Сотворить себе врага

–Я занят! – рявкнул Берд.

– Мне очень срочно. Мне просто необходимо видеть Хозяина.

«Все пропало. Гад, предал!» – глядя в лицо Хасану, подумал Авет.

Он вспомнил Даниэль, представив, как она отбивается от Охранников, ведущих ее к Хозяину, и чертыхнулся.

– Жди в коридоре! Я скоро освобожусь, – ответил он требующему внимания человеку и снова повернулся к Авету, – Слушай меня, сопляк – я за тобой слежу!И я все равно дознаюсь, кто эта малявка, что бегает к тебе! Свободен!

Авет кивнул и попытался отогнать плохие мысли, ведь если бы Дани поймали, весь Артекс уже знал бы, что в Лабиринте есть ход. Пройдя мимо Хасана в пустом коридоре, парень изо всех сил старался держать себя в руках, чтоб не размазать лицо Старика об стену.

– Алик?! Это ты? – неуверенно обратился к нему Хасан.

Авет с отвращением взглянул на Старика и процедил:

– Мразь! Даже имени его не произноси! – он приподнял Старика за ворот и, увидев ужас в его глазах, нехотя поставил обратно, поспешив прочь.

Выйдя из хижины – кабинета толстяка Берда, Авет тотчас отправился к стене, миновав весь школьный двор и парк, находившийся за пределами школы,неподалеку. Сырые мокрые листья падали под ноги и на плечи, лишь изредка хрустя под ботинками, когда он проходил по лесополосе, на пути к стене.

Ускоряться он не рискнул – стало бы ясно, что спешит, и обязательно нашлись бы «добрые» люди, готовые поделиться информацией с высшими лицами, простоза хлеб, поскольку впереди маячила зима.

Авет предположил, что пока Берд разберется со Стариком иофициально установит слежку, выбрав лучших головорезов, у него имеется немного времени для маневра. Он дошел до стены и, оглядевшись, вскарабкался на нее.

Балансируя на неровном выступе,парень осмотрелся вокруг, но не заметил ничего, что могло бы говорить о Дани. Лес был полон звуков, а это значило, что его покой до сих пор не нарушила ни одна живая душа. Авет медленно прикрыл глаза, борясь со жгущим душу изнутри волнением.

«Она еще не приходила… Боже, только бы спаслись…»

Он спрыгнул с десятиметровой стены и, сгруппировавшись, как его учили на занятиях, скатился по склону, к деревьям.Ускорившись на этот раз, парень мчался к школьному двору – оббежав территорию снаружи, перепрыгнул через невысокий заборчик и резко остановился у спортивной площадки за школой. Расставив ноги и отряхнувшись, он повис на брусьях и,подтянувшись на руках, принялся считать:

– Один, два, три…пятнадцать…сорок шесть…

На счете «сорок девять», краем глаза уловил движение. Двое «псов», остановились в ста метрах от него и,сложив руки на груди, не спускали с него глаз. Намеренно не глядя на них, он продолжил считать:

«Пятьдесят один. Пятьдесят два…»

Глава 7.

Прошлое брата

Алик пробудился первым и замер, прислушиваясь к Даниэль. Мерное дыхание девушки успокоило его.Минут десять он, боясь разбудить, лежал без движения, крепко прижав к себе девушку брата.

Дани проснулась и сразу села. Дневной свет едва сочился сквозь редкие щели в импровизированной природой крыше.

– Который час? – спросила она.

– Думаю, около двенадцати, – массируя онемевшие руки и ноги, ответил Алик, – Ты как?

– С тобой не околеешь, – отшутилась Дани и поползла наружу. Алик последовал ее примеру.

Они слегка перекусилиподсохшими бутербродами, прихваченными парнем из дома, и поспешили дальше.Дани была уверена, что внезапный дождь, встретивший их ночью холодными объятиями, сбил преследователей с курса, окончательно смыв своей свежестью все запахи.

Спустя какое-то время, Дани сообщила, уставшему от долгой и быстрой ходьбы, Алику, ловившему ртом воздух:

– В двух километрах отсюда дорога. Нам нужно взять курс немного правее.

– Откуда ты знаешь? – изумился Алик.

Она предпочла не отвечать на вопрос.

– Дани, ответь!– а он не собирался сдаваться.

– Я просто… просто услышала! – отмахнулась она.

