Шанс на бессмертие

Но мы над этим работали.

Вампир официально попросил у моего отца разрешения ухаживать за мной. Мы ходили вместе в кино, много гуляли. Эдвард брал меня на спину и бежал. Так быстро, что закладывало уши. Он показал мне поляны и водопады, излучины рек, невероятные скалистые берега.

Мы много общались. Он рассказал о своей жизни до обращения, о маме, об Америке тех годов. Покаялся, поведав о своих убийствах.

Не могу сказать, что меня не тронули его истории. Было жутковато слышать о том, что этот подросток убивал людей. И это не было актом мести, как у той же Розали. Лишь оправданием способа питания. Бетмэн, мать его! Или Морбиус? Хотя, вполне в духе нашего рыцаря печального образа. Трагичного и одинокого. Я не вынесла однажды и задала давно тревоживший меня вопрос:

— Кто ты без своего одиночества, Эдвард Каллен?

Дело было где-то среди Форкских лесов. Эдвард красиво стоял на фоне потрясающего пейзажа и глубоко и очень трагично молчал. Ветер развивал его волосы, лесная зелень прекрасно оттеняла бледность кожи. Если бы я умела рисовать, обязательно изобразила бы его таким. Дориан Грей рыдал бы от зависти.

А потом вампир завис. Прекрасный лоб исказила складочка.

— О чём ты? — Эдвард смотрел вопрошающе и слегка недоуменно.

— Я спросила, кто ты без своего тщательно лелеемого одиночества. Ты закутан в него как в броню, но, что за этим? Какой Эдвард? Ты широко образован, идеально воспитан. А ещё ты вампир. Но какой ты за своим фасадом одиночества? О чём мечтает Эдвард Каллен? Ради чего он живёт?

Эдвард задумался. Думал долго. Я любовалась им и пейзажем. Торопиться было некуда. Выходной. Наконец, он заговорил.

— Раньше, я мечтал побороть жажду. Затем, увидеть мир. А теперь…теперь я мечтаю о тебе, Белла, — он смотрел прямо и смело, — я мечтаю видеть в твоих глазах любовь. Хочу, чтобы ты была моей навечно!

Его глаза, такие невероятные, янтарные, словно пылали. Он вещал пламенно и вдохновенно. А мне, мне было так приятно. Ещё никогда и никто не говорил мне таких слов. Не жаждал меня так сильно, как он. И захотелось продолжать наслаждаться этим. Тем, что я — главная героиня чьей-то истории.

— Ты спросила, кто я без своего одиночества, — продолжал он, резко переместившись на освещенное солнцем место. Его кожа засияла, — я подросток. Недомужчина, недомальчик, — его голос наполнился горечью, — я просто столетний мальчишка, так и не познавший жизнь. Я ничего не создал, ни к чему не стремился. Просто жил. Учился, бесполезно копил знания. А, ну да, я заработал кучу денег, — и он рассмеялся, — Это нетрудно. Когда ты читаешь мысли, игра в покер — легче лёгкого. Как и многое другое, — он замолчал.

Я думала. Эдвард оказался глубже, чем мне казалось. И от этого меня ещё больше потянуло к нему. Я медленно приблизилась к своему рыцарю печального образа и протянула руку, коснувшись его щеки. Он, чуть помедлив, прильнул к ней. Так мы и стояли в лучах солнца: переливающийся идеальный парень и темноволосая, хрупкая девушка.

Эдвард

Когда она рядом — всё меняется. Мир словно обретает краски, а жизнь — смысл. С того момента, как Белла прикоснулась ко мне там — в лесу — всё изменилось. Она словно пустила меня ближе. Дарила улыбки, согласилась пойти со мной на бал. И…. целовала. Она сводила меня с ума. Я словно вновь и вновь падал со скал в море, когда её губы касались моих. Я был жаден до Беллы, как дорвавшийся до воды иссушенный жаждой путник.

Я хотел захватить её всю, пленить и обладать ею. Я был коллекционером её слов, улыбок, обрывков фраз, брошенных другим. Её дней и ночей, подслушанных случайных мыслей — она говорила во сне, а я не мог заставить себя не приходить к ней еженощно. Я ревновал, как я ревновал! Ко всем, кто был рядом с нею и думал, что достоин претендовать хотя бы на частичку её времени. Эти… Газетчик, Трескотуха, Пижон… все они крали у меня время-с-Беллой. Но я не мог запретить ей общаться с ними.

