Соискатель

Впрочем, Генна, видимо, всё же ждал вопросов и, не выдержав, спросил:

— Неужели не поинтересуешься, как всё прошло?

— Я не сомневаюсь в твоих учительских способностях, ты вон какой классный сенсей, — пожал я плечами. — За пару недель из дикого деревенского пацана вроде меня не каждый сможет обстрогать что-то приемлемое.

Генна зарумянился и смущённо потёр нос.

— Думаешь?..

— Конечно! — уверенно ответил я. И мой друг заметно повеселел.

— Сегодня был письменный тест и полоса препятствий, на которой мы обезвреживали ловушки, — пояснил он. — Я в одну попался. Точнее, меня чуть зацепило.

— Чуть-чуть не считается, — хмыкнул я. — Ты же выбрался.

— Да, в последний момент заметил, — ответил Генна.

Так, болтая, мы добрались до его жилища. Квартира была практически точно такой же, как у меня, но более обжитой. Имелись посуда, книги и свитки, растения в горшках, различные свитки с изречениями на стенах, даже плакат с рекламой фильма, на котором стояли подписи. Девушка на плакате была смутно знакома, а единственная местная актриса, которую я знал, — это та из филлера про Страну Снега.

— Я тебе уже показывал основы медитации, — перебил мой вопрос касательно того, кто изображён на плакате, Генна. — Тебе надо научиться чувствовать чакру.

— Кто спорит, очень надо, — согласился я.

— Я кое-что придумал, — весьма довольно заявил мой друг. Он набрал в тазик воды, поставил тот передо мной, а в центр, на поверхность водной глади, опустил зелёный листок, по-видимому, сорванный по пути.

— Смотри, — Генна дотронулся пальцем до листка и медленно поднял его, отлепив от поверхностного натяжения воды к себе на руку. — Это с помощью чакры. Я циркулирую её в ладони и, м-м-м… как бы втягиваю её в себя. Это помогает прилипать к предметам.

Лист с его руки упал обратно в воду.

— А это я оттолкнул его с помощью чакры. Это нужно для дальнейшего передвижения, а если так сделать в ноги и подпрыгнуть…

— Подпрыгнешь выше, чем без использования чакры, — закончил я, наблюдая, как лист наподобие моей монетки мелькает на пальцах Генны.

— Когда ты вертишь свои шары, я чувствую больший ток чакры от тебя, так что попробуй ощутить её и направить к ладони, а потом и пальцам.

* * *

Вся следующая неделя у меня проходила в довольно жёстком и едином ритме, в который я постепенно втянулся и стал получать даже какое-то удовольствие от него. С утра самостоятельные занятия по контролю чакры и попытке её почувствовать: гонял свои каменные шарики, медитировал, запоминал ручные печати, складывая пальцы в хитрые загогулины, разминался и самостоятельно растягивался. Ещё практиковал письмо по книжкам, которые смог брать из библиотеки: мне Генна выбил пропуск, хотя я ещё не учащийся Академии.

После, с обеда и до упора, обычно до самого вечера, меня гонял Аоба. Удивительно всё-таки устроены организмы чакропользователей: каждый раз я думал, что больше не смогу, но каждый раз и каждый день постепенно повышал планку. Всё же было у Аобы что-то от Майто Гая: его методы «побеждая вчерашнего себя».

Конечно, я пока не мог сделать две тысячи приседаний за один подход, как Ли в каноне, но и так рост в сравнении с первым днём был виден невооружённым взглядом. Генна объяснял, что есть такие понятия, как «рывок» и «прорыв», и что у каждого есть определённый предел, до которого можно развиться легко, а потом, чтобы добавить лишний удар или «побить свой рекорд», будет намного труднее, и типа вот тогда-то и начинается настоящее развитие и «превозмогание». Но я пока наслаждался тем самым «рывком», когда буквально каждый день улучшал собственные показатели чуть ли не в полтора раза по сравнению «со вчера».

После тренировки с Аобой он частенько меня угощал ужином. Халявная еда, несомненно, сильная мотивация, чтобы я постарался и бил рекорд за рекордом.

Трижды мы ходили на источники. С Генной и с Аобой или просто с Генной, который продолжал со мной вечерние занятия управления чакрой. Так что и на источниках я не только отдыхал, но и работал в этом направлении.

