Дерево-призрак

Миранда двинулась в сторону узкого прохода между продуктовым и магазином электроники, полностью проигнорировав юношу.

Лорен остановилась – не в ее правилах было делать вид, что кого-то не существует:

– Привет, Джейк.

Он стал очень высоким – почти на тридцать сантиметров выше Лорен, но ремень, даже застегнутый на последнюю дырку, едва удерживал джинсы на его талии. Он был одет в черную форменную поло со словами «Лучшая электроника», вышитыми на левой стороне груди.

– Хэй, Лорен, – сказал он и выдохнул дым через нос.

Она подумала, когда его голос успел стать таким взрослым.

Джейк больше не звучал как мальчик, но, если на то пошло, он им больше и не был. Ему сейчас, наверное, около восемнадцати – достаточно, чтобы на щеках выросла настоящая щетина, а не жидкий пушок, как у большинства старшеклассников.

Он оценивающе оглядел ее с ног до головы. Что именно он в ней искал, Лорен не знала. Ей всегда нравились глаза Джейка: как их голубизна контрастировала с темными волосами, но теперь что-то в его взгляде заставило кровь прилить к ее щекам.

– Классные кроссовки, – сказал парень, и она не смогла понять, издевается он или говорит серьезно.

– Ло-рен! – нетерпеливо позвала подругу Миранда.

– Поторопись, – Джейк бросил окурок на землю и придавил подошвой своих черных ботинок. – Увидимся, Лорен.

– Да, – ответила она и побежала к Миранде. Лорен не знала, что ее так смутило, но ее это бесило.

– Ты что там делала? – спросила Миранда.

– Здоровалась, – сказала Лорен, раздражаясь еще сильнее, ведь подруга явно слышала их диалог.

– С такими неудачниками, как он, лучше не здороваться.

– Он мой сосед, – ответила Лорен. Ее лицо все еще пылало, и по опыту девочка знала, что щеки еще нескоро станут нормального цвета.

Миранда быстро оглянулась, чтобы проверить, что никто не подслушивает, и наклонилась поближе к Лорен.

– Он продает наркотики, – прошептала Миранда.

Лорен нахмурилась:

– Да ладно. Наркотики? В Смитс Холлоу? Откуда же он их возьмет?

– Наркотики есть даже в Смитс Холлоу, – загадочно ответила Миранда.

Все знания о наркотиках Лорен почерпнула из фильмов, где герои иногда курили травку. Миранда смотрела «Лицо со шрамом», а Лорен нет, так что теперь та строила из себя великого эксперта по кокаину и всему такому.

Девочки вышли на улицу, где располагались продуктовый и магазин электроники. «Автоматы мечты» находились прямо напротив. Все окна были открыты. Громкая музыка в сочетании с настойчивым пиканьем автоматов и редкими победными выкриками игроков была легко различима даже сквозь шум автомобилей на Мейн-стрит.

Лорен посмотрела в обе стороны, готовясь перейти дорогу, но Миранда ухватила ее за руку и указала на магазин «Лавка сладостей» неподалеку.

– Мне нужен «тик-так», – сказала она. – Я пообедала сэндвичем с тунцом перед тем, как Тад позвонил. Если бы я знала, что он позвонит, ничего бы не ела. Не хочу выглядеть толстой перед ним.

При этих словах она похлопала себя по плоскому, словно лист бумаги, животу, и взглянула на Лорен, будто ожидая, что та скажет: «Ты не толстая».

Но Лорен не обратила на нее внимания. По дороге к «Лавке сладостей» им придется пройти мимо большой витрины «Лучшей электроники». Джейк Хэнсон вернулся с улицы и стоял за прилавком, склонившись над грудой черного пластика и проводов.

Лорен быстро отвела взгляд: во-первых, чтобы никто не заметил, как она пялится, а во-вторых, девочка не знала, как ей поступить, если Джейк все же поднимет голову – помахать ему или лучше сделать вид, что она его не видит? Лорен перевела взгляд на дорогу и проезжающие машины.

Вниз по Мейн-стрит ехал бордовый автомобиль. Пока он не скрылся из виду, Лорен притворялась, будто внимательно разглядывает лицо Миранды. Единственным человеком, при котором Лорен было легко делать вид, будто она его не замечает, была ее мать.

