Непобедимые

Девушка улыбнулась.

– Вовсе нет. Разве, к примеру, ты не Мефистофель во плоти?

– В чьей плоти – вот вопрос? – нахмурилось Зло. – Мы не однажды обсуждали проблемы, возникшие из-за использования нами этих оболочек. Прошло не так много времени, а я уже не в состоянии искусить, совратить, убить, меня мучает совесть. Мало того, я готов познать, нет, не страсть, а любовь, что совершенно чуждо моей природе. Моё сознание раздваивается, и Ахита – уже не Ахита.

– Ну и что? – улыбнулась собеседница. – Радуйся этому, как новому опыту. А любовь – это же прекрасно. Мы с Хитой…

Она не договорила. Хлопнула дверь, и в квартиру ворвался объект обожания девушки.

– Что ты творишь?! – накинулся он на противника. – Тебе мало одного раза? И, вообще, зачем повторять пройденное? Ведь мы прекрасно знаем, как с этим бороться.

Взгляд Ахиты наполнился изумлением.

– О чём ты говоришь? – вопросил он, отбрасывая книгу и садясь. – С тех пор, как мы здесь, я ещё ничего не предпринимал.

– Да? А это что?

Хита кинул собеседнику пачку местных газет с обведёнными красным статьями, и насупившееся Зло, взяв верхний лист, погрузилось в чтение.

Добро молча наблюдало за соперником, а лицо Ахиты то покрывалось красными пятнами, то бледнело, в зависимости от получаемой информации. Наконец он отложил чтиво и, откинувшись назад, оперся спиной о стену.

– Это не я, – глухо произнёс он. – Либо у меня появился подражатель, что в принципе невозможно, либо…

Мужчина вытер вспотевший лоб и посмотрел на Канти, сосредоточившуюся на передовице.

– Очень похоже на недавнюю историю с переселенцами из других миров, – закончив, сказала та. – Почти никакой разницы.

– Ну, что, продолжишь утверждать, что ты не при чём? – угрюмо поинтересовался Хита.

– Да, чёрт возьми! – заорал побагровевший противник. – Что за дьявольщина тут творится?!

Запрыгнув в давно не чищеные ботинки, он сорвался с места и выскочил на улицу. Пара переглянулась.

– Ты ему веришь? – спросил Хита.

– Как ни странно, да, – растерянно отозвалась Канти. – За время знакомства с Ахитой, я поняла, что хотя он и Зло, но врать не умеет и не любит. Как же узнать правду?

– Послезавтра возвращается Антака, посоветуемся с ней.

Произнеся это, мужчина сел и глубоко задумался.

У следователя Седова болела голова. Человек недоумевал, в мозгу его не укладывалось, как в среднестатистическом городе за короткое время мог настолько вырасти показатель преступности. Причём «глухарей» не было, виновники убийств, изнасилований, ограблений и драк охотно сдавались полиции и не только не отрицали вину, но как будто гордились своими деяниями.

Правда, продолжалось это недолго. Вскоре преступники впадали в тоску, начинали рвать на себе волосы и, как не старались их оградить, в большинстве случаев, отыскивали возможность свести счёты с жизнью.

Как, к примеру, та женщина – вдова погибшего оперативника Соколова. По чьей-то халатности оружие мужа оказалось в её руках и она, недолго думая, в упор расстреляла главного прокурора области, перебив заодно и нескольких оказавшихся рядом сотрудников.

Первое время Мария Александровна высоко держала голову и сожалела лишь, что не успела добраться до остальных «шишек», но вскоре сникла и, несколько дней проплакав, удавилась в камере с помощью интимного предмета дамского обихода, повиснув на решётке небольшого окна.

Так же кончили и многие другие, кроме восьмилетней девочки, зарезавшей кухонным ножом родителей и деда. Пришедшая в себя Саша ничего не помнила, но сильно тосковала по отцу с матерью и, отправляясь в детдом, поливала слезами их фотографии. К счастью, у ребёнка нашлась бездетная тётка, забравшая его к себе.

Медицинские свидетельства, как одно, утверждали, что у преступников разрушена психика, поэтому оставшихся в живых пачками отправляли в лечебницы строгого режима, где держали в состоянии постоянного покоя, проще говоря, связанными и спящими.

