Страница 12 из 14
А Болтушин тем временем продолжал.
– Он не поленился, поехал на место…
– Ладно, Миша, не томи. В чем дело-то оказалось? Или ты хочешь убедить нас, что привидения существуют? – Абрикосов вновь перебил неторопливый размеренный рассказ, и Юлиана ткнула друга в бок – зачем обижать человека?
К тому же ей было действительно интересно.
– Существует много платформ под наклоном, ну ты знаешь, – Миша немного виновато, словно извиняясь, посмотрел на Славу. – Оказалось, что при том угле наклона, что имеет платформа, просто отходил провод, который участвовал в сборе схемы тяги электропоезда. Из-за наезда произошел достаточно сильный удар по локомотиву, и провод сместился. Так что никаких привидений. Понятно? – немного назидательно закончил он.
– Угу.
– Ладно, ребят, истории историями, я говорил, что времени у меня не много, так что давайте, так сказать, в другой раз.
– Он нас выгнал, потому что ты на него бычиться начал, – сказала Юлиана Абрикосову, когда они выходили из подъезда.
– И пусть. Все равно он ничего толкового не рассказал. Истории он, видите ли, мистические знает! Ну не могла Катя это сделать. Я же ее знаю, она хорошая девчонка, хоть и с закидонами маленько.
– Вот поэтому я и говорю, что расследование – это глупая затея, – Юлиана не успевала за Абрикосовым, который отмерял расстояние до машины огромными раздраженными шагами, так что говорить приходилось ему в спину. – Ты не можешь мыслить здраво, когда дело касается твоих друзей и знакомых. Потому что подозревать их очень неприятно.
– Еще больше неприятно – знать, что твоего друга убили, и не знать, кто это сделал, – не останавливаясь, огрызнулся Абрикосов.
– Значит, надо быть беспристрастным. Насколько это возможно. Сам подумай, все сходится. Катя узнала, что Василий нашел ей замену, и разозлилась. Похоже, у мадам не все в порядке с головой, потому что до этого она убила Олега Дорохова из-за того, что и он отказал ей. Вспомни, какие сообщения приходят Королёвой. Может быть, теперь и Галя в опасности. Надо с этой бывшей поговорить. Ты сможешь с ней связаться?
– Знаешь, сестренка, – они подошли к машине, и Абрикосов открыл водительскую дверь, – для человека, который вообще не хотел разбираться, ты слишком настойчива.
– Да ну тебя, – Юлиана отвесила Абрикосову шутливый подзатыльник, открыла дверь и уселась на затертое сиденье. – Давай, заводи коня, только не угробь меня своими хрустящими шрусами-трусами.
– Не боись, – парировал Слава, – домчу до дома с ветерком. Ты мне лучше вот что скажи: что мы Галке будем говорить?
– Все как есть, – подумав, ответила Юлиана. – Рассказы о бывшей Васиной девушке ее, конечно, вряд ли порадуют. Но если она решит, что мы ничего не делаем, то опять начнет что-нибудь предпринимать, а это чревато.
В квартире пахло гарью. Галка рыдала, сидя на табуретке перед плитой, а в воздухе клубился туман. На сковороде угрюмо лежали шесть круглых угольков.
Юлиана бросилась открывать окно.
– Галя, что случилось? – вытаращив глаза, спросил Абрикосов.
– Я хотела пожарить котлеты, – всхлипнула Галя, – но отвлеклась, и вот что получилось. – Она с тоской посмотрела на обуглившуюся сковороду и вновь уткнулась носом в ладони.
– Ладно, не горюй, – Юлиана обняла подругу, – сейчас проветрим кухню и сделаем омлет. Это, как показывает практика, вариант беспроигрышный.
– У меня что, руки из задницы растут, – Галка сильнее задышала ей в плечо, – почему у меня никогда ничего не получается?
– Ничего подобного, просто надо потренироваться. Помнишь, Регина обещала нас научить? Вот пойдем к ней и попросим научить делать котлеты. И не полуфабрикатные, а настоящие, из фарша. Договорились?
– Хорошо, – согласилась Королёва. – Только есть уже сейчас хочется.
– Тогда вперед, в холодильник за молоком и яйцами.
После нехитрого обеда дом затих. Галка вязала какое-то кривобокое полотно, неловко ворочая спицами. Абрикосов сосредоточенно собирался в рейс. Юлиана уселась на диван с книгой, но читать не смогла, ее отвлекали мысли о смерти Василия и другого, незнакомого ей машиниста.
