Страница 12 из 13
Возле стола образовалась толкучка. Многие хотели успеть на начало карнавального шествия, поэтому прибежали срочно перекусить перед оным, остальные по тем же причинам быстренько сворачивались и поднимались из-за стола, и непонятно кто именно, но кто-то точно толкнул Филиппа в сторону стола со свечами. Учитывая его проблемы с координацией, он не смог уберечься и упал прямо на канделябр, повалив его на темную скатерть. После этого произошло ужасное: Филипп загорелся. Весь, целиком. Туловище, ноги и даже голова – все было объято пламенем!
Раздались визги, крики, вопли, ахи и охи, кто-то побежал за огнетушителем, кто-то попытался потушить его своими силами – схватив со столов скатерти и опрокинув при этом кучу блюд на пол, кто-то орал, что нужно вызывать пожарных – вроде Люся, судя по голосу, – но это была явная глупость, ведь, когда они приедут, от него останутся угли.
Я же, одна из немногих, оставалась на своем стуле – приклеенная, застывшая, словно одна из ледяных скульптур у крыльца, потому что невероятные мысли не давали мне пошевелиться.
Белоснежка откусила яблоко и заснула мертвецким сном. Огненный человек загорелся. Совпадения? А если нет, то кто следующий?
– Срывайте! – завопила Геля – гораздо громче всех остальных, будто это она горела. – Срывайте с него костюм!
– Не снимается! – в ответ орал приятель Филиппа, который, не побоявшись обгореть самому, единственный приблизился к другу настолько, чтобы попытаться дотянуться до застежки. – Я не понимаю, там же должна быть кнопка или пуговица! Почему не снимается?!
Их разговор с трудом выбивался из криков заживо горящего Филиппа, который не давал другу снять с себя одежду, а просто носился от ужаса и боли по столовой, натыкаясь на стены и другие столы.
Когда я сумела силой воли выдернуть себя из раздумий и тоже что-то делать – для начала встать – то с удивлением обнаружила Женьку возле Филиппа, он поставил подножку, и тот упал прямо перед ним. Женька перочинным ножиком разрезал ткань сзади сверху возле шеи – где и предполагалось быть застежке. Когда прибежал Саша с огнетушителем, Логинов уже почти скинул с пострадавшего костюм, который почему-то никак не удавалось потушить – ни скатертями, ни водой из графина. Огнетушитель в Сашиных руках быстро справился с задачей. Филипп уже даже не стонал.
– Умер? – спросила Жанна, как мне кажется, больше с любопытством, нежели с сочувствием. Что за люди, господи…
Женька положил палец на шею, покачал головой.
– Пульс слабый, но есть.
Я только сейчас заметила, что Жанна была в костюме птички колибри, а Женька сдержал слово, придя в дырявом растянутом свитере, словно из бабушкиного сундука, и заплатанных джинсах (стиль Кобейна) с электрогитарой за спиной. Я помню, что он хотел брать уроки игры на гитаре, интересно, начал ли? Господи, о чем я думаю сейчас…
Его грубо отстранил давешний усатый мужичок и сделал все то же самое, чтобы удостовериться. Да, я помню, он говорил, что он врач.
– Скорую уже вызвали, – сообщил Александр, – едут сюда.
– Какой кошмар! – вопили девчонки. – Филька! Как это произошло?…
Все пожимали плечами, ни у кого не было ответа.
Кроме меня.
Шествие перенесли на восемнадцать часов, и мы трое вновь устроились в нашем с Женькой номере. Логинов погрел чайник, налил крепкого черного чая без сахара и сунул кружку прямо в мои трясущиеся руки.
– Рассказывай, – потребовал.
Я сделала два обжигающих глотка, закашлялась, потом медленно произнесла:
– Я уже говорила. Но вы же не слушаете…
– То есть Белоснежка и ее дружок – это не несчастные случаи, по-твоему?
– Был еще и бард.
– Кто? – Тут он посмотрел на Сашку. – Ах, ну да.
Наверно, вспомнил, как приятель о нем рассказывал, когда они выдворили меня из номера. Ведь сама я о барде Женьке не говорила.
– И по-твоему, – Женька по-прежнему обращался именно ко мне, как будто я была каким-нибудь экстрасенсом, который имел на все ответы, – все эти три случая – убийство и покушения на убийство?
