Страница 3 из 10
Все это чуждо русскому образу мыслей. За 75 лет коммунистического режима поколения русских выросли в обществе, в котором государству принадлежало все. Предполагалось, что государство позаботится обо всех материальных нуждах. При этом режиме ценить материальное или хотя бы говорить о нем считалось неприличным. Гордиться способностью позаботиться о себе было совершенно не принято.
Постоянно навязывалась скромность, но это была такая скромность, которая принижала человека: он должен значить меньше, чем коллектив или безликая масса. Подобная скромность всегда продвигается и навязывается диктатурами, ведь она облегчает процесс контроля и сводит к минимуму потребности отдельного индивидуума. Если вы один из миллионов, то ваши потребности не имеют значения. А имеет значение лишь общее дело, родина и общественный интерес, что на практике означает лишь интерес правящей элиты.
Когда в 1991 году Советский Союз распался, маятник качнулся в противоположном направлении. Доминирующим стало вовсе не индивидуалистическое, а эгоистическое поведение.
Экономика стала не капиталистической, а криминальной. Собственность и экономические объекты, такие как богатые природные ресурсы, раньше принадлежавшие государству, оказались захвачены и разворованы аппаратчиками и бюрократическими шишками. Последние стали так называемыми олигархами, контролирующими новую экономику вместе с политическими лидерами.
Потому-то сегодня богатые русские так бесстыдно сорят деньгами (домами, автомобилями, украшениями), что у них нет представления о гордости и нет понимания сути истинной скромности. Они считают, что им не нужно «вести себя прилично».
Такое бессмысленное выставление напоказ своего богатства легко превращается в вульгарность, особенно если соседствует с российской отчаянной бедностью, бросающейся в глаза. И, как мне кажется, не стоит удивляться, что большая часть старшего поколения россиян считает, что в советские годы жилось лучше.
Российские экономические реалии весьма суровы, и такими были всегда, что, вполне вероятно, и является главной причиной стремления русских женщин покинуть страну. И все же я склонен думать, что любая россиянка, будь у нее возможность найти себе хорошего, надежного партнера для создания семьи, предпочла бы остаться на родине, поближе к своим родным и друзьям. Однако решающим фактором становится нехватка мужчин. Именно это и толкает многих энергичных и ищущих личностей в плавание к новым берегам, в погоню за любовью и возможностями, на «поиски лучшей доли», если угодно.
3. Назад к СССР?
Я знаю, что несколько переиначил название песни Битлз «Назад в СССР»[5]. Таким образом я просто высказываю свои опасения по поводу того, что нынешнее руководство России повернуло страну вспять и ведет ее обратно к чему-то, сильно напоминающему Советский Союз. Однако название главы также отсылает и к тому моменту, когда я повторно посетил Москву – случилось это спустя 36 лет после моего первого визита. Я жаждал увидеть перемены, которые сопровождали смену режима и всей экономической системы.
Первый раз я был в России в 1976 году, мне только стукнуло 19. Я представлял молодежное крыло норвежской социал-демократической партии на так называемой Конференции мира[6], которая состоялась в Москве. Основная цель приезда для большинства из нас была – увидеть своими глазами, что же происходит за железным занавесом. Нам очень хотелось выяснить, можно ли было доверять коммунистической пропаганде за мир.
Я должен отметить, что мои ожидания не были завышены. Все это происходило в самое напряженное время эскалации политической риторики и гонки вооружений между странами Варшавского договора и странами НАТО. Я жил в одной из стран НАТО, имевшей общую границу с СССР, поэтому принял активное участие в дискуссиях по ядерной угрозе.
Следовало ли скандинавским странам объявить себя зонами, свободными от ядерного вооружения (запретив размещение американского ядерного оружия на своих территориях), как предлагало движение за мир (под прикрытием советских инициатив, как позже выяснилось)?
