Законы Долга

— Идем, — приказал Ирас, распахивая перед эльфийкой тяжелую дубовую дверь, и сам последовал за ней, ощущая, как кровь закипает в его жилах, как быстро начинает стучать его сердце, внешне стараясь оставаться невозмутимым. Еще три охранника остались лежать на бордовом паласе в передней.

— Комната милорда там, — служанка подвела Ираса к одной из лестниц, ведущих на второй этаж.

Приказав девушке ждать внизу, Ирас несколькими прыжками покорил невысокие ступени. Поднявшись, он не обнаружил в коридоре ни души. Он проверил все комнаты и в одной из них заметил следы недавней ссоры. Все в ней было перевернуто с ног на голову: по полу были разбросаны осколки битого стекла, рядом блестели капли свежей крови. У самой кровати лежал нож и что-то еще… Наклонившись, Ирас поднял с пола толстый мягкий предмет и оторопел на мгновенье, поняв, что это была ровно срезанная косичка графини.

Спустившись по лестнице, он никого не нашел внизу. Позвав Алис несколько раз, он заметил движение в конце холла. Через минуту из одной из дверей выскочила взволнованная служанка.

— Графиня у себя, — с облегчением доложила чинара.

— С ней все в порядке? — поинтересовался Ирас.

— Да, но… Ей нужно принять ванну. Милорд, — остановила служанка Ираса, собирающегося направиться к выходу, — Ее Милость просила Вас дождаться ее.

— А что граф?

— Он ушел разъяренный, как бык. Я наказала прислуге запереть все двери, как посоветовала мне графиня… Она очень просила Вас остаться, и, если граф вернется, защитить ее, всех нас… — девушка почти взмолилась.

Ирасу не оставалось ничего, кроме как повиноваться воле своей титулованной ученицы. И только теперь он вспомнил, что с самого начала ему было велено не только обучать графиню, но и защищать ее.

Алис провела Ираса в небольшую библиотеку, находящуюся в правом крыле особняка, и попросила подождать, пока Ее Светлость приведет себя в надлежащий вид. Несколько минут Ирас, размышляя обо всем происходящем, просидел в огромном кресле с высокой спинкой, которое могло служить его хозяйке как сиденьем, так и постелью. Но мысли не позволили ему наслаждаться покоем, и он суматошно начал мерить небольшую комнату шагами. Шкафы плотно обставляли три стены, и, чтобы отвлечься, Ирас начал рассматривать их содержимое. Множество книг, от потертых фолиантов до современных брошюр, были расставлены на полках хаотично. Здесь давно никто не прибирался: все было покрыто толстым слоем пыли, бреши в которой свидетельствовали о том, что графиня недавно брала в руки тот или иной том. Ирас, с детства обожавший чтение и когда-то даже коллекционировавший исторические рукописи со всего севера, с интересом рассматривал корешки фолиантов, альманахов, атласов и сборников. Большинство из них было посвящено минералогии, гномьему крафту[1], географии края. Какие-то были на незнакомом ему языке, к некоторым человек и вовсе не рискнул прикасаться, боясь, что состарившаяся от времени бумага просто рассыплется в его руках. Окончив блуждать по полкам шкафа, взгляд его упал на огромный, обшитый грубой кожей стол. Он весь был завален колбами и образцами минералов. На нем, развернутые и помятые, лежали карты края, таблицы ресурсов и их месторождений, пособия по «извлечению» и еще много всяких других справочников и сверху донизу исписанных листов. Среди прочих вещей внимание Ираса привлекла небольшая коробочка с линзой, вставленной посередине, и приделанной сбоку аккуратной ручкой. Ничего подобного темный паладин никогда не видел. Он осторожно поднял занятную вещицу со стола и начал ее рассматривать. Стекло было толстое и круглое, словно окуляр зрительной трубы, а ручка свободно болталась, пока он вертел деревянный коробок в руке. Затем он взялся за ручку и осторожно крутанул ее. В тот же миг внутри линзы что-то вспыхнуло, и яркий свет ударил мужчине в лицо, но как только он оставил ручку в покое, свет исчез так же внезапно, как и появился. Преисполненный любопытства, Ирас начал вращать ручку, и свет вновь заструился из круглого окошка в ее верхней части. Щурясь и заглядывая внутрь, он, к изумлению своему, заметил, что если приблизить глаз вплотную к линзе, то можно рассмотреть внутри нее какие-то движущиеся непонятные картинки. Ирас в задумчивости поднял глаза к потолку и замер в ошеломлении. Опомнившись, он начал вращать ручку снова, и по потолку побежали бледные изображения леса, домиков и… гномов. Ирас медленно повернул коробок в сторону единственной свободной в комнате стены, где располагалась дверь, и увидел, как вживую, перед собой небольшой, занесенный снегом поселок: гномы сновали по улицам взад и вперед, а затем все дрогнуло, изображение резко развернулось, и перед ним появилось широко улыбающееся лицо совсем юной девчушки со смешными розовыми косичками, в которой Ирас не мог не узнать графиню Юнуши.

