Братство золотарей

После сделанных звонков в милицию Виктор повёл начальство к месту события. Сославшись на кошмарность зрелища и свой слабый желудок на этот счёт, Стас наотрез отказался идти с ними. Кое-как промучившись до конца рабочего дня, он вечером позвонил напарнику. Виктор было загундосил что-то в трубку, но Стас, уловив недовольные интонации в его голосе, спросил:

– Чего ты там мямлишь? Были менты? Чего они сказали?

– Чего сказали?.. – пробурчал Виктор в ответ. – Тебе что, а меня всего задёргали, – что да как?! Кучу идиотских вопросов задавали и продержали меня до четырёх часов в ментовке. Человек пять их спрашивали черт знает о чём! О тебе тоже, между прочим, справлялись, – кто такой, давно ли тебя знаю. Я ответил, что пусть об этом спрашивают у начальства и у тебя самого. Мы только напарники по работе и всё… Сам понимаешь, у меня здесь прописки пока нет. Живу-то я у жены…

– Да ладно, не заморачивайся. Что надо будет, сам скажу.

– Вот-вот, повесточку завтра утром тебе отдам. На полдесятого в районное отделение поедешь. Сказали, чтобы паспорт взял с собой.

– Во блин, нашли на свою голову подарочек! Они-то что говорят?

– Да по ориентировке у них с неделю назад был объявлен розыск пропавшей девчонки. Я после подошел к стенду, где висят фото на розыск. Точно, есть там какая-то лет двенадцати, на Палехской жила…

Ночью Стасу плохо спалось. Он лежал на кровати с открытыми глазами и смотрел, как на противоположной стене комнаты, освещенной молочно-призрачным светом уличного фонаря, метались тени. Их было много. Они скрывались среди хаоса пляшущих по пестрым обоям пятен ветвей, таились в густоте узоров от тюлевых занавесей и лишь услужливым воображением угадывались в самых тёмных углах комнаты. И ото всех них, где слегка намеченным абрисом, а где едва видным светлым ореолом, тянулась к нему тонкая полудетская ручка с изломом боли в желтовато-прозрачных пальчиках.

Он вышел на кухню и, не зажигая света, встал у окна. Ночь шла по городу полновластно и неспешно. С чёрных, сплошь проткнутых тонкими спицами мерцающего света небес, она, достигая земли, растворялась в свете фонарей и отблесках морозного наста. Необъяснимое спокойствие царило вокруг. Даже лёгкие порывы ветра только подчёркивали это царское величие спящей природы. Стас подумал, что сегодня даже аварийных вызовов быть не должно, так гипнотически, с такой силой эта ночь покоила всё в себе…

Глава 2

Эпистема… От диспетчерской до рынка было рукой подать. Как назло, наступило обеденное время, особенно почитаемое среди рабочего люда. Рассчитывать на чью-либо помощь сейчас было равносильно взыванию к марсианам. Один плотник Митяй, с утра томившийся дурным самочувствием, отозвался на предложение Стаса сгонять по-быстрому через МКАД до рынка. Сговорившись с ним за пару литровых «джин-тоников» Стас рассчитывал вовремя обернуться за обеденный перерыв к бригадирской пятиминутке. Но порченая вчерашним застольем натура Митяя согласилась на это при условии разделения наградного куша на две половины: одна емкость сейчас, другая после возвращения. Скрепя сердце, Стас с болезным Митяем на рысях добежал до ларька с горячительными напитками, благо, что тот был по пути. Там он отоварил истерзанного жуткой головной болью Митяя спасительным зельем. Едва литр оного оказался в руках страдальца, тот взревел утробным придыхом. Не тратя драгоценное время на перевод дыхания, в мгновение высосал все до дна!

Отбросив ненужный полиэтилен в сторону, как отбрасывает, даже не заметив этого, отбойник стреляную гильзу из автомата, Митяй выпрямился. Став даже выше ростом, он зыркнул на Стаса враз заблестевшим живой огненной искрой глазом и коротко бросил: «Погнали»!

Через пятнадцать минут самого борзого гона, на который только был способен Митяй, Стас уже переминался на рынке у намеченной палатки. Пока его «рабочая сила» приходила в себя, Стас отчаянно торговался за пару длинномеров из ДСП. Они срочно понадобились ему для изготовления долгожданных антресолей. По этому поводу жена, словно дятел, продолбила все мозги. Уже месяц как он скрипел зубами, выслушивая её гневные упрёки в чём-то там несостоятельном, не «мужчинском»! Но выбраться на рынок представляло для него исключительную проблему.

