Темный рай

Настроение не очень. Но это не мешало мне улыбаться и наплевать на проблемы. Улыбка – моя защитная реакция на жестокий мир, в котором все может кардинально измениться в любую минуту. И именно этих изменений я ждал, готовый броситься в атаку, пожертвовав своей никому не нужной, никчемной жизнью ради нее.

Как я мог раньше существовать, если в моей жизни не было Ее? Моя муза, мое вдохновение… Смысл моей тусклой вечной жизни…

Теперь все изменилось. Я живу ради нее! Стану ее телохранителем, готовым на все, только бы она была счастлива. Ее улыбка – лучик света в моей жизни мрака. Таких, как она, я никогда ранее не встречал за всю свою долгую жизнь. И если с ней что-нибудь случится, я даже представить не могу, что будет со мной. Если я не смогу ее уберечь…

Не хотелось думать о плохом, но грустные мысли сами лезли в голову, побуждая к новому творчеству. Усевшись за письменный стол, я взял в руки перо и принялся записывать.

«Понимает ли он, что со мной творится, когда его теплая ладонь накрывает мою? Бьется ли его сердце так же часто, как мое?»

Стефани Майер

Гостья

Лорен

Нудная, протяжная трель будильника заставила меня подняться на ноги. Еще один день обыкновенной жизни. Пусть новой, но такой же скучной и банальной. Ничего не поменялось, может, стоит все же этому радоваться? Изменений нет. На что жаловаться?

Сегодня мне предстоит объясниться с Алексом. И вновь придется столкнуться лицом к лицу с ним, с Николасом – это самое страшное. Постараюсь держать себя в руках и смириться с мыслью, что Эмма Саммерс – девушка того самого новенького.

Погода сегодня была отличной, так что я запросто надела белые кеды, джинсовую куртку и короткие бриджи. Собрав темные каштановые волосы в хвост, я спустилась на первый этаж и, чтобы не попасться на глаза Алексу, решила сбежать на уроки. Распрощавшись с Ненси и пообещав ей, что обязательно позавтракаю в школьной столовой, я схватила сумку, выбежала в сад и направилась в школу. Дорогу я запомнила и могу дойти самостоятельно.

По расписанию первый урок – английский, а за ним – алгебра и геометрия. На мое удивление, все прошло более-менее спокойно. Алекс и сам весь день избегал меня, откладывая наш предстоящий разговор. Эмма все время пропадала с Николасом, так что я старалась не смотреть в их сторону, чтобы не давать себе повода для ревности. Но вот с четвертым уроком мне не повезло. На истории сын крестной сел с приятелем Сэмом, совсем позабыв обо мне.

Смущенно оглядывая класс, я убедилась, что свободных мест больше не осталось, если только не сесть с самим Питерсоном. От одной этой мысли меня передернуло от страха. У Эммы был какой-то другой урок, и Николас пока что не обзавелся соседом по парте, так как был новичком, впрочем, как и я сама. Стараясь унять свое сбитое дыхание, я набралась смелости и решительно подошла к его парте. Парень, казалось, только этого и ждал. Он светился обворожительной улыбкой, осознавая, какую имеет власть надо мной. Я беззвучно опустилась на стул, стараясь избегать встречи наших глаз. Развалившись за партой, Николас принял развязную позу. Я как можно дальше отодвинулась от него на более безопасную дистанцию.

– Даже не поздороваешься? – удивился тот.

Как же я сейчас на него сердилась! Сама не могу толком понять из-за чего. Скорее всего, потому, что он стал причиной всех моих бед: вынудил меня пропускать школу и использовать Алекса в коварных планах мести.

Но, черт возьми, этот голос…

– Доброе утро, Николас.

– Уже день.

– О, да! Это все меняет, – безразлично бросила я, выкладывая нужный учебник на парту.

– Что-то ты сегодня не в очень-то хорошем настроении…

– А ты разве знаешь меня, когда я в плохом?

– По правде, нет, мне бы хотелось узнать тебя… всю. – Последнее слово он как-то особо выделил, прожигая пристальным взглядом насквозь.

Я ему не безразлична и интересна как человек и личность.

Учитель истории бодро вошел в класс. Я перевела взгляд на часы, с досадой понимая, что сидеть рядом с Николасом придется целых сорок минут.

