Дерево-призрак

Тохи потратил три месяца на ее организацию.

Сперва пришлось отыскать подходящее место. В итоге выбрали огромное открытое поле, заросшее высокой травой, которое старшеклассники прозвали «Полем поцелуев». Это порадовало многих родителей, которые всегда обвиняли Тохи, что тот делает недостаточно, чтобы отвести их детей от искушений плоти. Мэр не собирался объяснять, что подростки обязательно отыщут другое место, чтобы предаваться этим искушениям. Он мог представить, что далеко не одна местная девочка обнаружит руки парня у себя в вырезе блузки во время катания на колесе обозрения.

Поле должны были убрать сегодня – ярмарка должна была открыться уже скоро. Трава вымахала бы снова, стоило на нее упасть хотя бы паре капель дождя, так что скосить ее заранее было нельзя.

Кроме того, Тохи пришлось убеждать пятерых членов городского совета, что провести ярмарку было необходимо. Многие беспокоились, что из-за нее вырастет преступность: от распития алкоголя в общественных местах до карманных краж и проституции.

Тохи умаслил их обещаниями, что на ярмарку тратить деньги приедут люди из окрестных городов, и платить они будут не только за аттракционы и сладкую вату, но и за услуги местных предпринимателей. А если даже этого не произойдет, то город как минимум получит деньги за сдачу поля в аренду. «Бесплатные деньги, – сказал он им, – за брошенный, бесполезный кусок земли». Удивительно, как перспектива прибыли свела на нет все сомнения.

– Думаю, все выяснится ближе к дате ярмарки, – сказал Кристи.

– Надеюсь на это, – ответил Тохи, и в интонации его читалось: «Уж позаботьтесь».

Он закончил беседу, договорившись, что шеф полиции будет держать его в курсе новостей, и потер лицо руками.

Это создавало проблемы – то, что девочки были из другого города. Ведь так быть не должно. Девочки из Смитс Холлоу – да, но только не из других мест. И уж тем более не мужчины. Когда зимой нашли Джо Ди Муччи, Тохи напрягся.

Он напрягся, потому что под этим деревом должен был лежать не Джо. На его месте должна была быть Лорен.

После тех событий мэр несколько месяцев был весь на нервах, переживая, не рассыплется ли карточный домик, служащий фундаментом города. Тохи отслеживал финансовое благосостояние фабрики чили – основного места работы жителей Смитс Холлоу – так же тщательно, как собственное кровяное давление. Внимательно разглядывал витрины на Мейн-стрит на предмет вывесок «скоро закрытие».

Если мэру повезет, воспоминание об этих девочках скоро исчезнет из памяти горожан – точно так же, как и мысли о тех, что были раньше.

Помнил о них только Ричард Тохи III, его отец, отец его отца и так далее, вверх по родословной. Это был крест всех мэров, хранителей Секрета, которые должны были следить за тем, чтобы все шло, как раньше.

Точнее был еще один человек, который, казалось, знал Секрет, но она никому ничего не говорила – да и все равно не смогла бы ничего с этим поделать.

Десять лет назад Тохи смотрел с Кристал в автокинотеатре фильм «Челюсти». Это было до начала ее дневных любовных похождений (а, может, и нет никаких похождений – вдруг она действительно просто занимается аэробикой), и девушка, по всей видимости, была рада провести время вместе. Он-то определенно был рад, когда она прижималась к нему каждый раз, когда обезумевшая акула пожирала очередного незадачливого купальщика.

Но что по-настоящему поразило его в этом фильме, так это мэр. Все горожане вели себя так, будто тот был бессердечным злодеем, раз не стал закрывать пляжи, где завелась гигантская акула, готовая проглотить каждого на своем пути. Но Тохи понимал этого персонажа. Мэр города Эмити просто хотел, чтобы его люди выжили. Он не был бессердечным. Мэр думал о высшем благе, а высшее благо предполагало, что ради остального города парочка пловцов может закончить свою жизнь в брюхе монстра.

Тохи стал градоправителем после своего отца всего за два года до того визита в автокинотеатр, и гибель двух девочек с момента заступления на пост лежала на нем тяжким грузом.

