Страница 155 из 160
Ну да. От Грасс я точно не ожидал такой прыти. На ее стороне, конечно, было преимущество внезапности — больно уж лихо она подкралась к Гермесу. Да и его самоуверенность сыграла с ним злую шутку — защиту от заклинаний он поставил, но не додумался повесить щит от физических атак. Но даже с учетом всех этих послаблений Грасс сегодня отличилась.
— Как долго вы за мной следили? — спросил я, проверяя иглу в вене Гермеса.
— С самого начала. Ты, Михаил, много кому интересен и много где можешь пригодиться. Такая уж у тебя доля. Так что мы считали тебя ценным активом, хотя я и понимал, что твой интерес к Ордену Надежды продиктован любопытством Корфа.
— Так ты знал, что я засланец, и не сообщил об этом Мустафину? — опешил я.
Радамант лишь пожал плечами.
— Это было очевидно. По крайней мере мне — я же знаю твою предысторию и догадывался, что Корф не мог пройти мимо такой возможности. Мне хотелось посмотреть, как ты будешь себя вести, играя на два фронта. Понять, действительно ли в тебе есть благородство и совесть, и правдиво ли то, что о тебе говорили. Всех важных и опасных игроков я заведомо вывел из аудиториумской ячейки, поэтому ты и не мог толком ничего накопать на тех юнцов.
Вот же хитрожопая скотина. Столько времени водил за нос, играл, как кот с мышью — и все ради чего? Чтобы добраться до Аспиды? Так вряд ли Радамант мог предусмотреть то, как начали развиваться события после моего поступления в Аудиториум. Или он просто держал меня в запасе, чтобы спровоцировать в нужный момент? А может с самого начала понимал, что на меня сорвется Аспида?
— Почему тогда Грасс оставили в ячейке? — возмутился я.
— Ей не привыкать. Она была моими глазами и ушами а Аудиториуме. Она, а не Мустафин — с учетом ее образа и репутации вряд ли кто-нибудь заподозрил в ней связного. И с учетом того, что вы сблизились, я был уверен, что ты попытаешься ее защитить. Так и вышло. Я в тебе не ошибся, Михаил.
— Слишком рискованно, как по мне. Я ведь мог сдать их всех. И уже сдал.
— Донос смехотворный. Там даже на год каторги не наберется, — отозвался Радамант. — Студенты у нас невинны аки ягнята. Ты должен был дать что-то Корфу. Я не хотел, чтобы тебя снимали с задания, особенно сейчас, когда зашевелилась Аспида. Поэтому на заклание пошли студенты. Задание формально ты выполнил, а толку от этого немного. Зато благодаря этому ты сейчас здесь и привел нас к Аспиде.
— Так-так, стоять, — я вяло замахал руками, подавляя гнев от того, что меня снова обманули. — Допустим, я привел тебя к члену Аспиды. Хорошо, принимается. Но вы ведь не хотели высовываться. Что изменилось сейчас, если тебе нужна встреча с Корфом?
— Время пришло, Михаил. Полагаю, Тайное отделение уже осознало, кто здесь действительно опасен, — Радамант отвесил Гермесу короткий пинок, и тот застонал. — Давай-ка заглянем ему под маску, пока твой Корф сюда не заявился.
— А заявится?
— Разумеется, — Радамант взглянул на часы. — Думаю, минут через десять. Я сообщил ему, где вы. Но сделал это уже на подъезде сюда, чтобы ищейки не путались у нас под ногами.
— Значит, твоя награда за чудесное спасение…
— То, что в черепушке у этого любителя маскарада. Не волнуйся, стирать я ему ничего не буду. Просто просмотрю воспоминания.
Грасс вернулась вместе с незнакомым мне долговязым пареньком. Судя по ауре, что от него исходила, он был лекарем.
— Вот этот, — Аня подошла к Бестужеву. — Он плох. Давай поторопимся.
Они принялись хлопотать над дознавателем. Аня оглянулась на меня и вопросительно подняла брови, словно спрашивала, требовалась ли мне помощь. Я мотнул головой и снова сосредоточился на Радаманте и Гермесе.
— Аккуратнее, — предупредил я. — Помнишь, как у их наемников взрывались головы?
— Эту хитрость они стащили у меня. Я стараюсь не компрометировать свои активы.
После таких слов хотелось плюнуть ему в морду. Не понимал я этого Радаманта. То он вел себя как нормальный человек — проявлял заботу, помогал, а потом выдавал какой-нибудь перл навроде этого. Люди для него — активы, значит. Говорил о них так, словно они были неодушевленными предметами.
— А Грасс для тебя тоже актив? — спросил я нарочито громко, чтобы она слышала.
— Не придирайся к словам, сиятельство, — отрезал Радамант. — Люди есть люди. Только одни воюют за идею, а вторые — за монету. Последних мне не жаль.
Радамант перевернул постанывающего от боли Гермеса и расстегнул кожаный ремешок, на котором держалась маска.
— Какая встреча, — он растянул губы в уродливой улыбке. — Никита Федорович Волконский собственной персоной.
— Младший сын князя? — удивился я.
— Именно. Известный гуляка и мот. И вот, надо же, оказывается, еще и завсегдатай тайных обществ…
Волконские — это же одна из самых могущественных семей империи! Обширный род с несколькими младшими ветвями, баснословные богатства, десятки особняков по всей империи. Чего стоила одна родовая усадьба в Суханово — настоящий дворец! А здоровенный трехэтажный дом на Мойке — шедевр классицизма, место проведения роскошнейших вечеринок и балов, о которых писали все газеты.
— Так ты… вы… Заодно?
Мы с Волконским таращились друг на друга с одинаковым изумлением. По голосу он казался мне старше. Сейчас я бы дал ему не больше тридцати пяти. Породистое лицо, гладко выбритый, очень бледный и с капризно изогнутой формой губ. Было в нем что-то неуловимо женоподобное.
— Простите за грубость, но на кой ляд вас понесло в Аспиду? — не выдержал я. — Вы же здравомыслящий человек, Никита Федорович!
— Убейте меня, — жалобно заскулил бывший Гермес. — Они все равно меня прикончат. Или вычистят память так, что останусь инвалидом и остаток своих дней проведу взаперти. Я… я не хочу такого конца.
Радаманта эта мольба нисколько не тронула.
— Вы заслужили наказание, уж не обессудьте.
— Тайное отделение может его спрятать, — предложил я. — Только верни его Корфу в нормальном состоянии. Защиты вам на память ставили?
Волконский опустил глаза.