Страница 7 из 13
Сергей, оставшись один, уже неторопливо, без волнений, прополоскал свою одежду в остатках воды на дне кабинки. Выжал ее. Взял еще одно покрывало и тоже старательно, как мог, упаковался в него.
Вышел из душевой. Прошлепал через зал. Развешал в сушильной камере свою одежду.
Резкий душераздирающий визг заставил его буквально подпрыгнуть. Он стремительно влетел на кухню. И замер, ошарашенный.
6.
Сирена, пристегнув ремнями живого тюленя к разделочному столу, неторопливо, с видимым удовольствием, вскрывала тело несчастного животного.
– Ты что делаешь?! – закричал он, подбегая и хватая ее за руку с ножом.
Она удивленно посмотрела на Сергея. Впрочем, рука ее совсем не дрогнула, продолжая по инерции медленно вспарывать несчастного зверька.
– Надо вырезать член и яички – это большое лакомство! От живого все гораздо вкуснее, – растерянно пояснила она. – Да и гораздо полезнее. Сам попробуешь и поймешь.
– Да нельзя издеваться над живым существом! – продолжил кричать он, что есть силы давя на ее руку, и даже оторвавшись ногами от пола, впрочем, без всякого результата. – Мы же – люди! Не звери, не первобытные обезьяны! В нас же должно быть что-то человеческое! Что отличает нас от всех остальных животных?! Иначе какие-же мы люди?!
Она растерянно смотрела на него.
– Так добей его, чтож с живого?! – воскликнул Сергей, не в силах выдержать разумный детский взгляд животного, полного боли и мольбы.
– Нельзя, – отрицательно покачала головой сирена. – В том-то все и дело – вырезать надо у живого. Иначе не так вкусно будет. И не так полезно.
Сергей только закатил глаза, не зная, что и сказать.
– Да испокон веков так было! – тоже вдруг закричала она и ее грудной низкий голос громогласным эхом разнесся по всем уголкам ее жилища.
Сергей невольно отпустил ее руку.
– Не от нас это зависит, – буркнула она, продолжая легко распарывать брюхо, но так, чтобы не повредить кровеносные сосуды, поэтому крови на столе было мало. – Так ведь было во веки веков.
– Но ему же больно? – попробовал возразить он.
– Ну и что? А так ведь мясо потеряет свою ценность! – снова не удержалась сирена, повышая голос. – У меня здесь что – аптека, склад полезных витаминов?! – Она вопросительно посмотрела на Сергея, невольно нависнув над ним и сжимая в руке нож. – Нет у меня такого склада! Ты пойми своими мозгами, в конце-концов! Мой склад – вот он! – решительно ткнула она в тюленя. – Больше мне взять все это не откуда!
Сергей только отвернулся.
– Я смотрю, хорошая у вас жизнь, в твоих краях, – скривилась она, вонзая нож, и визг животного больно ударил по ушам, и еще больнее – по сердцу.
И Сергей поспешил скрыться на пирсе.
7.
Он сел на крепительный кнехт. Невольно схватился руками за голову.
Блин! Во что я влип?! Куда я попал?! Дикое средневековье! Отрезание яичек для своего здоровья. И наверняка – купание в крови где-то совсем рядом!
Сергей напрягся. А мне-то что в этом случае делать?
Вдруг из воды высунулась барракуда. Удивленно посмотрела на него. А может, наоборот, ожидала приказов. Ничего не дождавшись, исчезла в глубине.
А Сергей решил – суровая проза жизни имеет свои законы. И нечего ему тут указывать, как им жить.
Услышал шаги. Сирена. Невольно напрягся, принципиально не оборачиваясь. Сирена замерла в проеме. Молчала. Молчал и он, почему-то съежившись и согнувшись. Сердце его бешено стучало. И как только он осознал это, он тут же резко выпрямился, гордо поднимая голову.
– Ужин готов, – тихо сказала сирена. – Не хочешь тюленя – не ешь. Но питаться все равно ведь надо.
Сергей кивнул и она, вздохнув, тихо ушла.
Он посидел еще немного, но потом понял, что обижает ее своим поведением, что лезет со своим уставом в чужую многотысячелетнюю жизнь.
Встал. Решительно вошел в зал. Прошел по мягкому ковру, огибая кресло.