– Да! Это очевидно. Ладно, с бардом непонятно, окей, пусть слабое сердце и пусть он принял на грудь перед выступлением. Допустим, боится сцены, хоть и бард. Или холодно ему было, мерзлявый был, как говорят, вот и выпил «для разогрева», что усугубило приступ. А название концертной программы и сработавшая иллюминация – просто совпадение. Но подумай: парень с девушкой. Пара, которая скрывает свои отношения. Во всяком случае не выпячивает. Она в костюме Белоснежки. Он в костюме Факела. Или Костра. Или Огненного человека, как угодно. Костюмы известны заранее всем их знакомым. Впрочем, – видя, что Саша собирается поспорить, добавила я, повысив голос, – Кристина выбирала наряд Белоснежки при нас, да, Саша, я помню. Но и ты ведь помнишь, о чем она говорила по телефону с Филиппом? Что ему сшили костюм на заказ.
– Откуда ты знаешь, с кем она говорила? Она имя не называла, я бы запомнил.
Женька внимательно нас слушал, переводя цепкий взгляд красивых голубых глаз с него на меня.
– Да, но ты сопоставь детали! Она явно сюсюкала с любимым. В любом случае про костюм, сшитый на заказ, можно уточнить у его друзей, им он наверняка тоже хвастался.
– Да с чего ты взяла, что они встречались? Ну сидели рядом. И что?
– Какой ты ненаблюдательный для журналиста! – Сашка обиженно насупился, но ничего не сказал. Логинов, видя это, насмешливо хмыкнул. – Во-первых, было видно по его взгляду, по интонации обоих, когда они разговаривали, по тому, как он гладил ее по руке, а во-вторых, пока вы, серьезные мужчины, вели свои серьезные мужские разговоры, мы, простые тупенькие бабы, которых на такие разговоры не зовут, успели провести расследование, поспрашивали аккуратно друзей и выяснили. Это доподлинно известно, что они – пара!
– Ну что ж, дети мои, – возвестил Женька, немного помолчав. – Дело за малым – выяснить, кому выгодна смерть этих двоих. Или временное их отстранение. Возможно, убийство целью и не ставилось.
– Почему ты так считаешь? – удивилась я.
– Господи, Катька, – покачал он головой, – ты вроде умная, но иногда такое отчебучишь… А потом обижаешься, что тебя сыщики не берут в помощники. Твоя ошибка в том, что ты не рассматриваешь потенциальных убийц как нормальных, адекватных, рассудительных людей, которые хотят доводить свое дело до конца и не хотят попадаться.
– Говори яснее!
– Говорю. В столовой полно народа. В фойе висит огнетушитель. Вывод, причем ожидаемый: парня спасли. Он сейчас в Склифе, ты же слышала.
– Нет, я слышала, что его туда повезли, а довезли ли – еще вопрос.
– Да, но для убийцы слишком невелика вероятность благоприятного исхода затеянной операции, а следовательно, слишком большой риск. Он бы на это не пошел.
– Ну хорошо, но ведь бывают убийцы-неадекваты! Это маньяк. Ему все равно. Он просто убивает. Даже при всех. Даже если успеют спасти. Видишь, никто не заметил, кто именно толкнул парня на свечи!
– Что?
– Вот! И ты тоже!
– Это ты смотрела на вход, я смотрел на тебя.
– А я – в свою тарелку, – поделился Саша.
Я рассказала, что видела. Хотя особо-то ничего. Точно помню чей-то локоть. Он отличался по цвету от ярко-оранжевого костюма. Быстрое движение – и парень потерял равновесие.
– Тебе точно не показалось? Он и так с трудом ходил. Он явно перебрал.
– Не показалось!
– Хорошо, тогда напрягись и вспомни, кто это сделал. И позвони, куда следует. Ты единственный свидетель в этом случае.
– Ой, это ты-то хочешь, чтобы я позвонила? – Логинов известный ненавистник органов правопорядка. По его словам, одного его родственника упекли просто так, побоями и угрозами его маленьким детям заставив подписать признательные показания. Он был тогда подростком. Мы много раз впутывались в расследования, но именно он всегда был против куда-либо обращаться и велел действовать своими силами. – Послушай, тебя здесь не было, когда произошли предыдущие два случая. У них на все один ответ. Сердечный приступ – никто не виноват. Отравилась таблетками для прерывания беременности – сама виновата. Ну то есть возбуждать дела они не намерены. И здесь то же самое сказали. Все видели, что он пьяный. Ходил шатался. Быстро установят, что та самая, что в коме, – его любимая девушка. Вот и оправдание для пьянки. А то и на суицид спишут, хоть и весьма нетрадиционный.