Страница 2 из 13
– Ну, не у всех папочки большие шишки и могут пристроить в банк начальниками даже без опыта работы…
Он считал мой тон.
– Катя, я же не в обиду тебе. Я знаю, что тебе это не нравится. А ты мучаешь себя ему назло.
– Я не делаю никому ничего назло! Я работаю, потому что мне нужны деньги, вот и все!
Он фыркнул и закатил глаза, показывая свое отношение к моей реплике. Знаю, я известна тем, что просто-таки обожаю делать назло… Даже во вред себе.
– Я могу тебя содержать. И твоя мама может тебя содержать. Бабушка содержит сама себя, у нее пенсия. Зачем ты над собой издеваешься?
– Что ж, я буду вечно на шее у мамы сидеть? Или у своего бойфренда?
– Я не говорю ничего о вечности. Но у тебя есть пока возможность отдохнуть, разобраться в себе, в том, чего ты хочешь, и найти себе место по душе.
– Я нашла! Но он меня не взял!
Ну вот, повысила голос, и он немного дрогнул, выдавая свою обладательницу с потрохами. А я ведь так старалась…
Есть у меня небольшая страсть – расследования. Мы с моей лучшей подругой Юлькой уже не раз распутывали всякие криминальные и околомистические делишки. Закончив вуз и получив диплом экономиста, я поняла, что чем-чем, а экономией финансов и ресурсов, да еще и бумажной волокитой, я точно не хочу заниматься никогда. Что тут скажешь, многие выбирают вуз не по велению души – просто потому что везде требуют диплом, хоть какой-то. И я не стала счастливым исключением. Но вот среди давних бабулиных знакомых (она вообще чрезвычайно общительный человек, гораздо общительнее даже меня) всплыл некий Прижимин Глеб Иванович, бывший полковник полиции, ныне частный сыщик. Я попросила организовать нам встречу, на которую полетела просто-таки на крыльях. Я даже на свидания с Женькой так не летала, ей-богу. У меня впервые появилось чувство обретения своего пути. Будто я наконец среди всех ниточек нащупала свою – нить судьбы – и с радостью за нее потянула. Однако он, хоть и уделил мне пару минут своего времени (впрочем, я сама приехала к нему в контору, а он даже головы не поднимал от каких-то бумаг и общался со мной сквозь зубы, так что это так себе подвиг), довольно резко заявил, что в помощниках не нуждается. Возможно, когда-нибудь начнет искать себе замену, чтобы успеть натренировать должным образом, а потом уйти на заслуженный отдых и только получать проценты (Прижимин – это бренд в нашем регионе), ну и консультировать иногда. Только заменой этой вряд ли будет – цитирую: «двадцатилетняя девочка на шпильках». Мне, кстати, сильно больше двадцати, ну это ладно, я выгляжу моложе. Но при чем тут шпильки? И как он их вообще разглядел, коли пялился в стол? Я напомнила сексисту, что вообще-то пришла сюда не просто так, от делать нечего, на моем счету и серийный маньяк, и островной наркотрафик, и секта, и куча запутанных убийств, и даже матерый фээсбэшник хотел взять меня на работу, да только я не пошла. Я не умею подчиняться, тем более правительству. Я всегда сама решаю, что мне делать и как мне это делать! Оттого и результаты выдаю.
– Ага, а теперь ты тоже сама решаешь задерживаться на работе каждый день, да еще и бумаги домой таскать? – Женька потер лицо ладонями. – И вообще, хватит мне уже в десятый раз пересказывать ваш короткий разговор. Я его почти выучил.
– Ну, раз выучил, то знаешь, что было дальше! Он просто проигнорировал меня! Вообще не ответил на это!
– Как он посмел! Какой ужас. Гнусный тип. Девочка на шпильках говорит ему, какая она молодец, а он, дурак такой, работой своей занимается, а на девочку не смотрит.
– Я не поняла, ты на чьей стороне?! Ты, как мой парень, обязан заступиться за меня!
– Ну что, мне морду ему набить? Я могу это сделать. – Женька продемонстрировал выпирающий через тонкий пуловер бицепс. – Но только работу своей мечты ты уж точно никогда не получишь.
– Так я уже не получила! Ты слушаешь меня или нет, когда я рассказываю?!
Так как я все еще стояла посреди комнаты, в двух шагах от высоченной, пышной, ярко наряженной елки, он наклонился вперед, поставив локти на колени, и, глядя на меня, сказал серьезно:
– А что, ты правда думала, что все так легко? Что такой серьезный человек, как ты сама говоришь «бренд», возьмет тебя только потому, что бабушка твоя позвонила?