Тут дверь приоткрылась, и рядом со смеющимся лицом девушки появилось задумчивое лицо самой графини. Ирас тут же оторвал руку от шкатулки и замер, глядя на тихонько входящую в дверь гномку. Вид у нее был растерянный, взгляд опустошенный — никогда еще Ирас не видел свою воспитанницу в таком подавленном состоянии. На ее левой щеке красовался огромный кровавый синяк, губа распухла, а единственная косичка сиротливо болталась под левым ухом: правая сторона головы была небрежно острижена. Ирас, отложив коробочку, немедленно предложил графине кресло, но та, неуверенно осмотревшись по сторонам, присела на узкую кушетку возле двери.

— С Вами все в порядке, миледи? — поинтересовался Ирас, вставая перед гномкой на одно колено, чтобы видеть ее лицо, но та в ответ лишь покачала головой.

— Что же я наделала? — вдруг прошептала она и расплакалась, закрыв лицо ладонями.

В проеме показалось грустное лицо Алис, которая неуверенно мялась у двери.

— Сделай что-то полезное, Алис: принеси нам горячего вина, — попросил Ирас, и Алис, понимая, что больше ничем не может помочь в этой странной ситуации, немедленно отправилась на кухню.

Затем человек ласково обратился к графине с заверениями, что не позволит дать ее в обиду, что все обойдется.

— Я сама во всем виновата… — тихим голосом заявила гномка. — Ну зачем я его разозлила? Это было так глупо — спорить с этим ужасным гномом, ведь я знала, какой он вспыльчивый.

— Это все из-за меня? — серьезно спросил ее Ирас. — Из-за того, что Вы приютили меня тогда?

— Ах, Ирас, при чем тут ты… — раздраженно отозвалась графиня. — Брунс с самого начала был несносным типом. Он всегда был груб со мной, особенно когда мы оставались наедине. Я даже и не предполагала, что отношения с мужчиной могут вызывать столько отвращения. Никогда я особо его не любила, но теперь…

— Зачем же Вы вышли за него? Ради титула, денег?

Юнуши продолжала мотать головой из стороны в сторону.

— Не то и не другое, — сказала она. — Я так хотела вырваться из душных рамок, в которые меня поместил мой отец… думала, что, выйдя замуж, я смогу начать обучаться тому, о чем я всю жизнь мечтала, и все поначалу говорило об этом. Брунс… — графиня ухмыльнулась, — в первое время он был очень любезен со мной: дарил мне наряды, подарки, после нашей пышной свадьбы даже послал меня отдыхать далеко на восток, в удивительную Долину Горячих Источников. Он обещал, что я буду учиться сражаться, буду ездить с ним повсюду и помогать охотиться на динозавров, и гигантских пауков, и диких орков. Но на деле он все делал лишь с позволения моего отца, а отец… он никак не хотел, чтобы я занималась тем, что я единственное мечтала делать всю свою жизнь… — Юнуши запнулась, но Ирас, кивнув в сторону стола, заваленного картами и таблицами, сказал:

— Ты хочешь исследовать трупы?

— Исследовать, обдирать, вычищать… Мы, гномы, называем этот процесс «извлечением» или «вскрытием», — задумчиво пробормотала гномка.

Меж тем в дверях опять появилась уставшая от долгой ночной беготни Алис. Ирас взял из ее рук медный графин с подогретым вином и две чаши и отправил поспать. После того как дверь за девушкой закрылась, Ирас вернулся к гномке, вытирающей слезы длинным рукавом безразмерной домашней туники — вероятно, единственным нарядом, что графиня умудрилась в суматохе на себя натянуть, не возясь с бесконечными крючками и завязками. Выпив согревающий напиток, любезно предложенный ей Ирасом, она поставила пятки на край кушетки и, обняв руками колени, с благодарностью уставилась на своего ночного гостя.