Страница 8 из 13
Я в смятении света брови. Странно, но о таком жесте с её стороны я слышу впервые.
– Тёмина мама? А с чего это вдруг?
– Да так… Мы тут к ним наведывались на день рождения. Они такой дом построили недалеко от Питера – закачаешься!
– Рада за них.
– Мы там поговорили… Она серьёзно заболела, а Тёма с ними не живёт, да и дом большой…
– И что?
– Да ничего… Просто если хочешь с сыном по Питеру погулять, она была бы рада тебя видеть.
– Да? Что-то быстро у неё отношение ко мне изменилось. Раньше моей персоне так не радовались и в гости не звали.
– Да брось. Просто Тёма так из-за тебя переживал… Что ты хотела? Ты тоже на её месте себя невзлюбила бы.
– Может быть. Всё может быть.
***
10 АВГУСТА
Сына забрали к себе на дачу родители бывшего. Неужели… А ведь несколько лет подряд они брали его на целый месяц. Теперь отчего-то потеряли к внуку какой-либо интерес, и всё внимание ограничивается рублёвой купюрой определённого эквивалента.
Если раньше я даже иногда радовалась таким каникулам сынишки, то теперь ощущаю себя… не одинокой, нет… просто никому не нужной.
Телефонный звонок застал в ванной, в то время как я – от нечего делать – стала больше следить за собой: ванны, маски, пилинги и прочие женские ухищрения.
– Тётя Нина! – Это крёстная, как ты, наверное, дорогой дневник, уже догадался.
– Да, Танюш… Я вот по какому делу… Ты знаешь, у меня ноги больные: чёртовы вены, ну сил нет никаких! А тут надо в Питер съездить, передать кое-что маме Артёма. Ты не могла бы… М-м-м… Я билет-то оплачу, ты не беспокойся.
– Ну какой билет, тёть Нин?.. Бросьте. Спасибо Господу, не нуждаюсь пока.
– Смотри сама, милая. Так я заеду к тебе сегодня, да?
– А как же ноги?
– Э-э-э… ну ничего. Это ж ненадолго.
И при чём тут «ненадолго»?
Тётя Нина приехала под вечер. Оказалось, ей всего-то надо вернуть долг, а картами банковскими она пользоваться боится. Атавизм прям советский. Но то, что я поверила в срочный возврат долга, не скажу. Кроме того, желанием познакомиться с мамой Тёмы уж точно не горю. Скорее всего, на вокзал меня гонит неудержимая жажда жизни. Хотелось чем-то заполнить её, ведь впечатлениями она меня в последнее время не балует.
***
11 АВГУСТА
Сидя в «Юности» и попивая кофе, я пыталась прислушаться к себе, к своим чувствам. Хочу ли увидеть Тёму или любовь к нему остыла? А если мы увидимся и не сможем расстаться, ведь меня ничего не держит больше? А если у него кто-то есть, и теперь я буду ровно в том же положении, в каком он был все эти годы? А если… а если… а если….
Мысль закрутилась в голове с утроенной силой. Все эти странные совпадения: ноги тёти Нины, болезнь Тёминой мамы, её желание познакомиться со мной, сын на даче у бывшего, долг какой-то… Долг… И когда же она успела этот долг взять, и тем более отдать? Ведь ездила она к своей сестре всего пару месяцев назад.
Пухлый конверт будто начал сам «разогреваться» в сумочке. Не сдержалась. Быстро допила остывшую чёрную подслащенную бурду, которая предлагается обыкновенно в поездах, и пошла в туалет. Ого! Какой пухлый конверт. Это откуда же у тёти Нины может быть столько денег, чтобы брать и отдавать такие весомые, в прямом смысле, суммы?
Открою, пожалуй…
Ну ничего себе, сколько… бумажек! Да-да, именно бумажек. Аккуратно порезанных в размер купюр. Вот так… Значит, долга никакого нет. Вывод напрашивается сам собой – ловушка! Это всё специально подстроено, чтобы я уехала в Питер.
Вернулась на место. До Московского вокзала оставалось ещё часа три-четыре. Всё это время я крутила произошедшее в голове: и так, и эдак, и всё у меня что-то не срасталось.
То, что тётя Нина с моей мамой могли активно заниматься устройством моей разбитой личной жизни, это ясно. То, что они могли меня подтолкнуть к общению с Тёмой – тоже ясно. То, что они хотели, чтобы я поехала в Питер, могу понять. Но его мама-то тут при чём? Неужели тётя Нина упросила свою сестру пойти на такую аферу? Зачем это надо Тёминой маме? Не понимаю… Вот совершенно не понимаю. По-моему, в невестках тамошних у них нет недостатка.
