Страница 8 из 9
Двери распахнулись, и вышедший оттуда унтер-офицер жестом пригласил его войти. Сам он не последовал за Андреем, а только прикрыл двери.
Рогожин вошел в кабинет, где сидел офицер в мундире СС. Он был молод, не старше 35 лет, худощавого сложения, с тонкими чертами лица, беловолосый. Витой эполет на правом плече ни о чем не сказал Андрею, но на его петлице было две полосы и четыре ромба.
«Майор, – догадался Андрей. – Немец из CD».
– Курсант Рогожин! – представился Андрей.
Офицер предложил Андрею сесть на стул и представился по-немецки:
– Dietmar. Mitarbeiter-SD. Und Sie sind Andrei Rogozhin, ein Kadett und eine ehemalige gewöhnliche Armee der Bolschewik. (Барон фон Дитмар. Сотрудник СД. А вы Андрей Рогожин, курсант школы и бывший рядовой армии большевиков).
– Ja, Herr Hauptma
– Du sprichst gut deutsch. Obwohl Sie den Akzent haben. Wo hast du die Sprache gelernt? (Вы неплохо говорите по-немецки. Хотя акцент у вас есть. Где вы учили язык?)
– Meine Mutter spricht Deutsch. Ich habe die Sprache an der Universität gelernt. Mein Vater ka
– Oh! Sprichst du Englisch? (О! Так вы и по-английски говорите?)
Рогожин ответил по-английски:
– Yes. And in French. But much worse. At home, we often spoke in foreign languages. My father claimed that it could be useful. (Да. И по-французски. Но значительно хуже. У нас дома часто говорили на иностранных языках. Отец утверждал, что это может пригодиться).
– It is perfectly. I need translators, Mr. Rogozhin. And you are not so brave warrior, as I understand from your papers. And for you this is a chance to be away from the war, where your unit will soon go. (Это отлично. Мне нужны переводчики, господин Рогожин. А вы не столь смелый воин, насколько я понял из ваших бумаг. И для вас это шанс быть подальше от войны, куда в скором времени отправится ваша часть).
– Вы предлагаете мне работу, господин барон?
– Именно так. Нам не хватает переводчиков. Нужно допрашивать пленных русских, – соврал Дитмар. Рогожин был ему нужен совсем не для этого. Но он хотел видеть реакцию молодого человека. – А ваши знания неплохи, как мне доложили, и я сам теперь в этом убедился. Вы будете произведены в унтер-офицеры и станете получать неплохой паек. Да и под пули вас не погонят.
– Это предложение или приказ, господин барон?
– Предложение, господин Рогожин. Ибо не каждый справится с той работой, что я вам предлагаю. Переводить вы станете во время допросов. А там будет кровь, и будут страдания. Чужие, не ваши. Но не каждый это сможет выдержать.
– Я не знаю, что вам, ответить, господин барон. Я…
– Я не требую от вас ответа немедленно, господин Рогожин. Я понимаю, что о подобном стоит думать. Но вы, если примете моё предложение, получите относительную свободу действий.
– Как это? – не понял Андрей.
– Вы не станете ограничены казармой. Но если вы стремитесь на фронт, – барон развел руками, – по какой-то причине. Например, если вы все еще хотите перебежать обратно к большевикам. Что скажете?
Офицер внимательно смотрел Андрею в глаза. Тот не ответил взгляда.
– А разве у меня есть шанс вернуться, господин барон? После того, что я сделал? У своих меня ждет расстрел.
– А вы хотите жить, господин Рогожин?
– Хочу, – признался Андрей. – Я склоняюсь к мысли, что я совсем не герой.
– Весьма смелое заявление для мужчины, господин Рогожин. Я не оговорился. Смелое. Не каждый может сказать, что он боится. Все это тщательно скрывают. Но мне нравится ваша откровенность.
– А что мне еще остается? Я много думал о том, что я сделал, когда перешел на вашу сторону. И я понял, что мною руководил страх. Страх за жизнь. Я хочу жить.
