Страница 81 из 103
Глава 21
Я медленно обернулся назад и чуть не свалился со стула. Вместо жопастой красотки на пороге стояло бревно с тупым взглядом. Эмма, мать ее, Аркадьевна. Вот те раз! У них там, походу, коллективная шиза накатила. Что ж, тогда поиграем. Посмотрим, что грымза мне скажет.
Долго ждать не пришлось. Эмма расплылась в улыбке, заорала что-то невнятное и всплеснула руками, будто хотела меня обнять. Правда, делать это не стала.
— Ой, наконец-то нашелся наш мальчик! Спасибо вам огромное, Тимофей Сергеевич! Вы настоящие профессионалы, — воскликнула женщина.
— Что ж… это наша работа, — смущенно процедил усатый. — Вы, правда, хорошо общались с Лесовским во время учебного процесса?
— Хренавда, — выдохнул я.
— Да, конечно, разумеется, это так. Марк часто со мной разговаривал, много рассказывал о себе, — театрально пропела Эмма.
Захотелось вцепить ей в глотку. Но она того как раз добивалась. Скорей всего, хотела меня разозлить, чтоб выставить полным неадекватом.
— Она несет чушь, — фыркнул я, показывая всем видом, что не хочу слушать эту овцу.
Но та уходить не спешила. Она спокойно взяла стул, стоящий неподалёку, и села рядом со мной.
— Марк любил фантазировать. Он часто рассказывал о странных вещах, которые якобы видел. Помнишь, мы говорили? Не стесняйся, прошу. Дядя нам точно поможет, — слащавым голосом заговорила бабища.
— Какие вещи?! Ты что? Я тебя знать не знаю. Она носилась по школе и портила кровь всем подряд, — прошипел я, стараясь изо всех сил подбирать выражения.
— Хм, значит так, — нахмурился следователь. — А Марк, случайно, не говорил про бандитов? Про тех, кто за ним как бы… охотится? — Напряженно спросил он.
— Да! Говорил! Постоянно. По его словам, один даже был под кроватью… — растерянно промямлила Эмма.
— А у тебя под койкой был конский член! Эй, кому вы верите, нахрен? Она под меня копает! — не сдержавшись, заревел я.
— Марк, Марк, Мааарк, — протараторил следователь и плавно провел рукой в воздухе.
Это означало одно: Эмма сейчас победила. Тимоха считает, что я полный кретин. Надо исправлять ситуацию, применить хитрость… не знаю.
—Ой, это приступ! Опять! Боже мой, — взявшись за грудь (которая, кстати, отсутствовала) простонала Аркадьевна.
— Успокойтесь все. Мы сейчас разберемся, — сдержанно процедил следователь. При этом постоянно что-то писал, отмечал в документах и загадочно хмыкал.
— Марк, — обратился ко мне усач. — Давно ли за тобой стали гоняться бандиты?
— Ооо, уже пару лет. Я маме его говорила, но она все кричала. Что поделать, кошмар. Если женщина вечно пьяна… — продолжала «театральную постановку» Эмма.
Вот же сучка тупая! Может, нос ей сломать прямо тут? Нет уж, есть оружие посильнее.
Понимая, что сдаваться нельзя, я подвинул кресло подальше от Эммы. Скривил лицо так, будто хотел заплакать. А потом тихо, с горьким придыханием, выпалил:
— Про бандитов я выдумал, дядя.
— Как?! То есть ты признаешься? — удовлетворенно проурчал полицейский.
— Да! Я ж сказала! — торжественно крикнула Эмма.
Тогда я глубоко вздохнул, заглянул в глаза усачу и тихо, как бы раскрывая важную тайну, сказал:
— Чтоб не рассказывать о насилии.
— Именно так, господин Тимофей. У него дома было такое наси…
— В школе! — перебил я.
— Как? И кто тебя обижал? Старшие парни, наверное? — спросил дядька.
— Ага, — печально кивнул головой. — Учителя вместе с ними.
— Нет! Это бред! — вспылила Эмма Аркадьевна.
Следователь грубо махнул рукой, вынуждая ее замолчать, а потом обратился ко мне:
— Кто именно? Как такое случилось?
— Просто. Я не нравился учителям очень сильно. Маме сказали, что таким в школе не место. И учителя… они сказали старшим парням. Что б меня… Чтоб они… — я закрыл лицо руками и стал дергаться.
По идее, это должно было напоминать сильный плач. Хотя точно не знаю. Я был отличным актером, только плакать на публике всегда сложно.
— Хм, — интересно, — прошипел Тимофей.
— Аха-ха, вот умора! Очередная фантазия Марка! Я же вам говорила, вы помните? Он — особенный мальчик! — крикнула Эмма Аркадьевна.
Я поднял глаза на мента. Тот внимательно осмотрел меня, затем завуча. После почесал лоб и твердо сказал:
— Разберемся. Главное, что мальчик нашелся.
— Стоп, а что тут вообще разбираться? — изобразив детскую наивность, пропела Эмма.
— Еще сексуальные домогательства, вот. Они хотели меня… в общем ладно, — скорбно простонал я.
— Нет! Что ты несешь? Мелкий подонок! — резко сменив тон, закричала Эмма.
— Так, спасибо госпожа, я вас понял! — оборвал ее следователь. — Идите, вас вызовут.
— Но как же так? Он опасен для общества. Его дядя убил людей, я все видела!
— Идите пока не поздно! — эти слова мужик отчеканил каким-то особым тоном.
Эмма сразу поняла, что к чему. Шепча под нос что-то мерзкое, она резко поднялась с места, а вскоре, хлопнув дверью, растворилась во чреве затхлого коридора.
Я понял, что лучше молчать. Если начну орать обвинения в адрес Эммы, следак меня точно раскроет. Потому изобразил жертву. Сухо отвечал на вопросы, стараясь говорить тупо, будто меня контузило.
Спустя минут пятнадцать беседы, следователь решил закругляться. Он не принял чью-то конкретную сторону. Но мне это все было на руку.
Эмма не смогла добиться своих грязных целей. Меня не признали психом, не вызвали охрану и не отправили в карцер.
Скорей всего, придется идти в детдом или что-то подобное. Там я буду жить, пока не найдутся родители и все не решится. А значит, можно свалить, качественно играя спектакль. С этим проблем не возникнет. Я ж говорил, что отличный актер.
— Хорошо, замечательно. Вижу ты неплохой парень, Марк! Что ж, значит, будем решать твою ситуацию всеми силами. Поверь, я на твоей стороне! — воодушевленно сказал Тимофей в конце нашей беседы и стал собирать листы в одну стопку.
Его задор передался и мне. Скинув маску зашуганного пацана, я весело отвечал:
— Без проблем. Рад буду снова прийти. Значит все, я погнал?
— Эээ, не совсем, — процедил мент и тут же стал грустным.
— Что? В чем запара? — настороженно спросил я.