Каким должен был быть ответ НАТО Советскому Союзу на их новые ракетные комплексы РСД-10, способные за несколько минут достичь любой из европейских столиц? Комплексы РСД-10 стали первыми советскими ракетами, оснащенными твердым, а не жидким топливом: то есть их можно было привести в боеготовность сразу после поступления приказа, без потерь драгоценных часов на опасную работу по заправке ракеты жидким топливом. Ракетный комплекс РСД-10 обладал таким потенциалом, что смог бы разрушить все базы и установки НАТО без предупреждения.
Таким образом Советскому Союзу удалось угрозами точечных ядерных ударов упрочить свои позиции в области нейтрализации боевых ядерных сил НАТО. Что следовало предпринять НАТО и Западу – разрабатывать новые системы вооружения для пропорционального ответа, или же протянуть руку дружбы в доказательство того, что Запад никому не угрожает? Что на самом деле происходило в Советском Союзе? Кто стоял у руля? В лентах новостей все его лидеры представлялись полусумасшедшими стариками со слабым здоровьем.
Вот при таких обстоятельствах я в первый раз приехал в Москву. Меня встречали как важного политического гостя. Принимающей стороной были комсомольская организация и Всемирная федерация демократической молодежи[7].
Как я потом не уставал повторять, название оказалось не соответствующим действительности: федерация вовсе не была всемирной, а принадлежала всего одной стране, она была скорее не федерацией, а жестким политическим кланом и уж точно не была демократической. Ну и на встречах не было видно никакой молодежи – все были значительно старше нас.
Даже несмотря на то, что организаторы нашего визита старались показывать Москву и социалистический рай с лучшей стороны, было невозможно не заметить, насколько все было убогим. Позже я сказал своим коллегам по политической деятельности, что Советский Союз никакая НЕ сверхдержава. «У них там даже туалетной бумаги нет, – делился я впечатлениями. – Люди подтирают зад газетой «Правда»! Как же такую страну можно считать сверхдержавой? Заберите у них ядерное оружие, и они ни для кого, кроме себя самих, не будут представлять угрозы». Я даже не догадывался, насколько это было правдой: не прошло и пятнадцати лет, как эта «сверхдержава» развалилась.
Конечно же, и в первый свой приезд я видел красивых девушек, но большинство сливалось с серой массой. Все эти люди выглядели несчастными страдальцами, будто их тайным желанием было оказаться в каком-нибудь совершенно ином месте.
Еще до приезда в Советский Союз у меня не было никаких иллюзий ни по поводу этой страны, ни на счет коммунизма как такового, и мой визит лишь утвердил меня в моей позиции. Позже, принимая участие в подобных молодежных конференциях, я увидел такие страны, как Куба и Северная Корея, и это сделало меня еще более ярым сторонником либеральной демократии и капитализма.
Мой второй визит в Москву случился многими годами позже. Именно тогда я встретил свою будущую жену Аню.
Мне кажется, я влюбился с первого взгляда. Она работала личным ассистентом американского гуру менеджмента, моего партнера по бизнесу и на тот момент моего босса. Он попросил меня присоединиться к нему в Москве, чтобы помочь в крупном проекте по реструктуризации компании со штатом в 300 тысяч сотрудников и с офисами по всей стране.
Аня встречала нас в московском аэропорту Шереметьево (в том же самом Шереметьеве, куда я прилетел в первый раз в 1976 году).
Аня считает, что в тот день она выглядела ужасно (у нее было сильное воспаление глаза, пришлось даже надеть повязку), я же увидел очень красивую, умную и трудолюбивую молодую женщину. В свой первый приезд в Москву я не встречал никого похожего на нее, не видел таких красивых и стильно одетых женщин. И хотя до момента, когда нами завладели серьезные чувства, прошло некоторое время, стало ясно практически сразу, что между нами пробежала искра.
5
Речь идет о песне группы The Beatles “Back in the USSR”. Прим. перев.
6
Под «конференцией мира» имеется в виду Конференция коммунистических и рабочих партий Европы, проводившаяся в Москве в 1976 г. Прим. перев.
7
Всемирная федерация демократической молодежи – международное объединение молодежных движений и партий. Основана 10 ноября 1945 года на Всемирной конференции молодежи, проводившейся в Лондоне. Прим. перев.