Тайна Холли

– Вы велели своей спутнице поднять зад и двигать домой, потому что скоро обед?

– Очень хорошо. – Джулиан Гудфеллоу одарил меня сияющей улыбкой и повернулся к другим: – Если остальные не знают ответа, надеюсь, что они хотя бы внимательно слушали на прошлом уроке! Как будет «Слушай, ты меня достал!» по-лосиному? Джефри?

Джефри развалился на стуле:

– Понятия не имею, да меня это и не очень-то интересует.

Волчьей стае ответ Джефри, по-видимому, показался невероятно остроумным: Клифф и Бо поглядывали на вожака с восхищением.

– Вот как, а твоя оценка за устный ответ тебя тоже не интересует? – Мистер Гудфеллоу сделал пометку в своём чёрном блокнотике. – Виола, может быть, ты попробуешь?

Виола, оборотень-коза, застенчиво улыбнулась и кивнула. Мы ждали, затаив дыхание. Виола на мгновение прикрыла глаза, глубоко вдохнула и издала жалобно-протяжное «ухухуууу» и глухое «е, е».

Мистер Гудфеллоу приподнял одну бровь:

– Спасибо за попытку, Виола, но ты сейчас велела лосю съесть собственные копыта. Это не одно и то же и, скорее всего, вызвало бы нападение.

– Я попробую ещё раз. – Виола не сдавалась. На этот раз она что-то громко протрубила.

Наш новый учитель почесал подбородок:

– Хм, к сожалению, это прозвучало как «Хочешь помыться моим помётом?». Попробуй произнести это с восходящей интонацией.

Виола несколько подавленно последовала его совету и протрубила более высоким голосом.

– Прекрасно! – просиял учитель. – У тебя получилось! Потренируйтесь к следующему уроку. Так, а теперь вернёмся к лисьей лексике…

Каким бы интересным ни казался мне урок, я не мог как следует сосредоточиться. Наряду с тревожными были и хорошие новости, поэтому радость и волнение бурлили во мне маленькими гейзерами. Джеймс Бриджер обещал свозить меня в следующие выходные на север – туда, куда перебралась моя настоящая семья. Это было в трёх днях пути отсюда, если бежать со скоростью пумы. Скоро я увижусь с мамой и папой! Прошло два с половиной года, и я ужасно скучал по родителям и сестре Мии.

В то же время я немного беспокоился. Мама наверняка обрадуется, а вот отец, по рассказам Мии, так и не смог примириться с тем, что я теперь почти всё время жил в человеческом обличье. Как-то он меня встретит?..

Наш последний спор всё ещё звучал у меня в голове:

– Почему мы, оборотни, не можем попеременно быть то людьми, то пумами?

– Ты должен выбрать что-то одно, Караг. Нельзя быть и тем и другим.

За этим последовала страшная ссора, потому что я всё-таки решил отправиться к людям и остаться с ними. Когда мы с отцом увидимся снова, мне столько всего нужно ему сказать… Как много он значит для меня. Что я понимаю, что мне никогда не стать человеком. Что я…

– Караг, повтори, пожалуйста, что я только что объяснил!

Я вздрогнул.

– Э… чего? Я имею в виду, что вы сказали? – тут же поправился я.

Глядя на меня небесно-голубыми глазами, мистер Гудфеллоу усмехнулся:

– Лу, не могла бы ты повторить нашему витающему в облаках другу то, что мы только что обсуждали?

Лу бросила на меня извиняющийся взгляд. Ей вовсе не доставляло удовольствия меня поучать, и тёплое чувство к ней наполнило моё сердце.

– Мы только что обсуждали, какую роль язык тела играет в общении лис друг с другом.

– Ах вот что, ну ладно, – пробормотал я, надеясь, что больше от меня ничего не требуется. Не хватало ещё изображать из себя идиота перед Лу и всем классом, ползая по полу и демонстрируя лисьи повадки.

К счастью, мистер Гудфеллоу оставил меня в покое, и остаток урока я провёл в раздумьях, что привезти родным, когда к ним поеду. Что может предложить им мир людей? Наконец у меня появилась пара идей, и я обрадовался, когда урок закончился и нас отпустили на перемену.