– Галь, – позвала она.
– Ау, – отозвалась из комнаты Королёва.
– Я, кажется, догадываюсь, кто убил Васю.
Галя высунула любопытный нос из спальни и потихоньку, словно боясь спугнуть, подобралась к Юлиане и уселась рядом.
Девушка осторожно пересказала подруге сегодняшний разговор с помощником машиниста.
– Значит, эта Катя ненавидела Васю?
– Скорее, очень сильно любила.
– Это одно и то же. Я где-то читала, что любовь и ненависть – это эмоции одного порядка, и человек, который испытывает их, одинаково не может совладать с собой.
Юлиана удивленно посмотрела на подругу.
– Что, – взвилась Королёва, – не надо из меня дуру делать. Слава, а ты что думаешь?
Абрикосов не ответил. Он раздраженно смотрел на свое отражение в зеркале, хмурился и все поправлял воротник голубой сорочки.
– Слава, – позвала опять Королёва. – И хватит мацать рубаху, такими темпами ты на работу пойдешь уже с черным воротом, – Галка убрала руки от пуза, подошла к Абрикосову и одним движением одернула тугую полоску, обвивающую Славину шею.
– Не знаю, – Слава уселся под вешалку и уныло опустил голову. – Мне надо к Васиным родителям съездить, я его вещи отвезти обещал. Они у меня в машине лежат, думаю прямо сегодня после работы махнуть. Может, ты со мной поедешь, Галь? Заодно и про ребенка расскажешь.
– Не поеду я никуда, – Королёва упрямо отвернулась от Абрикосова. – Эта мамаша меня на похоронах так отбрила, что я к ней теперь на пушечный выстрел не подойду.
– Зря ты так, – возразил он, тяжело поднимаясь, – представляешь, каково ей, единственного сына потеряла. – Ладно, как хочешь, я тебя заставлять не буду. Спасибо за рубашку.
***
В депо Абрикосов, как обычно, приехал заранее. Только вот прежнего воодушевления работа больше не вызывала. Здесь все напоминало о Васе. В коридоре. В кабинете фельдшера или психолога, где Слава проходил необходимые проверки перед рейсом. У дежурного по линейному пункту, где он получал маршрутный лист и ключи от кабины и электрических шкафов. Везде, где бы он ни находился, каждая вещь, каждая трещинка на стене кричали о том, что он больше никогда не увидит друга.
Или, наоборот, казалось, что вот-вот Вася выйдет из-за угла вразвалку, как обычно, улыбчивый и немного смущенный. Скажет что-нибудь незначительное и пойдет по своим делам, например, получать допуск или сдавать журнал. А потом они встретятся дома, завалятся с ногами на диван и будут пить пиво и смотреть «Форсаж» или обсуждать девчонок, а может быть, начальство.
– Слава, – услышал Абрикосов тихий мелодичный голос, – у тебя время до рейса еще есть? Зайди ко мне.
Абрикосов очнулся от мыслей и осторожно заглянул в открытую дверь. Седовласая Римма Ивановна, которая так не понравилась Юлиане, восседала за огромным столом. Она заполняла собой весь кабинет. Строгий порядок, вещи – каждая на своем месте. Даже цветы на подоконнике, казалось, росли каким-то особенным строем.
– Что случилось, Римма Ивановна?
– Ничего, – словно немного удивилась она. – Увидела, как ты идешь, и решила окрикнуть. Ты как? Держишься?
– Хреново, – признался Абрикосов, плюхаясь на стул для посетителей, – все думаю, кто это мог сделать с Васей.
Римма проницательно глянула на него и закивала.
– Здесь только свои, ты же понимаешь.
– В том-то и дело. Оттого и хреново, – вздохнул он.
– Его обязательно найдут, – Римма подалась вперед, твидовый костюм при этом пошел некрасивыми складками. – Железка, конечно, большая, но здесь каждый чих задокументирован, все рабочие контакты твоего Василия здесь, в папках, – она кивнула на стену, около которой высились четыре высоченных сейфовых шкафа.
– А если это личное?
– Ну и что же? – пожала плечами Римма. – Он ведь сюда работать приходил, значит, и общение у него было в рамках работы. Личное, оно ведь не на пустом месте выстраивается. Главное, не лезь на рожон. А то мне Михаил сообщил, что ты инициативу проявляешь, в расследование вмешиваешься.