Страница 9 из 17
Когда Тамара уже почти решила, что пора поворачивать, ступеньки закончились. Судя по тому, как свободно перемещался, касаясь ее лица, воздух, помещение было довольно большим. И за ним, возможно, были и другие комнаты и коридоры, целая галерея. Луч фонарика показал сводчатые потолки, потом какие-то темные конструкции вдоль стен. Тамара присмотрелась и поняла, что это: бочки. Бочки, уложенные в несколько рядов на деревянных полках и подпорках. Тамаре стало стыдно за ее фантазии о пытках и гробницах. Хозяева, наверняка какие-нибудь аристократы, просто устроили здесь винный погреб. И если сейчас в этих бочках хоть что-нибудь осталось, оно, наверное, стоит кучу денег. Интересно, Озеров знает, что у него тут такие богатства?
Тамара осторожно подошла к бочкам и тихонько постучала по одной из них. Но по звуку не смогла понять, есть что-то внутри или нет.
И тут снова… Всхлип? Писк?
– Ты тут? – Тамара встрепенулась, и луч фонаря пустился в пляс по сводчатому потолку, серому каменному полу и растаял в конце зала, там, где сгущалась темнота.
Ее голос зазвенел, отразился от стен и выдохся, как разбитая о берег морская волна. Ни одного слова в ответ Тамара не услышала. Еще немного, пообещала она себе, и она точно идет назад. Спускаться к ядру Земли или застрять в подземельях, где ее никто не услышит и не найдет, в ее планы точно не входило.
Тамара зашагала вперед, но через пару метров остановилась. И замерла, напряженно приподняв плечи. Потому что услышала звук. Шорох. Размеренный шорох. Прямо у себя за спиной. Как… шаги? Будто кто-то идет за ней следом. Она заставила себя обернуться. Фонарик выхватил пол, кусок стены, несколько винных бочек. Но вне зоны его досягаемости оставалось множество уголков и закоулков, заполненных темнотой.
Тамара прошла еще немного вперед, шорох повторился. От облегчения по телу прокатилась волна слабости. Это же ее собственные шаги. Просто эхо. Кажется. Стараясь теперь ступать как можно тише, она дошла туда, где зал заканчивался. Ее ждал невысокий арочный проход, выложенный камнями. Только сейчас ей пришла в голову мысль: эти камни и на полу, и на стенах – большие, неровные – выглядят гораздо старше, чем сам дом. Гораздо, гораздо старше. Что же это за подвал? Вдоль позвонков будто провели холодным пальцем.
Уже у прохода в следующий зал Тамара увидела на полу перо. Черное перо, довольно большое, которое она поначалу приняла за тень или трещину между камнями. Оно явно принадлежало какой-то крупной птице: лебедю? грифу? кондору? О птицах Тамара знала не очень много, но перо ее озадачило. Откуда ему здесь взяться?
Правда, уже через полминуты о пере она забыла. Потому что, пройдя под аркой, оказалась в новом зале, и там стояло что-то… Она медленно, не опуская смартфона, подошла поближе. Длинный стол на высоких ножках – пыльный, но, судя по матовому блеску, металлический. Рядом точно такая же металлическая тумбочка. Шкаф со стеклянными дверцами. Перевернутая корзина на полу. Ничего опасного. Но Тамара не понимала, зачем здесь все эти предметы.
Чуть дальше она увидела еще один стол, на этот раз обычный, письменный. Только старый, из темного дерева и покрытый толстым слоем пыли, как и все здесь. Стол стоял неровно, будто человек, который за ним сидел, поднялся очень резко и сдвинул его немного вбок. Простой деревянный стул лежал на полу. Позади стола фонарик выхватил из темноты шкаф, на полках которого вырисовывались ряды книжных корешков.
Книги Тамаре нравились, а эти наверняка были старинные и невероятно ценные. И хотя у нее не получалось отделаться от мысли, что их тут быть не должно, руки сами потянулись к книжным полкам. Но через минуту энтузиазм уже сменился легким разочарованием. Часть книг сильно повредила сырость: страницы покорежились, на них появились темные пятна, напоминающие плесень, да и запах был не самый приятный. К тому же книги были на каком-то незнакомом Тамаре языке. Скорее всего, на немецком.