8.
Вошел на кухню.
Сирена сидела за столом и отрезала от большого копченого куска мяса тоненькие пластинки. На звук шагов она не обернулась.
Тюленьи яички есть она не стала. И даже не выложила на стол. Хотя ведь сама говорила, что их надо есть свежими – только тогда будет реальная польза.
Сергей замер в дверях.
– Слушай, – виновато пробормотал он пересохшими губами, глядя на согнутую спину морской сирены, также испещренную шрамами. – Ты меня извини. Я был неправ.
Сирена замерла.
Он приблизился к ней и, извиняясь, положил руки на ее лопатки. Она только кивнула, поспешно продолжив нарезать мясо. Кинула срезанный ломтик в тарелку, в которой таких ломтей было уже с приличную горку, пододвинула эту тарелку в сторону Сергея.
– Ешь, пока горячее, – сухо произнесла она.
Сергей сел возле тарелки. Потом посмотрел на сирену – что-то в ее голосе и позе ему совершенно не понравилось.
Но сирена тут же отвернулась.
И тогда он торопливо вышел из-за стола и поспешно приблизился и встал перед ней. Твердо взял ее за скулы, повернул к себе, пристально глядя в голубые глаза. Сирена не сопротивлялась. Глаза ее были мокрыми и красными. Сердце у него защипало.
– Извини, – ткнулся он своим маленьким лбом в ее большой лоб.
Неловко обнял ее за широкие плечи. И она еще более неловко прикоснулась к нему пальцами.
– Ерунда, пройдет, – пошептала она, невольно шмыгнув носом.
Сергей отстранился и старательно, пальчиками, промокнул уголки ее глаз. Она добросовестно замерла, только виновато моргая время от времени.
– Ну все, – сказал он, отстраняясь. – Обещаю больше так себя не вести. И давай ужинать. А то остынет.
Сирена вздохнула, выпрямляясь и снова берясь за нож и мясо.
– Я тоже обещаю так себя не вести, – виновато произнесла она. – Ты уж прости меня.
И Сергей не стал говорить, что как раз ее-то вины здесь и не было. И мало того, ее последнее замечание его добило. Это ведь аналитика для разума достаточно высокого порядка!
Сергей сел на свое место. Взял вилку.
Ужинали они молча, почему-то стараясь не смотреть друг на друга, и чувствуя себя ужасно виноватыми.
9.
После ужина сирена молча помыла посуду, а Сергей лег на диванчик, укрывшись с головой.
Он постарался уснуть, огородившись от всего случившегося, и решив обдумать все это завтра с утра. Но из головы все не выходил взгляд "тюленя" и его затяжной визг. Впрочем, а ты сам чем лучше? – одернул он себя. – Ее-то действия жизненно необходимы – лекарство, лакомство, это редкость – понять можно. А ты-то сам? Убил людей Дрейпера, случайных патрульных… Спал с женщинами из корысти, обманывая их… Давор в конце-концов… Интересно, поняла бы меня сирена? Осудила? Впрочем, Сергей почувствовал – рассказывать ей про это он точно не будет.
Вдруг скрипнула кровать. Сирена встала. Неуверенно приблизилась к нему. Присела на корточки.
– Извини меня, – пробормотала она, удивляя Сергея – он не узнавал в ней женщину-воина, решительно режущего еще живую плоть и получающую удовольствие от этого. – Но у меня обстоятельства. Я понимаю – у тебя есть самка. И я не прошу тебя бросать ее. Я прошу только о помощи. Понимаешь, нельзя мне сейчас в Королевство! Слишком много еще неостывших недоброжелателей.
– И ты пойми, нет никакой гарантии, – устало ответил он, высовываясь наружу.
– Мы с тобой одного вида… Все шанс… Давай попытаемся? – печально донеслось из темноты.
Сергей присел на диване.
– Тебе это так сильно надо? – требовательно спросил он. – Прямо жизненно необходимо?
– Очень, – понуро кивнула она. – Не сдам в срок ребенка – опала. А приеду в королевство – точно не доберусь до биореактора.
– Как так тебя угораздило? – решил уточнить он. Мысль про биореактор ему нравилась гораздо больше. К тому же он совсем не понимал ее, ее чувств, желаний и проблем.