Страница 3 из 14
Не переставая удивляться, я поглядела на него в ожидании.
Фархад указал в сторону реки.
– Вон на том лайнере проходит закрытая вечеринка. У меня имеются два приглашения. Лайнер через пять минут отплывает. Прогулка займет три часа. К утру будем дома. Поедем?
Я согласилась не раздумывая.
Куда деваться? Раз Фархад хочет провести вечер так, то и я не против. Только, насколько будет мне все равно, если он будет смотреть на стриптизерш? Вряд ли высижу спокойно.
***
Вечеринка на лайнере началась с файер-шоу на открытой палубе. Факиры и девочки-глотательницы огня, разодетые в костюмы из металла и кожи, умело управлялись с факелами, и я не переставала восхищаться их талантами.
Немного понаблюдав за шоу, мы с Фархадом, и малочисленная группа приглашенных, состоящая в основном из индусов, переместились в закрытый зал со столами, ломившимися от угощений.
Чтобы трапеза не показалась скучной, в зал тут же выбежали танцовщицы в восточных костюмах и невероятно сексуальные акробатки.
На десерт, когда вынесли сладкое, в зал вышла невероятно привлекательная брюнетка в белом, вся в камнях и шелках. На голове у нее был поднос, на нем свечки.
Танцовщица и её немаленькая грудь в тесном лифе, полностью покрытом камнями так плотно, что создавалось ощущение, будто лифа того нет вовсе, а камни просто наклеены на тело, и белые шелковые шаровары с разрезами по бокам, восхитила присутствующих.
Вопреки моим предположениям, что будет именно так, Фархад не пялился на танцовщиц. Даже тогда не повернулся, когда я испугалась, что поднос со свечами плохо закреплен на ее голове и вот-вот упадет на пол. Это обстоятельство, что Фархаду всё равно на всех женщин, очень возвышало меня среди других, придавало уверенность в собственной значимости и для него, в частности. Но прежде всего, для себя.
Фархад не обращал внимание ни на одну из танцовщиц, он вообще от меня не отворачивался. Не сводил с меня своих влюбленных глаз ни на секунду. Я же периодически отвлекалась, восхищаясь красотой движений гибких девушек, творящих на сцене нечто невероятное. Особенно последней. К ней бы я приревновала. Но Фархад не дал мне повода.
Пластичность последней танцовщицы меня покорила и вызвала зависть. Появился стимул и самой попытаться стать такой же гибкой. Со второй половины представления, когда барабаны ускорились, я не могла отвлечься от наблюдения за танцем – как завороженная приклеилась глазами и не отпустила, пока танцовщица не покинула сцену.
А после, выпив чтоб немного попустило возбуждение, я приняла предложение Фархада потанцевать с ним под романтичный медлячок.
Под конец шоу, ближе к утру, запела девушка скрипачка.
Мы с Фархадом выбрали диванчик вдали от всех, чтобы пропустить одну песню и отдохнуть. На этом волшебная ночь закончилась. Облокотившись на Фархада, я размеренно глядела на скрипачку, воспроизводящую чудеса своим голосом и талантом обращаться с музыкальными инструментами, напевала под нос мелодию. Вроде не планировала, но отрубилась намертво. Усталость взяла своё.
***
Прикосновение губ к соскам привело меня из состояния наркотического полета в полуосознанность происходящего.
Проснулась я в слишком удобной кровати. Каюту не качало. Значит, я не в каюте?
Приняла сидячее положение и огляделась по сторонам. Спальня казалась мне знакомой. Где это я? Неужели в… квартире Амирхана???
– Доброе утро.
Фархад тут как тут. Показался в дверном проеме с подносом в руке.
Я в недоумении поглядела на него, затем на интерьер комнаты. Страх меня сковал, неприятные воспоминания полезли в голову.
– Кофе в постель?
Я попыталась вести себя непринужденно. Но мои поджилки начали потряхивать сами по себе.
– Всё, как ты любишь.
– С кардамоном?
– А как же…
Я любезно кивнула Фархаду в знак благодарности и взяла чашку кофе. Отпив немного, я ощутила любимый вкус кофе, который так умеет готовить только Фархад. Но утро априори не могло быть добрым.
