили нашего парня. Я прошла на кухню, чтобы сделать ему перевязку, разорвала пакет и машинально открыла ящик под мойкой. Обычно там всегда стоит мусорное ведро. Но тогда оттуда затрещали выстрелы. Полученная перед операцией информация оказалась неполной, в квартире скрывалось не двое, а трое преступников, и один мужик спрятался под мойкой. Я не помню, что делала в тот момент. Кажется, швырнула раненого за барную стойку, выхватила его пистолет, начала отстреливаться. Думаю, тогда Дима впервые задумался о том, что мой потенциал используется не в полной мере. У меня всегда были отличные результаты в стрельбе. Все-таки разряд по биатлону в этом плане дает многое. И потом... Когда я целилась по мишеням, перед глазами всегда стояли «чехи». Мой брат стал инвалидом после первой чеченской кампании, отца убили. А потом в СОБРе не стало одного из снайперов, его подстрелили в Чечне. Я его заменила. Вот такая история.
Лика поежилась.
– А... ты ведь убила кого-то, да?
– Знаешь, – голубые глаза Лены под дугами темных бровей сузились, – я тебе по-дружески советую: никогда не задавай таких вопросов. Те люди, которые воюют, на них не отвечают. А если тебе рассказывают что-то конкретное, то это означает лишь одно – этот человек просто не был на линии огня.
Войдя в оружейную комнату, Лена повернула ключ большого металлического шкафа. Внутри в специальных углублениях располагались автоматы и пистолеты. Лика присела на корточки, разглядывая оружие, и вздрогнула. На прикладах некоторых автоматов виднелись засечки. В кино такое оружие с отметинами загубленных душ было только у боевиков, и вот здесь, у «наших» то же самое...
Лена достала из шкафа прямоугольный чемоданчик, щелкнула застежками.
– Мой «Винторез», – почти нежно сказала она. – В отряде есть снайперские винтовки Драгунова, но они менее мощные, патроны менее крупного калибра. Минус «Винтореза» – меньшая прицельная дальность и большая отдача при стрельбе. Такие синяки поначалу были, приклад прижимать больно... Женский организм – штука хрупкая. Впрочем, тебе снайперская винтовка без надобности. Освоишь пистолет и автомат, этого достаточно. Оружия тебе, конечно, никто не даст, но на всякий пожарный обучим.
– Я только из пневматического ружья стреляла, – призналась Лика. – В парке возле дома есть тир.
– Сейчас мы это дело исправим, – Лена извлекла небольшой пистолет. – Вот, смотри, это ПМ, пистолет Макарова. Те, что рядом, побольше – это Стечкины, но принцип функционирования тот же. Думаю, начинать лучше все же с Макарова.
Лена сбросила камуфлированную курточку, засунула пистолет в закрепленную под мышкой кобуру и вопросительно посмотрела на Лику.
– Ну что, идем?
Столбики засечек на автоматах гипнотизировали. Лика пыталась их сосчитать, но все время сбивалась, в глазах двоилось, каждая зарубка на металле – чья-то жизнь, которой больше нет.
– Хватит. Успокойся. – Лена приобняла Лику за плечи. – Это война. Там разные люди, есть хорошие, есть мерзавцы. У меня самой просто сердце разрывалось, когда я видела женщин, потерявших детей, детишек, подорвавшихся на минах. Но за каждой из этих засечек смерть бандитов, которые убивали наших ребят, зачастую максимально изощренно. Не все чеченцы подонки. Но бандитов надо уничтожать. Иначе они уничтожат нас.
– Да, я понимаю, – пробормотала Лика, едва поспевая за своей спутницей.
Мишенька в углу тира маленькая-премаленькая, едва различимая. На зрение Лика не жаловалась, но теперь замерла в растерянности. Наверное, вот оно, следствие долгого сидения за компьютером.
– Не беспокойся, – объяснила Лена. – Это Димина теория. Тяжело в учении, легко в бою. Он создает наиболее сложные условия во время тренировок. Поэтому у наших бойцов высокий уровень подготовки. Мы обладаем навыками ведения разведывательной деятельности, знаем специфику диверсионной работы. Вот сейчас группы выехали в лес. С собой – никаких продуктов. Будут птицу стрелять, не подстрелят – сожрут, что под руку подвернется. Надо будет – собаку, червей.
– Что?!
– А если плен? А если потом прорываться к своим без всего – без оружия, медикаментов, без еды? Задача одна – выжить. Ладно, хватит болтать. Держи!
Пистолет лег в ладонь так ладно, словно она была создана специально для оружия. Черный блеск металла успокаивал, внушал уверенность. Следуя Лениным указаниям, Лика сняла предохранитель, прицелилась. Во время выстрела рука дрогнула, пуля продырявила мишень в левом верхнем углу.