Но после просмотра фильма он осознал, что ему следует относиться к этому по-другому. Ведь не он убил этих девочек. И вообще, он определенно положил бы этому конец, будь это возможно.

Но если Тохи не будет выполнять свой долг, всех в городе могут убить.

Мэр содрогнулся, когда представил мертвыми каждого мужчину, женщину, ребенка в Смитс Холлоу. Он практически видел, как это будет: растерянные агенты ФБР (ведь естественно вызовут ФБР) переходят из дома в дом и находят лишь мертвецов – никто не выживет в результате самого таинственного массового убийства в истории Америки.

Тохи не мог допустить, чтобы Смитс Холлоу запомнили именно так. Он мечтал, чтобы его город стал символом успеха и производительности в регионе, в котором была лишь разруха. Мечтал, чтобы все другие города смотрели на Смитс Холлоу с завистью и желанием повторить его подвиг.

Да, с торговым центром вышло неудачно – Тохи это признавал. С его стороны было крайне недальновидно позволить Силвер Лейк предложить застройщику более выгодные условия по налогообложению. Он переживал за Мейн-стрит, желал защитить локальный бизнес, который иначе столкнулся бы с необходимостью конкурировать с крупными сетями национального уровня. Тохи и сейчас считал, что с этой точки зрения принял верное решение, однако строительство торгового центра создало в Силвер Лейк огромное количество новых рабочих мест и вызвало беспрецедентный экономический рост. Будь он более дальновидным, возможно, получилось бы сберечь Мейн-стрит и построить магазин.

Но, конечно, торговый центр привлек бы больше посетителей, а среди этих посетителей – больше девочек.

Так смотреть на ситуацию было тяжело, но от этого некуда было деться. Все, кто приезжал в Смитс Холлоу, никогда его не покидали. Точнее они могли попробовать сбежать: отправиться на учебу в колледж, пойти в армию, на несколько лет переехать в Чикаго или другой город – но всегда возвращались.

А значит была кровь, чтобы кормить тварь.

Если подумать, Тохи по-настоящему служил обществу.

В конце концов, через некоторое время народ забывал про девочек – даже их семьи. Воспоминание об обнаруженном под деревом изувеченном теле постепенно угаснет, а на замену ему придет убеждение, что девочка погибла в автокатастрофе или по какой-то другой причине. Или память о дочери померкнет вовсе, как будто ее и не существовало.

Мэр не знал, всегда ли мысли о гибели девочек со временем исчезали и трансформировались во что-то другое или горожане иногда что-то помнили. Возможно, только спустя годы этой информацией обладали лишь Тохи.

Был еще этот Джо Ди Муччи. На его месте должна была быть Лорен – это ее имя мэр вытянул во время жеребьевки, которую проводил каждый год, – и на следующий день он с уверенностью ожидал услышать от полиции доклад о ее смерти. Когда Тохи узнал, что под деревом обнаружили Джо с вырванным сердцем, его охватила паника.

Теперь все в опасности? Значило ли это, что теперь закроется завод, обанкротятся предприятия, и город постигнет разорение?

Но трагедии не случилось, и через какое-то время мэр решил, что все в безопасности. Но он все равно не сумел разобраться, почему Джо оказался в лесу вместо Лорен.

Он вытянул ее имя, и обычно этого было достаточно. На следующий день обнаружили бы останки, а Тохи смог бы делать вид, что до следующего года обо всем можно забыть, как люди поступают с мыслями о походе к стоматологу на чистку зубов. С глаз долой из сердца вон – по крайней мере, пока дата, обведенная кружочком, не появится снова на календаре.

Но в этот раз были эти девочки, эти таинственные девочки. Их имена не вытянули в ходе жеребьевки. Они не были из Смитс Холлоу. Они не должны были погибнуть в лесу. Да, катастрофа еще не произошла, но это лишь значит, что она случится в будущем.

«Не случится, пока мэр я», – подумал Тохи. Если для сохранения статуса-кво ему придется пожертвовать каждой девочкой в городе, он так и поступит.