– Отлично! Я и намерен предложить вам жизнь, господин Рогожин. Ибо ваш взвод в составе войск РОА скоро отправится на фронт. А там под пулеметным огнем полягут многие ваши товарищи. Я ведь вас понимаю, как никто иной. Я также хочу жить и во время, и после войны. Как бы она не закончилась.
После последней фразы барон сделал паузу. Андрей спросил:
– А моему товарищу Сергею Осипову вы не сделали подобного предложения? Он также знает немецкий.
– Нет, – сразу ответил Дитмар. – Его знания оставляют желать лучшего, господин Рогожин. Да и простоват он. Вы иное дело. Большевики не смогли оценить вашего таланта. Человека знающего языки отправили на фронт простым солдатом. Кстати, вы не объясните мне, как это произошло?
– Вы о том, что я стал простым солдатом?
– Именно.
– Но я не сказал в военкомате, что владею языками, господин барон. Я хотел попасть в обычную часть и доказать…
– Свое мужество? Похвально. Но глупо. Здесь нет прослушки, и потому могу сказать вам откровенно – я также хочу жить после этой войны. Зачем отдавать жизнь за идеи сидящих в кабинетах людей? Будь они в Берлине или Москве.
– Я пока не могу ответить на этот вопрос. Я верил…
– Послушайте! – прервал его Дитмар. – Здоровый цинизм – это то, что сейчас поможет вам выжить и примириться с тем, что с вами случилось. Отчего вы считаете себя виновным в том, что произошло? Вы кто? Вы студент, который добровольно попросился на фронт, совершенно не понимая, что это такое. И разве это преступление – испугаться за свою жизнь? И ваша и наша идеи требуют от нас отдать жизнь за них не задумываясь. Я в начале войны так бы и сделал, но после я стал думать. И знаете, к какому выводу пришел? Я не хочу погибать с рейхом.
– Но наши парни станут сражаться за рейх. И нам говорят о конечной победе. Вы не верите в победу, герр Дитмар?
Барон засмеялся в ответ.
– Вермахт отступает, герр Рогожин. Конечно, большевики уничтожат его не завтра, и в этой войне падет еще много тысяч солдат. Они заплатят кровью за амбиции бывшего ефрейтора со смешными усиками. Но в рейхе много таких, что думают как я. Они уже не хотят Гитлера. Но они боятся сказать про это.
– Вы столь откровенны со мной, герр Дитмар.
– Я бы попросил вас, герр Рогожин, обращаться ко мне «герр фон Дитмар». Мой титул барона дает мне право на приставку «фон».
– Извините, герр фон Дитмар. Но отчего вы столь откровенны со мной?
–А почему мне не быть откровенным? Что вы сделаете? Пойдете доносить?
– Нет, конечно. Кто мне поверит?
– Именно, герр Рогожин. Вы сами и ответили на свой же вопрос. Потому я с вами и откровенен. И потому я решил предложить вам жизнь.
– Но война закончится не завтра.
– Именно. Потому при штабе вам будет лучше. Мы скоро отправимся с вами на фронт. Но не на долго. А я выхлопочу для вас перевод. Я должен быть направлен на Западную Украину. И вы поедете туда со мной…
Глава 3
Ирина Ланская.
Дабендорфская школа РОА.
Апрель, 1944 год.
Ирина.
Андрей вышел из кабинета и немного постоял у двери. Но как только появился унтер в мундире со знаками СС, он вышел в коридор.
«С чего этот Дитмар так со мной откровенничал? Проверка? Они решили испытать меня на вшивость. Я ведь из семьи советских профессоров и моей семье обижаться на советскую власть не за что. А если он думает, что я шпион? Он показался мне человеком умным. А ведь в Москве старший майор Нольман все это предвидел. И втянул он меня в странную игру. Я пока совсем не понимаю правил этой игры. Мне приказано внедриться. Я это делаю. Но дальше что?»
Андрей спустился по лестнице вниз и вышел в коридор первого этажа. Направился к двери, но увидел в коридоре штаба девушку в новеньком мундире с погонами фельдфебеля связи. Высокая блондинка с длинными волосами, убранными в жгут на затылке под пилоткой. Она показалась ему знакомой.
Отдав честь старшему по званию, он прошел мимо. Но она окликнула его: