Изгнанник

Кирилл Трифонов

Изгнанник

Часть 1      

Глава 1

– Где я? – подумал Вадим, открывая глаза.

За последний месяц эта мысль постепенно стала для него привычной. И если сначала он испытывал страх, отчаяние и ужас, осознав, пробудившись от сна, в каком горьком положении он находится, то теперь, спустя месяц, постепенно привыкший и смирившийся со своей незавидной долей, изгнанник лишь горько вздохнул и приподнял голову.

С головы в тот же миг слетела яичная скорлупа и, ударившись об надетую на Вадима куртку, отрикошетила прямо в раскрытую ладонь.

Изгнанник удивленно (если не сказать больше) посмотрел на этот "подарок судьбы" и, недовольно поморщившись, огляделся по сторонам. Увиденное, мягко говоря, не вызывало восторга. Вокруг Вадима находились кирпичные стены помойки. Рядом с ним стояли два зеленых контейнера. Скрытый ими от посторонних глаз, изгнанник лежал на большой куче мусора.

– Как я здесь оказался? – задал он вопрос сам себе и, внезапно, пересилив в себе чувство горечи и досады, вдруг весело расхохотался, вспомнив, как поздно ночью накануне он, сильно шатаясь, брел неведомо куда. Пьяный как всегда, он не разбирал дорогу и, идя по газону, еще не покрытому зеленой травой, споткнулся об какой-то невысокий кирпичный забор. Забор (или что-то иное) был высотой чуть ниже колен изгнанника, так как со стороны газона, на которой он стоял была небольшая земляная насыпь. Вадим, не удержавшись на ногах, перемахнул через кирпичную стену и, упав на что-то мягкое, не разобрав в темноте куда он попал, закрыл глаза и тут же уснул богатырским сном.

Он провел рукой по волосам и, поморщившись, посмотрел на ладонь. Ладонь стала липкой, вся в яичном желтке.

– Этого еще не хватало! – подумал Вадим с досадой и медленно поднялся на ноги. Он вышел из-за контейнера и, пройдя мимо какого-то весьма солидно разодетого мужчины, гулявшего с бульдогом, пошел по асфальту.

Мужчина ошеломленно посмотрел вслед Вадиму. Изгнанник чувствовал на себе его долгий, полный удивления, презирающий взгляд.

Собака подняла лай.

– Виконт, нельзя! – скомандовал ей хозяин и с непонятно откуда взявшейся злостью добавил – Такими даже собак кормить нельзя! Вот, блин!.. Красиво жить не запретишь!

Остряк язвительно рассмеялся.

– Да что я тебе плохого сделал?! – не сдержался Вадим – Какое твое дело?!

– Виконт, взять его! – скомандовал обидчик и, злорадостно оскалившись, отпустил смотанную в кольцо длинную часть поводка.

Собака, залаяв, бросилась вслед изгнаннику, но, не добежав до него полметра, резко остановилась – мужчина натянул поводок.

Вадим инстинктивно пробежал вперед.

– Бегом отсюда, недоносок! – приказал обидчик – и что бы больше я тебя здесь не видел!

И снова Вадима охватило чувство собственного бессилия. Навалилось уныние. Вынужденный повиноваться, он молча зашагал куда глаза глядят. Предстояло весь день бесцельно бродить по улицам, думая только о том, где ему сегодня ночевать, что есть, на что похмелиться и где взять на это деньги.

Одинокий и никому не нужный, встречающий всюду презрение и зачастую оскорбления от людей, которым он не сделал ничего плохого и перед которыми был "виноват" только в том, что у него не было ни жилья, ни работы, ни денег, в том, что он, впав в отчаяние, сильно пил от случившегося с ним горя, он чувствовал себя маленьким затравленным существом в этом большом безжалостном мире.