Брайн Одли, именно так звали нашего преподавателя, начал рассказ с исторических фактов о Брауне. Я переключилась на урок и внимательно слушала лекцию. Но чья-то теплая и мягкая рука накрыла мою, да так, что меня в тот же миг передернуло, а по всему телу пробежали мурашки. Биение сердца перешло в хорошо знакомый учащенный стук. Парень еще крепче сжал мою руку. Я старалась смотреть на учителя, хотя так хотелось краем глаза взглянуть на Николаса.

Урок только начался, а я уже теряю контроль. Настойчивый Питерсон, чувствуя мою слабость, решил окончательно добить меня. Поглаживая мою ладонь, он бережно переложил ее к себе на колени. Я посмотрела на Николаса.

«Что он себе позволяет?» – немой вопрос читался в моих растерянных глазах.

Я часто заморгала и нехотя отдернула дрожащую руку, которая так и застыла в воздухе. Тело натянулась, как струна, возникло острое желание вновь ощутить прикосновение его руки на своей пылающей коже.

Ранее мне не приходилось испытывать что-то подобное к противоположному полу. Я боялась столь сильных чувств к нему.

Питерсон больше не позволял себе вольностей и не распускал руки, поняв, что я боюсь, хоть я тысячу раз успела пожалеть о своем поспешно принятом решении.

Оставшуюся половину урока я делала вид, что заинтересована историческим рассказом Одли. Именно делала вид, а тем временем изредка поглядывала на Николаса. Но он демонстративно уставился в учебник и равнодушно листал страничку за страничкой, быстро бегая глазами по строкам. Прошли еще двадцать скучных минут. Когда считаешь каждую секунду, время тянется особенно долго. От Николаса словно исходили какие-то волны, так что я могла кожей ощущать его присутствие.

Оставшееся время я размышляла, что же значили эти прикосновения.

Чувствует ли он ко мне что-нибудь?

Любит ли он все еще свою Эмму?

Вскоре прозвенел долгожданный звонок с урока. Я поспешно смела вещи с парты, собираясь удалиться незамеченной, но меня остановили.

– Подожди, Лорен, – окликнул сосед по парте, – не хочешь ли ты позавтракать?

– Ты приглашаешь пойти в столовую на ланч?

– Ну, а что тут такого криминального?

Закинув черный рюкзак на плечо, парень не отставал от меня.

– Думаю, твоя девушка будет против.

– А я думаю – нет.

Я внимательно проследила за изменением его реакции. Николас на что-то сердился и хмурил лоб, а я только могла догадываться, из-за чего.

Как только мы переступили порог столовой, на нас сразу устремились десятки взглядов. Оценивающе изучив внезапное вторжение двух новых лиц, ученики принялись о чем-то перешептываться. Питерсон и бровью не повел в их сторону. Наверное, он привык быть в центре внимания, в отличие от меня.

– Эй, Лорен, Николас! – позвали нас ребята. – Садитесь с нами.

Развернувшись, мы увидели Алекса и Сэма, сидящих за большим круглым столом. Бросив сумку на стул, я схватила пустой поднос и принялась накладывать ланч. Спагетти с кетчупом. Отлично, это и возьму. Но кто бы мог подумать! Только у меня могут возникнуть проблемы с тем, чтобы правильно наложить себе нужную порцию в тарелку.

– Давай помогу.

Николас потянулся через меня к тарелке. Его жаркое дыхание обжигало мою кожу, и я запаниковала.

– Нет, не нужно! Я сама! – выпалила я, отскочив, словно ошпаренная, в сторону.

Поймав на себе недоуменный взгляд, я поняла, насколько некрасиво это выглядело со стороны. Николас всего-то хотел по-дружески помочь мне, растяпе. А я, как последняя дурочка, испугалась очередного соприкосновения наших рук.

– В смысле… – растерянно добавила я. – Да, пожалуйста…

Парень был слегка обескуражен такой реакцией. Я внимательно проследила за действиями Питерсона и невольно улыбнулась, когда он накладывал небольшую горку спагетти. Как-никак, но эти знаки внимания с его стороны выглядели очень даже мило. Еще раз поблагодарив парня, я вернулась к столику, краем глаза заметив, что он выбрал то же самое блюдо.