Страница 44 из 58
— Тебе нужно лечь, если ты хочешь, чтобы я была на твоем лице.
Я закинул ноги на диван и вытянулся.
— Готов.
Марселла облизала губы, стоя на коленях на диване. Когда она наконец закинула ногу мне на голову, разместив свою розовую киску прямо перед моим лицом, я стал еще более возбужден, чем раньше, что казалось невозможным.
Прежде чем Марселла успела устроиться поудобнее и вновь познакомиться с моим членом, я поднял голову и втянул ее киску в рот.
Она откинула голову назад с глубоким стоном. Я не стал медлить, из-за отсутствия времени и терпения. Мой язык безжалостно дразнил ее складочки и чувствительный вход, пока она не стала почти отчаянно извиваться на мне. Тогда я обуздал себя и установил медленный ритм. Она наслаждалась ощущениями с чувственно закрытыми глазами, которые я видел в зеркале на стене. Я отпустил ее капающую киску с наглой улыбкой.
— Ты готова погрузиться обратно? — спросил я дразнящим голосом. — Или хочешь, чтобы тебя обслужили первой? — я подчеркнул вопрос щелчком языка.
Улыбнувшись, она опустила голову, и приветливый жар ее рта снова окружил мой член. Я хотел, чтобы это длилось вечно. Отдавать и принимать удовольствие, наслаждаясь обоими в равной степени, это то, чего я никогда не испытывал в такой степени.
— Я уже близко, — задыхалась Марселла.
— Я знаю, — прохрипел я и продолжил посасывать ее клитор.
Марселла делала минет все небрежнее, ее зубы касались моего кончика, а дышала она все тяжелее.
Когда она отстранилась и ее рука крепко обхватила мое основание, я понял, что она вот-вот взорвется. Я ввел большой палец в ее киску, а мои губы обхватили ее клитор. Она вскрикнула, пальцы выдавливали жизнь из моего члена, а ее стенки сжимались вокруг большого пальца. Она дрожала, бедра дергались, будто ее коснулось электричество.
Я вращал большой палец, наслаждаясь тем, как он входит в нее, пока мой язык успокаивал ее набухшую киску. Она все еще дрожала, и с нее капало возбуждение. Я высунул из нее блестящий большой палец, позволил языку проникнуть внутрь и попробовать ее на вкус. Она тихо застонала, и наконец жар ее рта вновь окружил мой член.
Она втянула меня глубоко в рот и массировала мои яйца, пока я дразнил ее стенки своим языком. Она надавила, загоняя мой язык еще глубже в киску, отчаянно желая получить член. Блядь. Потребность освобождения в ее теплом рту была невероятно сильной. Я рывком поднял бедра, вгоняя член еще глубже в ее жар. Ее язык и губы сводили меня с ума. Я хотел кончить, но в то же время хотел продлить ощущения как можно дольше.
Черт, время поджимало.
Как по команде, телефон Марселлы на журнальном столике зазвонил, и на экране высветилось имя Маттео. Этот ублюдок дал нам ровно тридцать минут. Я бы убил его за это больше, чем за что-либо другое.
Марселла отстранилась, и я чуть не толкнул ее обратно.
— Не делай этого со мной, — простонал я.
Она усмехнулась. Кто бы ни говорил, что девушки не могут быть жестокими? Она потянулась к телефон и выключила его.
— Это поможет нам выиграть время, которое понадобится Маттео, чтобы подняться на лифте и найти твою квартиру.
— Тогда не теряй времени.
Марселла соблазнительно улыбнулась, взяв мой член в рот. Я обхватил ее затылок, пока она покачивалась вверх-вниз, с каждым разом погружая меня все глубже.
Мои яйца напряглись. Я не сводил глаз с губ Марселлы, обхвативших мой толстый член. Ее глаза были полузакрыты, и она дышала через нос. Я начал толкаться вверх, входя в нее все глубже и глубже.
— Можно? — выдавил я, в последний момент вспомнив, что Марселла может не захотеть глотать.
Она моргнула один раз и кивнула, и это все, что мне понадобилось для освобождения. Я застонал, когда мое тело забилось в конвульсиях под волной наслаждения. Марселла неловко сглотнула, обхватив мой член, и часть спермы вытекла из ее рта, и это зрелище заставило бы меня кончить снова, если это было возможно.