Весна в этом году была ранняя и уже ближе к середине апреля растаял снег. Солнце светило ярко. Последние несколько дней стояла жаркая для апреля погода. Сколько градусов на улице Вадиму было неведомо, но в свитере, одетом на нем было жарковато, а без свитера все же прохладно. Изгнанник слегка вспотел и грязными пальцами почесал грязную, уже целый месяц немытую голову. Голова привычно болела с похмелья, а его грязное, обросшее щетиной или точнее будет сказать усами и бородкой лицо отражало похмельные муки. Усы отросли настолько, что отвисали ниже губ, придавая лицу несчастного горемыке весьма нелепый и комичный вид. В глазах же изгнанника застыла тоска, отчаяние и чувство обреченности, перемешанные с постоянным страхом сегодняшнего дня. Почти новые джинсы, купленные всего лишь полгода назад, были изрядно вымазаны всеми видами грязи. Такой же грязный пуховик Вадим целый день носил в руках, одевая его лишь на ночь или, в зависимости от найденного места ночлега, накрываясь им или постилая вместо матраца. Зимние ботинки изгнанника сбились и стоптались. Сушить их было негде и вечно сырые они успели порваться.

Вадиму было очень стыдно за его внешний вид и этот стыд он глушил алкоголем. А пил он каждый день. Пил от стыда, пил от обиды и отчаяния, пил от горя.

Приехав в Воронеж, он принялся искать свой дом по указанному в документах адресу. Дело оказалось нелегкое. До поселка городского типа "Анна" из Воронежа пришлось добираться на нескольких маршрутных автобусах, каждый раз по часу, а то и больше сидя на автовокзалах в ожидании следующей маршрутки. До Анны он добрался только к вечеру. Выпив пива и поужинав купленными пирожками, изгнанник благополучно переночевал на лавочке на автовокзале и с утра, проснувшись, принялся разыскивать свою деревню.

Поначалу он расспрашивал прохожих, но местные жители чаще всего только недоуменно кивали головой или посылали в совершенно разные стороны. И получилось так, что бедный Вадим за следующие три дня объездил весь Аннинский район в поисках своего нового жилища. Наивный он истратил немало денег на автобусы, такси и маршрутки и даже не додумался, что можно было в Анне обратиться в отделение милиции и быстро узнать место нахождения этой деревни.

На третий день горемыка снова оказался в Анне на автовокзале. Переночевав на лавочке, как и три дня назад, Вадим утром, наконец, догадался обратиться в милицию.

В отделении быстро выяснили, что такой деревни ни в Аннинском районе, ни в других районах Воронежской области не существует.

Только теперь Вадим понял, в какую тяжелую ситуацию он попал. Мало того, что он лишился жены и квартиры, ему еще вдобавок Сергей дал поддельные документы на несуществующий дом и немного денег, рассчитывая на то, что муж его любовницы уедет в Воронежскую область и не сможет вернуться назад.

– Ничем не можем помочь – сказали милиционеры – Езжайте назад в Москву, там и разбирайтесь.

В это же утро Вадим напился водки до полного беспамятства и пил следующие несколько дней. Эти дни своей жизни он совершенно не помнил. Когда же, наконец, опомнился, решил взять себя в руки.

Возвращаться в Москву не было смысла. Изгнанник не надеялся, что квартиру удастся вернуть, а бомжевать на вокзалах ему не хотелось. Денег оставалось не многим меньше десяти тысяч рублей. Вадим успел выяснить, что Воронежская область достаточно большая. В ней хорошо развито сельское хозяйство.

В этот день Вадим проснулся на лавочке возле забора какого-то деревенского домишки и, сидя на ней, обдумывал, как ему жить дальше.

– Может быть в этой деревне какой-нибудь совхоз есть? – подумал горемыка, поднимаясь с лавки – А какая-нибудь бабка мне комнату сдаст в деревенском доме недорого? Должны же быть добрые люди на белом свете?

С этими оптимистическими мыслями он отправился на поиски жилья и работы.

Но местные жители, которые попадались на улице изгнаннику, почему-то отворачивались от него и на вопросы или не отвечали, или лишь недоверчиво косились и отвечали: "не знаю". Да и жителей на улице в это раннее время было немного.

Вадим дошел до окраины деревни и, к своей радости, увидел несколько длинных похожих на бараки построек. Послышалось ржание лошадей и мычание коров.

– Ферма – догадался изгнанник и пошел прямо к конюшне.

Возле неё мужчина средних лет, одетый в дорогой костюм, по всей видимости начальник распекал кучку собравшихся возле него работяг.