Страница 51 из 94
В городе выстраиваются огромные очереди в продуктовые магазины, как поясняет Пётр Николаевич, Анжелика ввела нечто наподобие «карточек» и распорядилась продавать провизию в ограниченных количествах. Что ж будем надеяться, что это хоть как-то поможет.
Мы заезжаем на территорию больницы и устанавливаемся у двухэтажного дома. Выползаем из машины и идём к парадной двери. Я замечаю, что на первом этажа окна деревянные, а на втором пластиковые, сделанные под дерево.
Внутри я обнаруживаю окошко регистратуры и молодую девушку в белом халате, которая сидит за ним. Она смотрит на нас с удивлением и не решается заговорить, скорее всего, не может поверить, что хозяин Карабаша явился без предупреждения.
— Кто здесь главный? — без как-либо эмоций выдаю я.
— Главврач Устинова Елена Сергеевна… — неуверенно блеет девушка.
— Вызовите её немедленно.
— А по какому поводу?..
— Вы не видите, с кем разговариваете? — начальник СБ суёт свою злобную рожу в окошко к бедной девушке.
— Я… я… — она с трудом сглатывает слюну. — Сейчас позвоню…
— А с вами, Пётр Николаевич, шутки плохи, — из моей груди вырываются смешки. — Напугали барышню так, что она ночью спать не будет.
— Прости, Ваше Благородие, — после этих его слов, девушка меняется в лице — оно бледнее. — Подданные должны относиться к вам с должным уважением. Эта девушка почему-то не узнала вас…
— Сейчас же Марина правит. По документам, — ухмыляюсь я. — Но ситуация и правда забавная… Не думал, что после случая на площади найдутся те, кто не знает меня в лицо. Надо будет что-то с этим придумать…
— Ваше Благородие, — из-за угла показывается высокая и худая женщина с круглыми на всё лицо очками. — Простите, но мы вас не ждали.
— О, ну хоть кто-то меня узнаёт, — бросаю на девушку за окном снисходительный взгляд. — Лучшая проверка — это та, которую не ждут.
— Проверка?.. — главврач вопросительно смотрит на меня.
— Будем считать, что да. Я бы хотел побольше узнать о высокой детской смертности среди крепостных. Меня интересует как можно больше деталей: что, зачем и почему. Если будет нужда, то объясните сложные медицинские термины простым языком.
— Заболевание, вызывающее остановку сердца у младенцев, называется радужной пурпурой. Прошу за мной, Ваше Благородие, — она оказывает на коридор по левую руку. — Один из новорождённых заболел ею, и я могу показать врага лицом.
— Хм… Умирает каждый третий? — иду за ней.
— Это лишь статистика. Чаще всего дело обстоит иначе: где-то выживают пять из пяти детей, а где-то умирают все до единого. По своему опыту могу сказать, что это наследственное заболевание. Ребёнок, которого мы идём осматривать, уже четвёртый в семьи, и три младенца до него умерли здесь. К сожалению, этого малыша ждёт та же участь.
— И ничего нельзя сделать?
— Нет. На данный момент не изобретено лекарство, способное остановить развитие радужной пурпуры. Прошу сюда, — она показывает на мощную деревянную дверь.
Мы попадаем в небольшое помещение с толстым стеклом, за которым находится кроватка. В ней лежит младенец, покрытый пятнами всех цветов радуги, особенно странно смотрятся оранжевые и зелёные.
— Это последняя стадия. Само заболевание длится от двух до четырёх дней. В конце пациент погибает от остановки сердца, — поясняет главврач.
— Простите моё невежество, но как связаны эти пятна и остановка сердца? — интересуюсь я.
— Извините, Ваше Благородие, но у меня нет ответа на этот вопрос. Мы не занимаемся изучением радужной пурпуры, а лишь поддерживаем жизнь так долго, как это возможно.
— И были случаи, когда младенцам становилось лучше?
— Насколько мне известно, таких прецедентов ещё не было. Смертность от этого заболевания наступает в ста процентах случаев, — без тени сожаления выдаёт женщина.
— Допустим… А свободные люди или аристократы тоже подвержены этой болезни?
— Разработана специальная сыворотка, которая сводит к минимуму шансы родить больного ребёнка. Поэтому нет, они не подвержены.
— Так, стоп… — отрицательно мотаю головой. — Хотите сказать, что лекарство есть, но его ставят только свободным людям и аристократам?!
— Крепостные принимают упрощённый вариант сыворотки… — оправдывается главврач. — Она стоит всего пятнадцать тысяч рублей, а последние ампулы улучшенной сыворотки мы покупали почти за шесть миллионов. И это за штуку.
— А-а-а… Вот она где собака зарыта… Экономически нецелесообразно?
— К сожалению, да. Если её давать всем, то затраты вырастут до… — женщина считает в уме. — Четырёх с половиной миллиардов рублей в год.
— П*здец… — шепчу я. — И кто производит эту сыворотку? Правительство?
— НКК, — тут же отвечает она.
— Ага… А вот с этого места поподробнее. Какие ещё препараты делают они?
— Помимо тех двух сывороток, которые я назвала, только СОМС-19. С помощью неё мы определяем, есть ли у ребёнка Дар или нет.
— Она тоже стоит космических денег?
— Нет, порядка пятидесяти тысяч.
— Хм… А что будет, если детям крепостных вообще не давать никаких сывороток?
— Эм… — главврач смотрит на меня, как на идиота. — Мы не имеем права не ставить её. Это указ Императора, и за неисполнения полагается тюрьма.
— Оу, вот оно что… Интересно, интересно, — внимательно осматриваю заболевшего ребёнка. — А что жрецы? Они не могут помочь?
— Ваше Благородие, смертность составляет сто процентов. Исключений не бывает, — отрезает женщина.
— А мы, пожалуй, попробуем. Пётр Николаевич, срочно вызовите Армстронга, для него есть работа.
— Слушаюсь, Ваше Благородие, — он склоняет голову. — Где здесь ближайший телефон?!
— В соседнем кабинете… — голос главврача начинает дрожать. — Давайте я покажу…
Пётр Николаевич напугает кого угодно! Я веду себя так только в тех случаях, когда кто-то не подчиняются или просто бесит, а у него это встроенный дар, стращать окружающих.