И ещё вопрос: а Тёма, вообще, что-нибудь об этом знает? И рассказывать ли ему про историю с конвертом, если мы встретимся? Теперь-то я ни капли не сомневаюсь, что не встретиться у нас просто не получится. Таков, видимо, план.
***
Меня попросили, чтобы я сразу по приезде позвонила отцу Тёмы, дали номер телефона, сказав, что он должен заехать на вокзал и забрать меня. Так и случилось. Стоило мне только набрать цифры на дисплее мобильного, как пожилой мужчина, стоящий совсем неподалёку от моего вагона, радостно замахал рукой. Ему, несмотря на весьма презентабельный вид, было не меньше шестидесяти пяти или семидесяти лет. Видимо, Тёма в их семье поздний, хоть и единственный, ребёнок.
– Танечка?
– Да, здравствуйте, Андрей…
– …Витальевич. Пойдёмте, пойдёмте. Валечка уже заждалась вас.
Интересно… Встречают, словно я VIP-персона какая-то. Что же происходит?
Андрей Витальевич всю дорогу весело болтает. Рассказывает о прудике, который вырыл в прошлом году и в который напустил карасей и карпов, и теперь их можно ловить прямо на их участке. Про баню, от которой до этого самого прудика раскинулся мосток. Как они ошиблись с выборов рабочих, и третий этаж плохо обогревается камином.
Такое впечатление, что он меня знает с детства, а я просто не была у них каких-то пару лет.
Я поддакиваю, но у самой в голове царят полный бардак и абсолютное непонимание ситуации.
– Я к вам ненадолго, буквально на пару дней, собственно, по поручению тёти Нины. Конверт передать надо Валентине…
– …Георгиевне.
– Да, Валентине Георгиевне. Она в долг давала, и вот ей возвращают.
– Долг? Какой долг? Ах, да, совсем забыл. Точно! Вот старость – не радость! Да оставайтесь хотя бы на недельку! А нас такой дом, такой участок… природа… красота, тишина…
– Андрей Витальевич, я, вообще-то, работаю, и мне пришлось взять несколько отгулов.
– Работаете? Ну, работа дело такое… она не волк, в лес не убежит.
Очень смешно, да? Кому как, а кого-то эта самая работа почище волка загрызть может.
Приехали. От Питера посёлок был минутах в пятнадцати езды. Судя по богатым домам, пусть и страдающим недостатком элегантности, он пользовался популярностью в девяностые годы у тогдашних, скажем так, удачливых предпринимателей.
Остановились. Дом и впрямь не по семье… Три этажа, площадь, наверное, не меньше трёхсот квадратов. И зачем им это?
Участок не успеваю рассмотреть: меня под руку ведут в дом.
Обстановка, конечно, та ещё… Сразу видно, что денег хватает, а вот со вкусом у родителей Тёмы проблема. Всё помпезно до смеха. Не хватает только статуй в греческом стиле и ангелочков на пололке.
– Танечка, здравствуй, дорогая! – «Я уже дорогая? Надо же». – Проходи. Проголодалась, поди? Садись за стол.
Валентина Георгиевна – женщина полная. Явно плюнувшая на себя давным-давно и живущая лишь работой и семьёй. Лицо открытое, можно сказать, даже доброе.
– Да не успела я особо проголодаться, если честно…
– А это ничего! Сейчас тебе Андрей Витальевич такой наливочки нальёт, что аппетит появится такой… у-у-у-ух!
Вот только мне ещё «у-у-у-ух» какого аппетита не хватало. И так война объявляется каждому лишнему килограмму.
– Ох, я старый болван! – Андрей Витальевич артистично бьёт себя по лбу и куда-то убегает, потом быстро возвращается с большим графином чего-то мутно-бардового. – А давайте-ка выпьем за Танин приезд!
Ну давайте выпьем. Тут и впрямь без ста грамм не разберёшься.
Выпили, закусили.
Судя по количеству закусок на столе, не нужно было владеть методом дедукции, чтобы понять: к моему приезду тщательно готовились.
– Валентина Георгиевна, я к вам, собственно, по делу…
– Ах, это… Конечно. Передайте Татьяне, что я очень ей благодарна за столь скорый возврат долга.