Страница 8 из 12
И вот теперь он сидел в полном одиночестве в полутёмной комнате без окон и ждал, когда же подействует сыворотка правды, или, что они в воду подмешали в пропорции один к миллиону. Если бы у этих поражённых пси волнами с планеты Нибиру осталась бы хоть капля разума, то ждать Санычу пришлось бы, мягко говоря Долго. Но всего через полчаса дверь отворилась и в комнату вошли двое, один в колпаке с маской, закрывающей верхнюю половину лица, второй в старомодном строгом деловом костюме.
– И так, уважаемый Александр Александрович, Я старший познаватель Отрепьенко, так что не пытайтесь сопротивляться и увиливать, препарат уже действует, так что попытка соврать причинит вам неимоверную, острую как лезвие «моргенштерна» боль! – Саныч не интересовался видами средневекового оружия, но даже он знал, что в переводе это страшное немецкое слово означает «утренняя звезда» и как булава с шипами, собственно, лезвия не имела в принципе, но предпочёл промолчать и изобразить пристальное внимание и сосредоточенность.
– Так же цепи, которые вы наверняка заметили – продолжал тем же надменно-глумливым тоном щеголеватый тип – сделаны из высококачественного сплава стали и серебра! Так что Вам! – театрально ткнул в сторону профессора пальцем «особо образованный» – без посторонней помощи отсюда не выбраться, а помощи ждать неоткуда.
Саныч химией и металлургией тоже не интересовался и никогда не слышал, чтобы в серебро добавляли, что-то кроме меди и платины, но снова промолчал, так как все его силы теперь уходили на то чтобы не расхохотаться в голос. Да и зачем так было издеваться над металлами для него осталось загадкой, в данном случае хватило бы и обычных наручников.
– А теперь отвечайте на вопросы и помните от того, что Вы скажете и чем больше полезной информации мы получим, тем благосклоннее отнесется к Вашим лживым изысканиям суд Храма.
«Так они всё-таки заодно или нет? Что-то тут не так, Храм всегда к любому проявлению науки относился, как к чему-то крамольному, большая часть шишек сыпалась на антропологов и археологов»
– А о каких изысканиях идёт речь? – не удержался от вопроса Саныч, так как промолчать просто не смог, стало очень интересно, что они о нём знают, да и время потянуть не мешало.
– Здесь я задаю вопросы! – буквально завизжал щегол. «Хорошо, что тут окон нет», подумал Саныч ибо от децибел, производимых живым опросником, поморщился даже «палач». Кстати мужик в красном колпаке, серых штанах и куртке из холщовой ткани вызывал какие угодно эмоции, но уж никак не страх.
– И так вопрос первый… – Саныч даже слушать не стал. «И так что мы имеем, с одной стороны законченные дегенераты, с другой религиозные фанатики, одни опасны тем что вместо научного знания пропагандируют всякую чушь, выдавая её за истинную науку, а вторым не надо ничего пропагандировать или ты веришь, или ты против них. Интересно как же эти две кодлы спелись?» – Отвечайте на вопрос! – прервали его размышления очередным визгливым требованием. Саныч вновь промолчал «так, надо ждать удобного момента, а потом бежать, вот только куда?» Но мысль закончить ему опять не дали.
– И так! Я сделал для вас всё что мог! Я вежливо просил вас отвечать на вопросы, но вы пренебрегли моей милостью и великодушием! – с дичайшей патетикой вновь возопил щегол. «Интересно, он вообще нормально говорить умеет?» подумал Саныч. – И теперь мы вынуждены перейти к самым крайним мерам! Бартоломий! Включате изобретение! – Мужик, недолго думая, дернул рубильник и тут же затрясся от проходящих через него киловатт.