Стас при найме на работу в ДЭЗ был определён, как новичок, в ремонтную группу. От этой работы все старожилы-работяги бегали, как черт от ладана. Закавыка заключалась в том, что режим работы «аварийки» был строго привязан к внеурочным дежурствам. Все гадство заключалось в том, что работник оной группы обязан был сидеть, придя с работы, около телефона, ожидая случившейся где-нибудь аварийной ситуации.

И вот тогда, – полночь ли, заполночь, – обязан он был, сердешный, сорваться в ту же минуту с полной сумкой инструментов и мчаться куда-нибудь за три квартала от дома. Обслуживаемый участок был обширен и в сантехническом отношении крайне изношен. Надеяться, что с вызовом при отлучке из дома пронесет, было, по незнанию специфики этого рода работы, чистым наивом. При всем этом доплата за внеурочные и выходные была издевательской. Так что парням, попавшим в ремгруппу, вся остальная братия сочувствовала, но ничем помочь не могла! Довершало беду то обстоятельство, что их ДЭЗ был частной конторой. Рабочие часы считались не подлежащим никаким усекновениям, вроде отгулов, отпрашиваний у начальства и прочих житейских причин.

Вот так, промаявшись с месяц, изнемогая под градом упрёков жены, Стас пожертвовал своим перерывом, чтобы снять эту, изъевшую всю печёнку, проблему.

Что бывает в жизни каждого человека более или менее постоянным, так это выскакивающие перед ним, как чёртик из шкатулки, всяческие напасти и неприятности. Никто не застрахован от них! Глупо и самонадеянно не принимать в расчёт главную линию в жизни каждого из нас, определяющую её с завидной регулярностью. Вот бы так преследовали человека удачи и успех, как эти гостинцы нечистого! Так нет же, всё наоборот! Эти незваные, непрошенные рогатые гости с сочувствующей миной на роже, а то и с откровенной ухмылкой, дарят вам свой презент из букета несчастий в самый неподходящий момент!

Пока Стас ждал выполнения заказа, подонок Митяй (именно так и орал в озлоблении Стас) где-то умудрился отыскать знакомую пьянь и довершил дело, так лихо начатое полчаса назад. Принятая им доза оказалась последней каплей, что валит с ног и не такие крепкие натуры! Невозможность поднять и, тем более, привести в чувство блаженно улыбающегося Митяя, через пять минут стала для Стаса очевидной! Время таяло, стремительно истекало! Стас, оставив свой товар в палатке до завтра, опрометью бросился назад…

… понятное дело, дни скорбей мало кто из страждущего населения относит даже к сомнительным заслугам своих жизненных перипетий. Разве что известный контингент слабоумных, садистов и братьев их – мазохистов, да божьих людишек, с остервенением бичующих тело! Они были всегда. Общество, лишённое такого сорта своих членов, выглядело бы, по меньшей мере, подозрительно! А куда это оно подевало их?! В советские времена, например, все были счастливы. Увидеть подобного уника, свободно вращающегося среди счастливого общества, было подобно лицезрению коровы о пяти ногах где-нибудь на Кутузовском проспекте. Для таких благое государство не жалело от щедрот своих. По мере надобности давало им кров и пищу, с увлечением перегибая палку в этом, как и, впрочем, во всём тогдашнем! Мало кому дом скорби покажется лучшей долей! Чудная была практика! Никаких тебе уников! И сумасшедших домов для всех хватало!..

Стас лениво переложил ноги и снова вытянулся на стуле. Его томило вынужденное ожидание возле кабинета начальника ДЭЗ’а. От этой обязаловки никак было не отвертеться. Поиски жилья вконец стали тяжкой головной болью, превратившись в почти неразрешимую проблему. А посему, едва он прослышал про возможность обрести желанные метры, как заячьим скоком оказался перед заветной дверью. Сокрытое за ней неведомое ему начальствующее лицо могло бы в одночасье решить его проблему. Но ожидание затягивалось до бесконечной величины, порождая в его голове такие же безразмерные и абстрактные мысли…