– Урок был очень интересным, – поделилась впечатлениями Холли. – Надо будет спросить мистера Гудфеллоу, как по-лисьи «Тварь паршивая, ха-ха! Убирайся от греха!» и «До меня тебе, лиса, не до-бра-ться».

Брэндон фыркнул, закинул в рот кукурузное зёрнышко и начал с хрустом его грызть:

– Почти в рифму: ещё пара фраз – и ты сможешь прочесть лисе целое стихотворение.

– Ей наверняка понравится, – согласился я и попрощался, чтобы забежать на кухню. У Шерри Плеск, школьной кухарки и санитарки, всегда были в запасе невероятно вкусные копчёные колбаски, на которые легко можно было подсесть. Я решил привезти своим родным целую связку этих колбасок. За дополнительные колбаски надо было платить, но я скопил достаточно, подрабатывая на каникулах. Таких колбасок в горах точно не было!

– Тридцать колбасок?! – От изумления Шерри Плеск разинула рот, обнажив великолепные передние зубы – она была оборотнем-бобром. – Что, скоро наступит голод?

Я поспешно объяснил ей, кому предназначались колбаски, и широкая улыбка озарила её круглое индейское лицо. Она кивнула, вразвалку направилась в кладовку и принесла мне большой бумажный пакет, от которого божественно пахло:

– Вот всё, что осталось. С тебя пятнадцать долларов. Желаю хорошо провести время с семьёй – смотрите не объешьтесь.

Я улыбнулся ей в ответ. Этими колбасками мы вряд ли объедимся: однажды мы за одну ночь вчетвером умяли целого оленя. Я быстро направился к своей комнате, чтобы спрятать колбаски в шкафу, пока перемена не закончилась и не начались английский и история у мисс Кэллоуэй.

Но в коридоре мне, как назло, встретился Бо. В стае у него был самый низкий ранг – волк-омега, а в человеческом обличье его лицо имело вечно недовольное выражение. Его ноздри жадно расширились, когда он почуял запах колбасок:

– Что это у тебя там?

Я тут же остановился.

– Не твоё дело! – выпалил я. Он ни в коем случае не должен был увидеть, куда я несу подарок! Я дождался, пока он уйдёт, и только тогда спрятал пакет в комнате.

Я и без часов знал, что безнадёжно опоздал на следующий урок. А на уроки мисс Кэллоуэй опаздывать нельзя: она была гремучей змеёй, и связываться с ней никому не хотелось, даже когда она принимала человеческое обличье. Однажды, когда я ещё был котёнком, чуть не наступил на гремучую змею, и если бы не отец, отшвырнувший её лапой, эта тварь бы меня ужалила.

Когда я нёсся вниз по лестнице на первый этаж и сворачивал в коридор, который вёл к кабинетам, я едва не столкнулся с худощавым мужчиной в коричневой куртке, с портфелем и в очках в красно-коричневой оправе, которые он испуганно придержал. «Ой, извините!» – бросил я и хотел было бежать дальше, как вдруг осознал две вещи. Во-первых, я никогда раньше не встречал этого типа и был уверен, что он здесь чужой. Во-вторых, я чувствовал, что он не оборотень. Совиный помёт, да это же человек! А вдруг он заглянет в какой-нибудь кабинет – а там мистер Элвуд как раз преподаёт превращение?! Или увидит одного из нас в зверином обличье?!

Как бы невзначай я подошёл к стене, на которой рядом с красной кнопкой пожарной тревоги находилась синяя кнопка – людская тревога. Я нажал на кнопку – и по всему зданию разнёсся высокий пронзительный звук, слышный только нам.

Утреннее потрясение

Из одного кабинета раздался грохот, в другом кто-то взвизгнул. Там сейчас поспешно превращались в людей несколько оборотней. Любопытная физиономия высунулась из-за двери и тут же скрылась.

– Не подскажешь, как найти директора? – спросил чужак, рассматривая меня и поправляя очки. У него были тонкие неулыбчивые губы и глаза цвета гнилого дерева.

– Э-э… кажется, она сейчас в командировке, – ответил я.

Да, теперь я вспомнил: директор нашей школы отправилась на Восточное побережье, чтобы побеседовать со школьниками об орлах и отыскать новых оборотней.