Она отстранилась, вытерла рот и торжествующе улыбнулась.
Конечно же, Маттео, умеющий находить идеальное время, постучал.
— Время вышло. Вам лучше убедиться, что я не увижу ничего, что не хочу, когда выбью эту гребаную дверь ровно через две минуты.
Марселла вскочила на ноги и бросилась в ванную, чтобы вымыть лицо. Я остался на месте, все еще слишком пьяный от удовольствия, чтобы пошевелить мускулами, не говоря уже о том, что каждый сантиметр моего тела болел, и я, наконец, почувствовал это.
Когда Марселла вернулась вскоре после этого, ее глаза расширились от возмущения.
— Поторопись!
Я встал и с грязной ухмылкой в ее сторону отправился на поиски чистой одежду.
За секунду до того, как Маттео выбил бы дверь, я открыл ее.
— Извини за задержку, — сказал я без искренности.
Маттео покачал головой.
— Не говори мне ничего, чего я не хочу знать или Лука не должен знать.
Марселла
Я слышала все истории о «Вратах в Ад», как пресса называла электростанцию в Йонкерсе из-за кровавых заявлений прошлого, но мне никогда не разрешали там находиться, а тем более присутствовать на собрании. Женщины не приветствовались на этих собраниях, и до недавнего времени — а может, и до сих пор — отец хотел держать меня подальше от этого бизнеса. Сегодня я стану первой девушкой, которая наконец-то нарушит эту традицию.
Мы с Мэддоксом вышли из машины. Моросил мелкий дождь, было некомфортно, холодно, поэтому пришлось поплотнее натянуть пальто, пока мы направлялись к зданию, где нас ждали папа и Ромеро. Здание с красновато-коричневым кирпичным фасадом возвышалось у реки Гудзон, пропитанное историей, и сегодня я стану первой девушкой, ставшей ее частью.
Гордость и беспокойство бурлили в груди. В этом не было ничего особенного — присутствовать на собрании, но все увидят меня и поймут, что перемены уже на пороге.
— Теперь я знаю, почему это место называют «Вратами в Ад». Это место кричит о последней остановке, — пробормотал Мэддокс.
Я кивнула, но меня отвлекло напряженное выражение лица отца.
— Привет, Ромеро, — сказала я.
Я не видела его уже давно — последний раз через несколько дней после того, как меня спасли из клуба. Все было слишком напряженно для семейного собрания или долгого отдыха в Хэмптоне.
— Мне нужно с тобой поговорить, — сказал мне папа.
Мы отошли на несколько шагов в сторону.
— Я хочу использовать сегодняшний день для твоего посвящения, — сказал папа, совершенно ошеломив меня.
Я не ожидала этого.
Мои глаза расширились.
— Не будет ли это слишком для твоих людей? Ты наказываешь солдат за попытку убить байкера и принимаешь в Фамилью девушку.
— Именно поэтому я и делаю это. Ты готова?
Я кивнула. Я хотела этого. Хотела стать частью Фамильи, хотела развивать наш бизнес, а не просто стоять на обочине всю жизнь.
Папа одарил меня напряженной улыбкой.
— А мама знает?
— Знает, и она просила передать тебе, что гордится тобой.
Пытаясь контролировать свои эмоции, я должна была быть собранной и сильной, как только как только войду в здание. Все будут смотреть.
Мэддокс бросил на меня вопросительный взгляд.
— Папа проведёт посвящение сегодня после того, как закончит с кровавым заявлением.
Мэддокс усмехнулся.
— Ты надерёшь задницу. Эти старомодные идиоты не поймут, что их поразило.
— Тебе стоит пересмотреть свой выбор слов, — сказал Маттео.
Ромеро отрывисто кивнул Мэддоксу, настороженно глядя на него.
— Это муж моей тети Лили, Ромеро. Он Капитан, — представила я его Мэддоксу, надеясь растопить лед.
Ромеро протянул руку и пожал ее Мэддоксу.
— Пора, — сказал папа.
Ворота громко скрипнули, когда мы вошли в здание. Я видела только пару фотографий в старых газетах, но это место выглядело еще более ветхим, чем на любой из них. Главный зал, где собрались все, десятки мужчин, был высотой в несколько этажей. Во многих местах отвалилась штукатурка, а большинство труб наполовину сгнили от ржавчины. В воздухе витала вонь старой воды и чего-то металлического.