Фархад прилег рядом со мной. Но он не стал брать кофе с подноса. Он продолжал на меня смотреть, словно привороженный. Судя по его взгляду, между нами что-то было этой ночью. Но я ничего не помнила. Хотя нельзя сказать, что я много выпила. Странно.
– Сколько времени?
Чувствуя, что молниеносно краснею от его прямолинейного, настойчивого и страстного взгляда, в котором запросто можно было прочесть желание продолжать, я поинтересовалась о важном. За окном давно рассвело. Солнце даже светило.
– Одиннадцатый час. Пятнадцать минут одиннадцатого.
– Я же опоздала. Мне же на работу к восьми надо было…
Поставив чашку обратно на поднос, я встрепенулась, ища глазами свою одежду. Ведь под одеялом я была голая.
– Ничего. Денек прогуляешь.
– Я не могу прогулять… Где моя одежда?
– Платье вечернее вон, на кресле. А старую одежду ты выбросила за борт.
Мои глаза округлились.
– Почему я этого не помню? Что было ночью?
– Много чего было. Всего и не расскажешь. Показывать надо. – Фархад игриво дернул бровью и ухмыльнулся. – Иначе ты мне не поверишь.
– Ладно. В платье пойду. На работе переоденусь.
– Вечером увидимся?
– Вечером?..
Что следует ему ответить?
– Ну да. Помогу тебе с подарками. Ты ж их не донесешь сама. Или… ко мне переедешь?
– Сюда прям переехать?
Это место вызывало во мне негатив. Лишь потому что напоминало о тех событиях, которые не хотелось вспоминать. Я не смогу здесь находиться.
Фархад не отстал бы от меня, но ему кто-то позвонил. Телефон завибрировал где-то в моих ногах. Мы оба взялись ощупывать одеяло, но я нашла телефон первая.
– «Мардж» тебя хочет. – выразив недовольство, я демонстративно отвернулась и протянула ему телефон.
Мардж ему названивает? Что ей нужно? Мардж…
Фархад, получив телефон, сбросил звонок. И это правильное действие, как ни странно, не помогло сохранить между нами былой эмоциональный баланс. Меня прорвало. То ли от ревности, то ли от злости, что эта Мардж даже в спальне нам побыть вдвоем не дает.
– Ты с ней общаешься? После всего, что она сделала? – заносчиво поинтересовалась я, воспылав намеренностью рассказать правду о ней здесь и сейчас.
Фархад пожал плечами с таким видом, будто не понимает, за что я испытываю к ней ненависть.
– Что она сделала, объясни. Тебе что-то сделала? Ты всё волнуешься о том, что случилось между вами у матери моей?
– Нет, дорогой мой Фархадушка. – злобно фыркнула я, не поворачиваясь. – Не об этом. Я о том, что ты продолжаешь дружить с той и доверять еще одного своего ребенка той, которая убила одного твоего ребенка.
– Еще раз. Слишком много оборотов. – Фархад скривился, пытаясь понять то, что я сказала.
– Не буду повторять. Мне противно и неясно, почему ты продолжаешь якшаться с ней. Чем она отличается от тех из гарема, которые оставили детей и поплатились за это? Как ты их разграничиваешь? Одних ты калечил, других ненавидишь, а ей с рук все сходит? С ее рук, которыми она лично вырезала из себя твоего ребенка, все сошло? И она после этого стала твоей коллегой?
Фархад перевел дыхание и поднялся с кровати.
– Дилияр! Подойди сюда!
О нет… и Билли здесь… Получается, я только что подставила Билли. Из-за ненависти к ней. Сейчас пострадает невиновный…
– Я не одета! – поторопилась я ляпнуть. – Пускай не заходит сюда!
– Ничего, прикроешься. Дилияр!
– Он тут не причем! Я сама обо всем узнала!
Фархад нахмурился.
– Допустим, ты залезла туда, куда не нужно, и узнала, что Ахмед мой сын. Но насчет аборта не знал даже я. Так что не пытайся его выгородить сейчас.
– Доброе…
Билли со стуком вошел и, взглянув на меня с претензией, вопрошающе поглядел на брата.
– Слышал всё, что она сказала? – строго обратился к нему Фархад, обвиняя в том, что он подслушивал.
– Не всё. Но… – Билли развёл руками. – Она очень громко говорила.
Фархад резко подскочил к Билли и взялся бросаться претензиями.