Видеосклеп

Проводив его до порога, Хобб попытался разъяснить кратчайший путь до улицы Осиновой и под занавес этих путеводных истолкований, предложил воспользоваться своим велосипедом, тем самым, который загораживал прихожую.

– Заберу, как время будет, все равно я им редко пользуюсь. Стало не в кайф, когда теперь все на машинах…

– Спасибо, Хобб, – поблагодарил новичок, помогая спустить двухколесный транспорт с крыльца.

– Не заблудишься?

– Не должен.

– Тут только на первый взгляд расположение улиц кажется запутанным, но на самом деле все просто. Тебе только нужно чаще устраивать вылазки.

Попрощавшись с Хоббом, Дин положил учебники в корзину, прикрепленную на переднем крыле и, оседлав велосипед, выкатил на дорогу.

Достигнув поворота, он свернул на улицу с почти одинаковыми домиками, принимаясь считать. Третий дом на правой стороне принадлежал семье Мьямба, и Дину очень захотелось посмотреть, где обитала его мулатка. Он даже приостановился на минутку, чтобы внимательнее рассмотреть этот дом, надеясь обнаружить в его окнах знакомое женское лицо. Однако удача не улыбнулась и Дин, оттолкнувшись ногой от асфальта, вернулся обратно, проехав почти до самой лестницы, по которой они спускались от шоссе.

Свернув на проходящую зигзагообразную улицу, курсирующую волнистой линией до самой Осиновой, Дину осталось лишь проехать определенный отрезок и в нужный момент угадать поворот.

Теплый, приятный ветер обдувал юное лицо, Дин ощутил раскованность и будто бы стал независим ото всех. Дома, заборы, лужайки, автомобили, деревья, столбы – все проносилось мимо, не заслуживая внимания. Юноша словно парил над землей, летел, как птица, вырвавшаяся из клетки. Он словно отпустил свою душу и мысли, и на мгновенье ему показалось, что жизнь была без этого пуста. Проблемы, одиночество, тоска – не стоило об этом больше думать, все это мелочи бренного тела, свобода – вот! Лишь нужно тормоз отпустить!

Со страстью накручивая педали и полностью отдавшись скорости, Дин не заметил, когда закончилась относительно прямая дорога и, проскочив повороты на Лесную и Осиновую улицы, продолжил гнать вперед, пока не вылетел прямиком на улицу Нижнюю, еле успевая повернуть, чтобы не врезаться в бордюр и не улететь в кусты.

«Так-так», – подумал он. – «Ничего себе разогнался! И хорошо машины не было, а то бы плакать надо мной моим… Впрочем, некому мне на грудь и слезу уронить. Ну, маме разве что для приличия. Хотя, думается, она больше будет увлечена своим траурным нарядом и мнением гостей о прошедшей церемонии захоронения».

Дин затормозил, огляделся и выехал на улицу Трампа. Здесь ему было все знакомо, он мог сориентироваться и без труда добраться до дома, где быстро объяснил матери, откуда у него велосипед.

Пока до возвращения отца оставался приличный отрезок времени, юноша занялся уроками, ну а после, по традиции молчаливого, ужина, закрылся в комнате, растворившись во власти рассуждений перед современным электронным демоном.

Подсознательно надеясь на письмо от Шона, Дин сначала проверил, известную бывшему другу, почту в «Гугл» и кроме уведомления «нет входящих сообщений» ничего полезного не извлек. Впрочем, если учитывать поговорку, что отсутствие новостей уже хорошая новость, обижаться на пустоту электронного ящика не было причин. Пустота освобождала! Раз нет задачи, ни стоит искать и решения. И это хорошо. Жизнь и без того захламлена искусственно вымышленными трудностями, так зачем пытаться ее усложнять еще больше? Нет звонков, нет писем, тишина и покой! Даже если бы Шон все вдруг понял и захотел контакта, о чем он смог бы написать ему, о чем говорить в Скайпе, зная, что любую придуманную выходку им будет нужно воплощать в реальность порознь, за несколько сот километров друг от друга?