Она доставала одну книгу за одной, смахивала пыль, приседала на корточки, укладывала раскрытую книгу на колени и светила себе фонариком. Чаще всего она вообще не могла понять, о чем речь. Пару раз ей, судя по рисункам, попадались книги по биологии или химии: цепочки формул, разрезанные крысы и кролики со стрелками, указывающими на различные органы. Следом нашлась книга по орнитологии – кажется, что-то вроде справочника по разным видам птиц. Голуби, ястребы, сойки, лебеди… Но большая часть книг была о медицине.
Большущий атлас анатомии человека. Потом книга, из которой на Тамару смотрели сиамские близнецы, одноглазые дети, младенцы с малюсенькими головами или двумя лицами, обнаженная девочка, похожая на паука (Тамара насчитала минимум четыре ноги)… Снимки в основном были зернистые и нечеткие, но их хватило, чтобы к горлу подкатила тошнота.
Следом пошли хирургические атласы и учебники. На этот раз внутренностями наружу лежали уже не лягушки или крысы, а люди. Тамара быстро пролистала фотографии гангрен, схемы ампутаций, картинки, которые показывали, как правильно зашивать раны, разверзнутые грудные клетки, из которых торчали изогнутые инструменты. Страницы начали расплываться перед глазами. Тамара ухватилась за полки и поднялась, кое-как вернув книгу на место. Она даже крови боится, а тут…
Под подошвой что-то хрустнуло. Тамара посветила: осколки. А чуть подальше – металлическое основание с ручкой. Как от старинной керосиновой лампы, какие она видела на картинках и в фильмах.
Тревога, бьющаяся внутри, хотела, чтобы Тамара скорее ушла из подвала. Прошла обратно через погреб, поднялась по двум лестницам, вернулась в котельную, а оттуда наверх, в свою комнату. Но сама Тамара медлила. Девочку она так и не нашла. И уже не была уверена, что эта девочка вообще существует, что всхлипы и подвывания – это не свист ветра в стенах, не стон старого дома. Но Тамара понимала, что если прямо сейчас отсюда уйдет, то спать спокойно не сможет, пытаясь понять, что же это за место и что тут происходило. Она словно начала читать книгу, у которой вырвали последние страницы (Тамаре однажды попалась такая в детской библиотеке). Или смотреть интересный сериал, который почему-то закрыли прямо на середине сезона. Да, жуткий сериал. Да, такой, который Тамаре, может, и не стоило досматривать. Но узнать, чем все закончится, хотелось просто невыносимо.
Она повернулась к письменному столу и только сейчас заметила, что на нем тоже лежит несколько книг и, кажется, тетрадей. Толстых, в мягких обложках. Книги Тамара решила проигнорировать – после увиденного ее и так подташнивало. А вот тетради захотелось рассмотреть поближе. Она взяла самую верхнюю, раскрыла.
Пожелтевшие страницы исписаны мелким, очень аккуратным почерком – почти идеальным. Снова на немецком. На форзаце в уголке несколько цифр: 3, 10, 2, 6, 1. Тамара сразу их запомнила, потому что третьего октября у ее мамы день рождения, а 261 напоминало ПИН-код ее банковской карты – 0261.
На некоторых страницах стояли даты: 1943 год, 1944-й. На странице в середине тетради Тамара задержалась подольше, чтобы рассмотреть рисунки. Несколько сложенных и раскрытых крыльев, которые, кажется, принадлежали разным птицам. Потом почему-то крылатая кошка. И даже свинья с большими белыми, словно лебедиными, крыльями. И наконец, человек. Девушка, совсем юная, полностью обнаженная. И крылатая.
Рисунок был сделан аккуратно и детально, как будто это изображение животного в учебнике биологии. Не хватало только стрелок, которые указывали бы на разные части тела.
Тамара открыла камеру, сфотографировала рисунки и еще несколько страниц, на которых были схемы, напоминающие те, что она уже видела в учебнике по хирургии. Тетрадь оказалась исписанной только до середины. И на последних страницах почерк уже не был таким ровным и аккуратным, как до того. Слова подпрыгивали, метались, игнорировали строчки. И наконец обрывались. Тут тоже стояла дата – январь 1945-го.
Тамара отложила тетрадь и подняла камеру, чтобы сфотографировать еще и комнату. Вспышка, вторая, третья. Вот шкаф, вот тумбочка, вот стол… Она вернулась взглядом к книжным полкам. Вспомнила хирургические учебники, рисунки с зажимами и скальпелями. Снова посмотрела на длинный металлический стол. Сглотнула.