– Бартоломий! – опять завопил познаватель – Что происходит!? – и немедленно бросился на помощь помощнику. Теперь Саныч наблюдал картину- «два трясущихся клоуна» и несмотря на всю, казалось бы, серьёзность ситуации, Саныча не покидало дурацкое ощущение, что он попал в какую-то бредовую, совершенно абсурдную комедию. «Ну не может такого быть! Просто не может», думал Саныч, выбираясь из бадьи и срывая с себя электроды. Как только дикая пляска у рубильника закончилась и оба организма успокоились. Саныч позвякивая цепями направился к ним и после короткого обыска карманов были найдены ключи от кандалов. Избавившись от цепей, Саныч наскоро обыскал комнату и пришёл к неутешительному выводу, что ничего полезного в ней нет, тумбочки у стены оказались пусты, а из одежды, после обыска, ему оставили пляжный вариант. В общем, выбора особо не было, пришлось позаимствовать шмотки «палача», так что из комнаты для бесед вышел вполне обычного вида мужик, в самой простецкой одежде, штаны, правда, оказались великоваты, но Саныч потуже затянул верёвку, выступающую в качестве ремня и колпак естественно надевать не стал, в кармане куртки нашлась кепка восьмиклинка.
Ссутулившись, надвинув кепку так, чтобы она максимально закрывала лицо, Саныч вышел из комнаты и оказался в широком светлом помещении, большие окна, красные ковровые дорожки, весьма потёртые, но хорошо вычищенные, стены были обиты деревянными покрытиями. Поначалу Саныча пробил холодный пот, в этом шмотье и грязных ботинках с обмотками он смотрелся на этом фоне, мягко говоря, неуместно. Но тут же взял себя в руки, если такие кадры как «щегол» и «палач» тут шастали значит, и он как-нибудь пройдёт. В подтверждение его мыслей в конце коридора показались два мужичка примерно в такой же одежде, с видимым усилием они несли здоровенный продолговатый ящик, и увидев Саныча немного притормозили.
– И как оно там? – поинтересовался один из них.
– Господин старший познователь опять лютует? – со скабрезной ухмылкой поинтересовался второй. Саныч, заранее нацепивший на лицо как можно более глупое выражение, ответил в той же манере.
– Та не, опять разорался, как будто его жинка вилами в… – дальше он пересказал один из бородатых армейских анекдотов про сеновал и отвязных девок, которыми постоянно сыпал взводный, когда Саныч ещё даже и не помышлял о научной деятельности, а нес срочную службу в ВДВ. Мужики конечно заржали, Саныч естественно подхватил, потом перекинувшись с ними ещё парой ничего не значащих фраз, пошёл к лестнице, а мужики, подхватив ящик бодро потащили его дальше.
Саныч, стараясь сохранять хотя бы видимость спокойствия, спустился по широкой мраморной лестнице и вышел во двор, место, где он оказался, он узнал сразу это была усадьба графов Шереметьевых Кусково, где располагалась крупнейшая коллекция керамики в мире. Если точнее он вышел из здания Грота – музея, выполненного в стиле XVIII века, раньше перед ним располагался чудеснейший лесопарк, клумбы, газоны, скульптуры, декоративные колонны… от всего этого великолепия не осталось и следа, перед взором Саныча предстала весьма неприглядная картина. Обширная территория, обнесенная бетонным забором с колючей проволокой, там, где раньше были газоны теперь стояли военные грузовики, деревья вырублены, колонны снесены, посреди того, что раньше было клумбой теперь была засыпанная гравием площадка. И самое главное люди. Их было много, они сновали туда обратно, что-то перетаскивая, куда-то спеша, погружая и разгружая постоянно подъезжающие машины. Сновали организованно, не было пустой суеты, в общем работала хорошо отлаженная машина, но вот с какой такой целью… Подавив желание броситься бежать подальше, уняв дрожь в руках, отставив на задний план нехорошие догадки, Саныч стараясь не привлекать внимания направился было вдоль стены усадьбы, как его окликнули.
– Эй ты! А ну сюда живо! – Саныча пробил холодный пот.
– Ну? Чего застыл, сюда иди кому сказано! – вновь окликнул его молодцеватый высокий мужик с пышными усами, одетый в серую застиранную черкеску, в руках он крутил нагайку и был явно чем-то недоволен. Саныч решил не испытывать судьбу, тем более бежать всё равно было некуда, поэтому он повернулся и всё так же ссутулившись подошёл к представителю, вероятно, казачества. Поймав ещё один один недовольный взгляд, профессор поспешно снял кепку и потупился.
– Ага, из григорьевской бригады поди? Опять отлыниваете подлецы проклятые, ну я вам сегодня на всеобщем построении устрою! Без дополнительной пайки у меня все останетесь! – Саныч предпочёл промолчать и ещё больше потупиться, «блин, ещё один шизофреник» – подумал он, теребя в руках восьмиклинку.