– Да нет же! Потому что я распутала кучу всего!
– Да, но он не знает, каково твое участие. Ты думаешь, менты так это зафиксировали в своих протоколах? Нам кучерявая брюнетка помогла. С блондинкой на пару.
– Я шатенка, а не брюнетка. Я прекрасно понимаю, что юридических доказательств нет. Но хороший же он сыщик, если не может это установить! Я ему говорила даже про следователя Акунинского. Тот мог за меня поручиться. Он позвонил хотя бы ему?!
– Да не должен он. Ну как ты не поймешь? Он сам должен тебя проверить. И ты сама должна доказать, на что ты способна. Не будет он звонить никаким следователям. Тем более на данный момент ему особо никто не нужен. Милая моя, я знаю, как ты не любишь навязываться. Боже, я долгое время считал, что ты меня ненавидишь, и только потом узнал, что… по твоим словам, конечно!.. что ты влюбилась в меня с первого взгляда. Поверь, у меня был шок, и понять это было вообще невозможно. Но здесь – именно здесь – навязаться должна будешь ты.
– Так что делать-то? Путаться у него под ногами? Он же меня игнорирует! Он даже не попрощался!
– Ты обозвала человека сексистом. Конечно, он не стал говорить «доброго вам вечера, барышня, заходите еще».
– Так не в глаза же! Это я тебе сказала, что он сексист! Зачем мне вообще с таким работать?!
– Ага, а в твоем воображении полковник в отставке, подрабатывающий частным сыском, каким должен быть и как должен выглядеть? Прилизанный блондин, молодой, красивый и интеллигентный?
Я не удержалась и хихикнула:
– Ты понимаешь, что ты себя описал сейчас?
– Конечно! Я описал идеал, по твоему мнению. Так вот нет. Он именно такой, каким и должен быть. Еще наверняка курит и прибухивает.
– Ну да. Пепельница полна окурков. Бутылку водки и граненый стакан я на столе не заметила, но наверняка он прячет их в шкаф.
– Ну вот. Короче, – он поднялся, – если тебе интересно мое мнение, тебе нужно пока отдохнуть, набраться сил, подумать, как его склонить на свою сторону. Допустим, распутать какое-то дельце у него под носом. Показать себя. Доказать, что ты достойна быть его ученицей. Понимаешь меня? – Он сверился с часами. – Ладно, обед в банке давно закончился, поеду.
– Вместо того чтобы тебя покормить, я бубнила… – я пристыженно опустила глазки и вздохнула.
Получилось немного театрально, Женька задорно прыснул и поцеловал меня в нос.
– Ничего страшного, я успел перекусить на рабочем месте. Кстати, я вот зачем заехал. У меня кореш один на Новый год едет на турбазу, зовет меня. А я зову тебя. Отвлекись на пару дней.
Я задумалась.
– Ну не знаю… А когда? В субботу мы отработали за тридцать первое, но тридцатого я работаю.
– Я сам тридцатого работаю. Вечером приедем, ужин и программа включены в стоимость. Переночуем. А тридцать первого целый день то ли бал-маскарад, то ли карнавальное шествие – я забыл. Но костюм обязателен, это я уяснил. Так что придумай пока себе образ. Я буду Куртом Кобейном.
– Надеюсь, ты не станешь расхаживать с дробовиком?
Женька закатил глаза, показывая свое отношение к моему юмору. Он фанат группы Nirvana (впрочем, как и я), и такие вещи воспринимает чуть ли не как личное оскорбление.
– Нет, конечно. Я закрашу глаза черной дрянью этой вашей, как ее…
– Подводка?
– Ну да, наверно. И гитару возьму. Вот, собственно, и все.
– Ты уже не успеешь волосы отрастить, а жаль.
– И так нормально. Ладно, – Женька пошел к двери, – ты подумай, турбаза в Подмосковье. Привезу и отвезу. Я уже забронировал отдельный домик.
Он поцеловал меня на прощание и ушел.
Итак, до тридцатого два дня. Сегодня понедельник, а в среду, стало быть, мы уезжаем с милым отдыхать. Почему бы, собственно, и нет? О чем тут думать? Я раньше никогда не отказывалась от приключений, а чаще даже выступала инициатором. Женя прав, эта дурацкая офисная работа, на которую я пошла то ли назло частному сыщику, то ли чтобы доказать самой себе, что меня возьмут на любую должность, на какую я сама захочу, загнала меня в какую-то депрессивную клетку с неврозами, которые, как дикие звери, мечутся туда-сюда и периодически меня кусают. Двадцать восемь тысяч в месяц (это с премией, а без премии двадцать пять) этого явно не стоят.