Миряне

Перед посещением циркового балагана я заглянул в другое «веселое» местечко, на двор купца Сундукова. Смотреть это цирковое представление мой друг и товарищ Иван отказался, и остался ждать за воротами. На дворе я встретил страшную и к тому же не мытую дворовую девку Нюрку, которая пасла кур.

— Цыпа, цыпа, цыпа, — приговаривала она, подсыпая в деревянные корытца корм.

— Нюра, позови хозяйку или хозяина, — сказал я, зажав нос пальцами.

От домашней птицы в тесном не проветриваемом дворе воняло, как в порту от протухшей рыбы.

— Цыпа, цыпа…, - не договорила Нюрка и, увидев меня, присела там же, где и стояла.

Я и сам знал, когда опухоль от беспробудного пьянства сошла, что выглядеть стал «огурцом». Зачем же из-за этого впадать в ступор?

— Пока я тут какашками куриными весь не провонял, позови хозяев! — крикнул я, — а то меня за воротами личный шофёр в кадиллаке ожидает.

— Что там Нюрка? — в окно высунулись две толстые хозяйские дочки, кровь с молоком, Машенька и Глашенька.

Я только хотел было потребовать у них вызова мамаши или папаши, как барышень «ветром сдуло».

— Дворянин, дворянин, — услышал я оханье этих тетёх из открытого окна.

Потом в доме что-то брякнуло, упало и звякнуло и на крыльцо пред мои ясны очи выкатились Машенька и Глашенька, фиг поймешь, кто из них кто и уставились меня, как кошки на сметану. Не двор купца, а страна глухих, выругался я про себя. И тут в доме ещё что-то упало, и за спинами ненаглядных дочурок показалась хозяйка, Марфа Васильевна.

— Гоните мой паспорт, свидетельство о рождении, полюс медицинского страхования, страховое свидетельство и красный диплом об окончании МГУ, — заявил нагло я, высыпав девять золотых монет на бочку.

— У нас только пачпорт, — пробормотала Марфа.

— И пачпорт тоже гоните, пока я не передумал, — я вновь демонстрационно зажал нос пальцами, — и как вы только тут живёте, воняет ведь!

— Без хозяина отдавать бумаги не имею права! — пошла на принцип мамаша Машеньки и Глашеньки, которые всё еще не догоняли, что перед ними их недавний холоп и пьяница.

— А курей содержать в антисанитарных условиях, вы право имеете? — не выдержал я, — что сказал в последнем выпуске новостей князь Игорь Всесветович? Не смотрели, не знаете? — продолжал я психическую атаку, — гигиена — это залог здоровья нации!

— Так все курей держат! — взвизгнула Марфа Васильевна.

— Вот вас всех за сто первый километр и вывезут для опытов! — я стал обратно собирать золотые кругляши в с бочки, — не хотите по-хорошему, будете общаться с карательными органами.

— Подожди, — не выдержала напора непонятных слов Марфа, — будет тебе пачпорт, холера.

— И расписку! — крикнул я тетке.

— Каку раз письку? — захлопала глазами купчиха.

— Таку, — передразнил её я, — деньги получены, паспорт выдан, число, дата, подпись. Претензий к работе холопа не имеются.

— Будет тебе раз писька, — махнула рукой Марфа Васильевна.

На выходе из ворот ненавистного мне дома купца Сундукова, я немного поколдовал, чтобы въедливый запах куриного помёта, превратился хотя бы в тройной одеколон. Хотя в Житомире на запахи всем было начхать с большой колокольни храма Елизаветы Великомученицы. По дороге я думал, что во дворе временного хозяина Ванюхи придётся тоже повоевать. Однако там меня даже сердечно поблагодарили. Из чего я сделал вывод, что такой холоп, как Иван даром никому не нужен.

— Это потому что я слишком умный, — хвастался по дороге в циркус мой товарищ, — а вот если бы я работал, как полагается, кто бы меня отпустил?

Я же поразился ценовой политике. За год мы, бывшие холопы должны были заработать и отдать один золотой за год, а тут Олливандеру заплатили тот же золотой всего за один месяц, правда, за двоих. Выходило, что аренда жилья в хорошем районе была делом не дешёвым. А купеческий район по сравнению с чёрным, нижним городом, где раскинулись деревянные трущобы, это место не плохое.

— Кстати, — я остановил, не перестававшего трещать Ванюху, — давай зайдем в укромный закуток, есть одна идея.

Мы завернули в небольшой проход между домами, и я попытался поколдовать над своими стоптанными чешками. Хотел превратить их в кожаные сапоги, которые носили все уважаемые купцы. Однако максимум чего я добился, это старые стоптанные кожаные тапочки превратились в новенькие аналогичные из того же материала обувки. Да, на преобразование одних предметов в другие моего магического дара было не достаточно. Зато я превратил Ванькины обноски в новенькие пусть и не богатые вещицы. Со стороны мы выглядели, как один купец средней руки и один бедный ремесленник.

— Дёшево и сердито, — прокомментировал я результаты полученной работы.

— Клёво! — заулыбался Ванюха, — рубашка, как будто только постирали.