«Шон – перевернутая страница», – рассуждал Дин. – «Теперь его место, возможно, останется за Хоббом, а фантазии портлендских девчонок займут: Сондра, Зельда и… Брина? Да-да, Брина! Почему бы и нет! Впрочем, если выбирать из троих, Зельда не такая уж и фантазия. Уж лучше с ней, чем с фотографией очередной шлюхи, обнажившейся на мониторе компьютера. Да, шестнадцать – это возраст! И мне нужно продержаться, совладать с собой, постараться вести себя по-мужски! Однако неудержимое желание может и навредить. Куда лучше оставаться хладнокровным, спокойным, рассудительным, чем после первого же поцелуя, сойти с ума и налажать. Нет, шестнадцать – это возраст! Зачем ждать восемнадцати, когда природа требует сейчас? Для кого себя беречь? Ожидать свою будущую Брину? Только вот будет ли она меня ждать? Эх, как бы хорошо было, если бы при рождении, мы уже знали, с кем нам придется под руку идти по жизни. В одном прекрасном сне вдруг мы с ней друг другу приснимся, узнаем имена, фамилии и город нашей встречи. Как это было бы классно! Как мудро поступали в старину родители, когда устраивали помолвки. Дети еще в пеленках, а уже практически обвенчаны! И каждый уже заранее знает, что не надо никого искать, что жена – вот она – сопит в соседней люльке, только останется следить за ее поведением, да ухажеров разгонять. И никто тогда не запретит заниматься сексом хоть с двенадцати. Она же моя будущая жена, какие могут быть ограничения? Но здесь ведь может появиться проблема… А если она вырастит и окажется уродиной? Да еще со склочным характером? Собственно говоря, так и было в те старинные времена, а никуда уже не денешься, женись, раз прописали. Гм, везде есть подводные камни, ну и мерзкая штука жизнь…»

Парень вдруг понял, что глаза его закрыты, и образ обаятельного лица с детской улыбкой от Селены Гомес заслонил собою все остальные картинки. Дин помотал головой, прогоняя наваждение, и посмотрел на черную заставку экрана, перешедшего в режим ожидания.

«Зачем я думаю о Брине? Какое непостоянство! Кого вижу, в ту влюбляюсь… Может я тоже шлюха, как все те девушки с эротического сайта? Но им-то все равно, кто ими озабочен, сегодня один, завтра другой; да и совсем необязательно быть шлюхами, чтобы позировать обнаженными для пускающего слюни фотографа. Сомневаюсь, чтобы они ублажали его после съемок, ведь это только бизнес. А я? А что я? То борюсь с эрекцией, дрожа всем телом при виде коленки Сондры, то упиваюсь наслаждением при касании ладони Зельды, то облизываюсь при изучении аппетитных бедер Брины. Вот ужас! Стоит еще приплюсовать в эту компанию и Николь, и Иду, и даже мисс Дебору Грейсмит. Уф, с ней бы я согрешил даже с большим удовольствием, чем с перечисленными пятерыми. Не знаю даже, от чего больше я испытал сегодня кайф, от осознания того, что сижу рядом с Сондрой, или оттого, что единственным свидетелем казуса явилась мисс Грейсмит? А ведь завтра французский и английский! Два часа я проведу под ее вниманием! Боже! Мда, стыд и удовольствие, наверное, лежат на одной плоскости. Ах, Дебора! Многое бы отдал, чтобы узнать, что она почувствовала, кидая учебник на мой торчащий член! Что значит опыт! А ведь зрелая женщина может стать лучшим проводником для невинного, боязливого мальчика, в восьмидесяти процентных случаях испортившего первый секс с ровесницей. Женщина не высмеет, успокоит, поймет, подбодрит. Женщина не уйдет, пока не получит и не доставит удовольствия. Женщина не продинамит, делая выбор сама. Женщину не нужно соблазнять, она дает лишь два ответа: «да» или «нет» и никаких «быть может»! Последнее кокетливое сочетание она оставит для мужчин постарше, но с мальчиком такое не пройдет, ведь ему нужен точный ответ! Конечно, зачастую женщины кажутся противными: с суховатой кожей, с морщинками на лице и целлюлитом на бедрах. Правда, я не знаю, что такое целлюлит, но что-то страшное, наверное. А ведь Дебора не такая! Она ведь еще молода даже для меня. Сколько ей?.. Блин, пацаны же говорили… двадцать с чем-то, двадцать пять или около того. А мне шестнадцать – это возраст! И девять лет между нами – небольшая разница. Я даже жениться на ней смогу при случае, если она от меня, к примеру, залетит. Эх, круто было бы! Она живет отдельно, я бы смог к ней переехать, освободившись, наконец, от родительского, хоть и пассивного, но надзора. Жаль, что это лишь очередная пища для фантазии…»