– Услышала что?

– Шум машин.

– Ну да! – усмехнулся Алик, – Шум машин на расстоянии двух километров,в лесу – закрытом пространстве. Так я и поверил… – он рассмеялся, но тему больше не затрагивал.

– А где искать Авета? Ты знаешь, где он?

– Знаю. Нам нужно попасть в город, чтоб найти Линзу.

– Линзу? – эхом за ней повторил Алик.

– Я начну рассказывать, а потом ты задашь свои вопросы, договорились?

Дани поведала ему о своем детстве, родном городе и родителях.

–… Я уже наверняка знала, что отец умер, и пусть мне едва исполнилось девять. Всего за одну ночь я стала взрослой, с той самой минуты, когда он рассказал, как мне спастись и что спастись я должна буду одна. Без него. Он не хотел оставлять меня в Артексе, поскольку иначе выхода бы не было – Лабиринтом воспользоваться я бы больше не смогла, а значит, жить пришлось бы по их правилам. Папа показал мне Ваш мир и заставил смириться с мыслью, что жить я буду в нем. В последние минуты его жизни, я была не с ним, а стояла у Линзы, ведущей в иное измерение. До ушей донеслисьзаветные два слова отца: «ДА,НО…», означавшие, что пора уходить итогда я невольно задумалась над тем, как сильно не хочу этого делать и возможно, существует вариант остаться… Но слова папы раздавались в ушах оглушительным эхом: «Если они увидят тебя здесь – они убьют и тебя!»… Я прыгнула в Линзу и вынырнула в Лондонской подворотне.

– А почему ты выбрала именно Лондон?

– Я только его и видела за всю вою жизнь помимо Артекса. Выбирать было не из чего. Недостаток Линзы в том, что ты не знаешь, где именно тебя выбросит, в каком месте и в каком городе, потому первое времяя пользовалась ею крайне редко, пока не научилась управлять.

– Управлять? – переспросил Алик, до сих пор затаив дыхание, слушавший ее рассказ.

– Да, управлять. Выпрыгивая в нее в тот день, я представляла себе те улицы, где мы гуляли с отцом – улицы Лондона. Уже после я поняла, что если представить отчетливо места со всеми соответствующими звуками и цветами, куда она должна тебя выбросить – она сделает это. Останется только молиться, чтобы мест, похожих с твоим пунктом назначения не было, иначе ты можешь элементарно не найти дорогу к Линзе с той стороны и остаться в чужом месте без гроша.

– И что было потом? Когда ты оказалась одна…

– Потом? Потом я долго бродила по паркам и скверам, мучаясь от страшного шума и звона в ушах. В глазах рябило от суеты проносящихся машин, людей и бесконечного тумана. Уже через пару часов мне опротивел этот город, со всем его смогом, дымом, укутанными в плащи по самый нос, безликими силуэтами и высасывающим душу чувством одиночества. Я пряталась частично от самой себя:в кафе, кинотеатрах, подвалах. Однажды даже проникла в квартиру к одному слабовидящему старику и жила у него под кроватью несколько дней, воруя по ночам еду из холодильника с запасом на следующий день, до тех пор, пока меня не прогнала его дочь, навестившая однажды отца и услышавшая мое чихание. Все-таки дед был нечистоплотным – под кроватью было пыльно…

Алик и Дани весело рассмеялись.

– А потом… когда я снова оказалась на улице в холодный октябрьский вечер, мне несказанно повезло – я стащила у развозчика хлеба целую буханку, да еще и успела убежать прежде, чем он заметил пропажу… Уединившись от гвалта ночного города в тупичке двух улиц, язабылась сномот сытости, отчего и потеряла бдительность. Первое, что я увидела, проснувшись – огромные глазищи твоего братца.

Алик хохотнул.

– Нет, правда, я таких больших глаз еще не встречала. Он долго смотрел на меня так, словно я ему омерзительна, и я приготовилась к тому, что он будет меня бить. Не знаю, сталкивался ли ты в своей жизни с тем фактом, что зачастую в каждой подворотне есть свой главарь, управляющий нищими, оборванцами и попрошайками. Вот я и подумала, что твой брат – такой вот главарь. И отдала ему корку хлеба – все, что осталось от сытного ужина, прося его не бить меня. Но он… – Дани улыбнулась, – Он расплакался… – она на время замолчала.