Получается, автоматически она организм питает, помогает, раскачивается — всё с помощью чакры, а вот чтобы целенаправленно её использовать, это надо постараться и мозг поломать изрядно. Как заставить нечто невидимое в тебе быстрее или медленнее циркулировать? Выйти за пределы тела? Направить некую субстанцию в ноги, руки, пальцы? Понимаю Хьюга, для них чакра вполне видимый объект, а не какая-то абстрактная хрень. То, что в аниме показывали голубое свечение чакры, это, мягко говоря, фигня полная. Генна сказал, что на такое, чтобы их чакра стала настолько плотной и сконцентрированной, чтобы быть видимой глазу, только медики и способны. Ну, может быть, ещё пара-тройка дзёнинов. И то это будет не какой-то зеленоватой или голубоватой субстанцией, а скорее чуть подсвеченным движением воздуха.

Но к концу недели я нащупал, как оно всё внутри меня вертится и смешивается, так что листик, плавающий на воде, пусть пока и не прилипал полноценно, но я ощущал «мозгой» ток чакры в себе и делал неуклюжие, но достаточно верные попытки управлять этими потоками. Мой друг подбодрил меня тем, что я иду верной дорогой и просто мне надо больше тренироваться.

Вечером двадцать девятого августа я смог сесть на шпагат на тренировке Аобы, хвала мне! И даже ничего себе не порвал и не раздавил.

Сегодня же у Генны был итоговый экзамен на эту его учительскую должность. Так что я пошёл домой и сел медитировать перед листиком: Генна сказал, что неизвестно, сколько их продержат, а я чтобы не отлынивал, он сам ко мне придёт. И когда листик по воле моего пальца сделал три круга и почти прилип к ладони, в дверь постучали.

— Ну наконец-то!.. Э… — я открыл дверь и замер. Прямо дежавю какое-то. На пороге стояла крайне серьёзная Харуно Сакура.

Глава 14. Офигивательная

Я, конечно, подумывал о том, что мы с Сакурой ещё увидимся, но почему-то был совершенно не готов к её вечернему посещению моей обители. В голове вихрями пронеслись всякие глупости, включая переделку надписи на вратах Ада, упомянутую у Данте: «Оставь одежду, всяк сюда входящий». Там, конечно, говорилось о надежде, но девочка была в легкомысленном халатике медсестры и моё подсознание, в котором цвела и колосилась «конопля», выдало именно этот вариант.

— Сакура-тян, привет, — наконец выдавил я и посторонился, чтобы она прошла.

— Я после дежурства, — объяснили мне наряд, который своей длиной и облеганием наталкивал на какие-то не слишком здоровые ассоциации типа «полечи меня, сестричка».

М-да… Видимо, мало тренируюсь. Или уже научился быстрее восстанавливаться? Как бы конфуза не вышло. Заметит моего «Сайто-младшего», и прилетит в мою редиску.

— Ты уже обжился? — она разулась, продемонстрировав маленькие босые ножки, от вида которых я нервно сглотнул.

— Немного, — ответил я, усиленно вызывая шаманскими бубнами, стучащими в висках, антивозбуждающую картинку.

Уф! М-да, даже прошибло, когда представил, как Сакура с перекошенным лицом выкручивает и отрывает мне яйца, и… Этого было достаточно.

— Будешь чай? — предложил я девочке, смахивая со лба холодный пот. — Я купил кастрюлю и две кружки.

Как оказалось, здесь растут чайные кусты. По идее можно было самому нарвать листьев и их высушить, но заварка стоила совершенные копейки, так что заморачиваться я не стал.

— Давай, — согласилась она, улыбнувшись. Я вспомнил наставления друга и решил, что на всякий случай не выпущу свою кружку из рук. Во избежание бесчеловечных ирьёнинских экспериментов над собой.

— Так ты что-то выяснила? С моей кровью? — спросил я, пока вода в кастрюле закипала.

Вроде бы помню, что по местным правилам вежливости надо было дождаться чая, но мог прийти Генна, а я для начала хотел всё знать сам. Да и Сакура могла при моём друге не ответить. С другой стороны, у шиноби не всегда есть время на медленное обсуждение всяких вопросов за чайной церемонией.