Страница 17 из 129
На последнюю плёнку Белогора записала речь Геббельса, в которой он признавался в связах Третьего Рейха с адскими эмиссарами. По его словам, только благодаря помощи чертей и бесов Гитлер со своими соратниками смог поднять страну после разрухи, в которую её ввергла Первая Мировая война. За это адские твари потребовали сотни тысяч душ каждый год. И пока поток их будет стабилен, Германию ждёт слава, сила и процветание. Во время этой речи Геббельс по приказу бывшей дроудессы вставлял в неё несколько раз истории, которые можно посчитать доказательством его слов о сделке Гитлера и Сатаны. Это была не только секретная информация, но и достаточно известные факты во всём мире. При взгляде под правильным углом, они, истории, переставали казаться тем, чем выглядели до того, как их упомянул Геббельс. Например, евреи с цыганами были выбраны специально на заклание в уплату долга Аду. А ещё, якобы, немцы возят в подлодках негров из Африки и США, чтобы потом прирезать тех на капищах. Всё-таки, во вранье нацистский пропагандист весьма поднаторел и легко мог из мухи слона вырастить и белое сделать чёрным буквально парой фраз. Считаю, что эта плёнка самая подходящая для того, чтобы ударить по фашистам их же оружием. Её придётся передать Советскому Союзу, так как никто из моих вассалов не сможет правильно использовать материал.
Наконец, из Геббельса было выжато всё, что только мы могли получить от него в данный момент. Настал час расплаты. Его можно было бы убить лично или использовать метку смерти. Но я решил поступить по-другому.
Выйдя в коридор, я подозвал к себе охранника.
— Представься, солдат.
Тот вытянулся, смешно отставив в сторону локти, и громко отчеканил:
— Ганс Кранцуш, охранник криминаль-секретарь унтерштурмфюрер эсэс, господин!
— Ганс, в этой комнате сидит предатель, которого необходимо казнить. Это Йозеф Геббельс. Сейчас ты соберёшь все плёнки, сложишь в кучу, обольёшь бензином и подожжёшь. А потом разрядишь весь свой пистолет в предателя, — приказал я, задействовав ментальный амулет.
— Яволь, господин!
Пока он занимался делом, я подчинил ещё нескольких человек в доме и приказал им защищать Ганса. Когда прозвучат первые выстрелы, эсэсовцы с улицы бросятся в дом. Вот и пускай их там встретят пули охранников Геббельса. Так я убью двух зайцев, как говорят соплеменники Прохора. Не только покажу, что охрана и статус не спасут моих врагов. Но и намекну, что даже самые доверенные люди могут оказаться моими слугами и по приказу пустят пулю в спину тому, кого клялись защищать не щадя собственной жизни. Главное, чтобы противники правильно поняли мой посыл.