Алиса

Снейпа ей слили сразу. Подозрительно быстро, словно специально. Снейпа, который рассказал многое, и так легко, словно надеясь, что она его прикончит. И многое не рассказал, но так, чтобы она понимала — не может. А значит, кто-то взял с него клятвы. И этот кто-то — не автор метки. Об этом он сказать мог. Она убила бы его, если бы не одно но: Снейп любил Эванс. Об этом знали она и Марлин, так как жили с Эванс в одной комнате и не были слепыми. А ещё знали, что Снейп неоднократно пытался помириться с Лили и предупредил о пророчестве. У Снейпа была та же боль, что теперь жила в ней. И хуже пытки, чем жить с этой болью, — нет.

Петтигрю они вычислили вместе с Люпином. Тот скрывался во многих местах, но однажды осведомитель, следивший за домом его матери, подал сигнал. Питер объявился в тех местах. А оттуда его уже вели свои люди до самой деревни. А там Люпин взял след. После допроса Петтигрю картина стала полнее и страшнее. Его нельзя было оставлять в живых. Крысиный яд она скормила ему с удовольствием.

Дотянуться до Азкабана было тяжелее. Но помогла Вальбурга и библиотека Блэков. Белла получила проклятие вечных кошмаров. Для него не было преград вроде каменных стен. Адресное ритуальное проклятие. Белла день за днём видела и испытывала то, что и её жертвы. Слышала голоса, её проклинающие. Проклятие усиливалось с каждым днём и было необратимо. Так же как и проклятие Каина и Авеля, которое схлопотали братья Лестрейндж. Один убил другого и должен был теперь с этим жить. Точнее, доживать в Азкабане. Блэк ничего не знал, она всё сделала сама. Он другой, ему бы самому, один на один, дуэль. А они не заслужили дуэли. Они не дали её Фрэнку. Прокляли. И она прокляла.

Известие о смерти младшего Крауча Алису разозлило и расстроило одновременно. Но после она обратила внимание на поведение его отца, к которому у неё тоже был счёт после суда над Сириусом, которого не было. И вёл себя Крауч не как горюющий отец и муж, который лишился жены. Подозрительно он себя вёл. Она послала Тилли следить за домом Крауча. Нескоро, через пару месяцев, Тилли заметил странное поведение домовушки Краучей. Она иногда в одиночестве гуляла по парку. А это невозможно. Домовики не гуляют. Если бы она подрезала кусты или убирала листья с дорожек — это было б нормально. Но она просто сидела на скамейке или слонялась по саду. А иногда — обращалась к пустоте, называя ту Молодым Хозяином. Возможно, домовушка сошла с ума от горя, но, вероятнее всего, этот Молодой Хозяин не кто иной, как Крауч-младший, который должен догнивать на Азкабанском кладбище, а не шататься по саду.

Его брали вместе с Тилли. Прямо в саду. Оглушили Винки, а Крауча связали и напоили сывороткой правды, которая есть в аврорате. И которую иногда можно списать. Или закупить, не проводя по бумагам. И от поведанного Краучем волосы становились дыбом. Потому что, оказывается, его господин может воскреснуть. И об этом знает Дамблдор. И ничего не предпринимает. Под Империусом Крауч написал признания, и она отправила их с совой. А затем повесила его в подвале дома. Она хотела, чтобы он видел и знал, кто и за что.

Информация о крестражах оказалась у Отдела тайн, в котором у неё тоже были свои люди из бывших Пожирателей, не желавших возрождения Господина. Подкинуть информацию об одном из них, проклятом, Дамблдору было очень сложно. Но возможно. Она справилась. А дальше нужно было только ждать.

Гарри и Невилл были в школе, Сириус — на дежурстве, Фрэнк спал в кроватке в комнате Лили. Она допивала чай, перейдя в зелёную гостиную.

«…Алиса не любит гостей

Алиса одна вечерами

Алиса сидит на тахте

С коробкой конфет и с мечтами…»