А ещё этот туман. С того дня, как убийцы и насильники взяли город в свои руки, на улицах появилась бледная синеватая дымка, пахнущая мертвечиной. Отвратительный запах преследовал Седова даже дома, а на улицах становился причиной его головной боли.

Следователь охнул от выстрела внутри черепа и подумал, что при таких обстоятельствах смерть от пули стала бы для него спасением. Потерев виски, мужчина поднялся и направился к размытому тлетворным маревом серому зданию.

– Нда, – говорила вернувшаяся со слёта жнецов Антака, – в городе творится странное. И вы обратили внимание на эту синюю, вонючую муть?

– Ещё бы.

Хита поморщился.

– Пахнет, словно недельный покойник. Как ты считаешь, что это?

Смерть задумалась. Постукивая пальцами по стене, она молчала, но вскоре открыла рот.

– Сама я с подобным не сталкивалась, – посетовала она, – но коллеги постарше, наверное, могли бы помочь. Вы не будете против, если я приведу их сюда.

– Лишь бы это помогло делу, – согласилась Канти.

А обеспокоенные мужчины, с облегчением вздохнув, закивали.

Через несколько часов в съёмной квартире состоялся военный совет. Трое древних жнецов, нарядившихся в оболочки людей, робко взирали на снизошедших до разговора с ними высших существ и чуть презрительно на гения, бывшего если не ниже, то равным старикам по рангу. Заметив это Хита сердито глянул на престарелых душегубов, и те, всё поняв, отвели глаза.

Двое гостей не смогли сказать ничего вразумительного, но третий, поднявшись, почтительно поклонился и заговорил:

– В этом мире, о, князья, на кладбищах обитают некие сущности, называемые подселенцами. Обычно это не упокоившиеся по разным причинам духи преступников: разбойников, пиратов и другой человеческой нечисти, но, случается, наружу выходит и жители ада, с которыми гораздо труднее справиться. Изгнать такого соседа очень сложно, для этого надо обладать огромной силой. Но, уверен, у вас, господа, она есть.

– А почему я ничего не знаю об этом? – изумился Ахита. – Мне знаком каждый уголок преисподней, но о подобных тварях я никогда не слышал.

Пожав плечами, жнец опустился на стул, и слово взяла Антака.

– Я могу ответить на этот вопрос, – отрапортовала она. – Дело в том, что Вселенная многослойна настолько, что даже нам трудно это представить. На той же Земле рядом сосуществуют не меньше пятидесяти параллельных миров, а в галактиках их гораздо больше…

– Хочешь сказать, – перебила её Канти, – что подселенцы могут жить в другом аду, не управляемом Ахитой?

– Умница!

Смерть с уважением посмотрела на гения.

– Всё так, – продолжила она, – но это создаст нам определённые сложности, поэтому я предлагаю не вмешиваться, а подождать, когда силы зла натешатся и успокоятся.

– Вот дура!

Вскочив, Ахита зарычал так, что несчастные жнецы зажали уши. Глаза его полыхали жёлтым огнём.

– Они никогда не остановятся, поскольку, как я и ты, питаются страданиями людей. Их надо либо уничтожить, либо загнать обратно в преисподнюю, потому что для завершения турнира нам нужны обычные – не заражённые представители человечества.

– Тише, дружище, – попросил Хита и повернулся к Антаке.

– О каких сложностях ты говорила?

Та невозмутимо ответила:

– Они не подчинятся Ахите.

Канти и антиподы ахнули, и в комнате возникла тревожная тишина.

Городу нездоровилось. Болезнь эту вызвал не вирус, не зловредные бактерии, её рассадником стал сам ад. Подвергшиеся его атаке жители планомерно превращались в монстров, руководимых неведомой силой, непонятной ни людям, ни собирающим обильный урожай жнецам.

Недоумевали и Зло с Добром. На каждом углу стояли их агенты, рисковавшие собой, поскольку подселенцы, видящие сквозь пелену, скрывающую изнанку действительности от человека, запросто могли с теми расправиться.

Антака пропадала целыми днями, а Хита с Ахитой никак не могли решить, с чего начать. Ждали разведчицу. И вскоре та явилась с важными новостями.