2

– Пошли, Дэвид, – сказала Карен Ди Муччи, отстегивая ремень безопасности и вытаскивая сына с заднего сиденья автомобиля. Ей повезло найти парковочное место прямо перед магазином «У Фрэнка», так что настроение ее могло бы быть и получше. Идти целый квартал, а то и два, с Дэвидом в одной руке и покупками в другой, всегда страшно утомительно, особенно в июньскую жару. Сегодня Карен это не грозит.

Лорен даже не посмотрела на меня, когда я проезжала мимо.

Она постаралась не позволить ноткам раздражения просочиться в ее голос, но Дэвид все же расслышал едкие интонации и поднял на мать серьезный вопрошающий взгляд.

– Идем, купим всякого для сэндвичей, – сказала Карен, стараясь звучать дружелюбнее, – а потом возьмем мороженого в «Лавке сладостей», хорошо?

– Халашо, – ответил Дэвид.

Лорен с Мирандой к тому моменту уже точно успеют уйти из магазина, подумала Карен. Нет, она не избегает собственной дочери. Просто Карен знала, что сейчас при встрече с Лорен она не сможет сдержать раздражение и все ей выскажет, а потом девочка весь вечер не будет с ней разговаривать, обидевшись, что ее опозорили на людях.

Карен поставила Дэвида на ножки и взяла за руку. Малыш не пытался вывернуться или убежать прочь, в отличие от многих четырехлеток. Вот Лорен в свое время была именно такой – вечно пыталась отделаться от матери, даже когда была совсем маленькой.

Как приятно было попасть после удушающей уличной жары под кондиционеры продуктового магазина. В прогнозе погоды в «Вестнике Смитс Холлоу» говорилось, что сегодня воздух прогреется до тридцати градусов, но по ощущениям было гораздо жарче – ветер совсем не дул. Зной будто опустился на город и застыл, особенно на Мейн-стрит. Укрыться в тени деревьев было невозможно: какое-то время назад городской совет решил, что леса вполне достаточно и не следует тратить деньги на озеленение улиц.

Карен встала в очередь. Перед ней было еще три человека, всех она когда-то прежде встречала, но близко не знала. В маленьком городке вроде Смитс Холлоу почти всех знаешь в лицо. Карен с благодарностью подумала, как хорошо, что ей не придется принимать сочувствующие взгляды и вести неловкие вежливые беседы со знакомыми.

В последнее время она боялась выходить из дома именно по этой причине: вдруг наткнешься на члена школьного родительского комитета или кого-то, кто раньше чинил машину в мастерской Джо. На людей, которые не были достаточно близки с Карен, чтобы называться друзьями, но которые все же считали необходимым остановиться, поинтересоваться, как у нее дела, погладить по плечу и поведать, как они надеются, что скоро все наладится.

Карен предпринимала все возможное, чтобы эти встречи закончились как можно скорее: поглядывала на часы, говорила, что спешит по делам, – лишь бы человек ушел. Она ненавидела это фальшивое сострадание и то, как все диалоги постепенно сводились к сочувственным вздохам.

В очереди Дэвид терпеливо ждал рядом с мамой. «Серьезно, он лучший ребенок на свете», – подумала Карен. Малыш был добродушным, внимательным и всегда спокойно относился к необходимости подождать. Он просто разглядывал все вокруг своими огромными карими глазами – их форма и цвет настолько точно совпадали с ее собственными, что никто никогда не мог удержаться от восклицания, что он выглядит «абсолютно как мамочка», – и размышлял о своих детских делах.

А потом, оставшись наедине, пока Карен накрывала ему обед или по дороге в банк или за игрой в песочнице во дворе, Дэвид рассказывал ей про свои думы, и мать всегда поражало, какие глубокие мысли возникали в голове ее четырехлетнего сына.

– Мистер Адамчек хочет, чтобы все видели его деньги, – однажды сказал Дэвид.

Карен, заполнявшая в тот момент таблицу учета доходов и расходов, стараясь не разрыдаться при виде того, как на глазах таяла сумма остатка на счету, посмотрела на него. Дэвид сидел на полу кухни и лепил из пластилина. Вокруг были разложены газеты, чтобы не запачкать пол – он сам это предложил, не она. Да, таким Дэвид был ребенком.