Хуже всех был — Пёс. Её друг — Джейкоб Блэк. Эта собака всё-таки превратилась. И по лесам Форкса бегала уже немаленькая стая волков.

Пёс злился на мою Беллу. Считал, что имеет право злиться. Даже поссорился с ней, из-за того, что она дружит с… пиявками. А Белла, моя храбрая и безрассудная девочка, назвала его безмозглым пуделем.

О да, как же это было прекрасно! Я наслаждался, слушая скомканные мысли этой шавки. Белла ставила на место всех, я — не исключение. Пусть Пёс привыкает.

Но вскоре они помирились. Снова ездили вместе на рыбалку и пляж в резервации. А я готов был сойти с ума в эти дни. Невозможность защищать Беллу, быть с ней рядом, сводила с ума.

Но это были границы, которые она установила, и я не мог противиться. Иначе Белла злилась. И это было ужасно. Она не кричала и не закатывала истерик, как Розали. Нет. Она укоризненно смотрела, глубоко вздыхала, и начинала разговаривать со мной так, словно мне три года. Я умирал от стыда и мог лишь молчать, глядя в эти глаза, полные укоризны и разочарования. Её разочарование было невыносимым.

От Элис и Роуз иногда поступали сведения. Они сумели разыскать Зану и Зафрину на Амазонке, и через них вышли на след дампиров. Но в контакт пока не вошли. Роуз уже почти извела всех, но Элис видела, что уже совсем скоро они найдут ребёнка.

Приближался выпускной, и Белла разрешила не только сопровождать её, но и купить ей платье. Было решено отправиться за ним в Сиэтл. Я с удивлением обнаружил, что жду этого дня. Мне хотелось побыть Пигмалионом. Её безупречность была достойна самых изысканных нарядов. Моя Белла заслуживала быть королевой.

Белла

Я сидела, крепко зажмурившись, и вжималась в сидение авто спиной и попой. Как жаль, что у меня нет хвоста. Тогда можно было бы обхватить кресло ещё и им. Вампир водил как Шумахер. Меня подташнивало от мельтешения деревьев за окном, а он выжимал из машины всё возможное. Боже, скорее бы в город! Я никогда, никогда больше не должна садиться в машину, в которой за рулём сидит вампир!

К чёрту бал, к чёрту платье, к чёрту всё! И тебя, Каллен.

— Хватит! Я так больше не могу! Сбрось скорость! — выдала я на грани истерики.

Вампир чуть слышно рассмеялся, но я почувствовала, как мы замедляемся. И рискнула открыть глаза. Мы въехали в город.

— Ты! — я гневно уставилась на него. Вампир насмешливо поднял брови, — Каллен… — я вложила в голос максимум эмоций. Злость, язвительность и обещание скорой мести. Вампир вновь насмешливо сделал мне бровью. Ну, ты у меня получишь, вампирюга!

Мы в молчании подъехали к торговому центру. Ну, что ж, да свершится месть!

Мы направились к магазинам, торгующим праздничными платьями. Мне хотелось перемерить всё и даже больше. И покупать. Пусть платит! Я выбрала несколько платьев, украдкой наблюдая за своим кавалером, рассевшимся на диванчике. Эдварда уже вовсю окручивала молоденькая продавщица. Представив, как его сейчас напрягают мысли девчонки — прыснула. И мстительно взяла чёрное бельевое платье с кружевом. Ты сейчас поплатишься, Каллен!

Зашла в кабинку, не спеша разделась и примерила платье. О да! То, что доктор прописал! Только нужно снять бельё, хотя бы верх, а то лямки всё портят. И ещё… я позвала продавщицу и тихо попросила принести мне чёрные туфли на шпильках, уточнив размер.

Через минуту продавщица вернулась с искомым. В точку. Тонкие шпильки, острые носочки, прозрачное кружево. Смерть вампирам! Я поправила волосы и вышла из кабинки навстречу Каллену.

Эдвард

Из кабинки выпорхнула Белла. И я снова ощутил уже знакомый удар под дых. Хотя нет. Сейчас это был не удар, это было столкновение, словно я на всей скорости врезался в стену. Как хорошо, что вампирам не нужно дышать. Я молчал и путешествовал взглядом по изгибам её тела. От с ума сводящего свода её стопы, который я не мог забыть с той самой ночи, до точёных плеч, до линии ключиц и ямки между ними. Она, словно издеваясь над моим, и без того пошатнувшимся самообладанием, провела пальчиком по ушку, а затем по ключице, нырнув в ту самую ямочку, и задумчиво произнесла: