После эпилога

Чёёёрт.

– Твою же… – падающий мужчина выравнивается очень быстро.

Я поднимаю на него взгляд и осознаю, что это он.

– Примите мои извинения, это… Чёрт, кофе было горячим? Чем я могу помочь? – его взгляд блуждает по растекшемуся пятну на моей груди.

Я так ошарашена тем, что это случилось снова. Судьба, ты проснулась что ли? Что за сюжетные повороты такие??

Он не дожидается моего ответа и находит мой взгляд. И в этот момент он понимает, что это я. Та самая девушка.

Лукман Тавади хмурится.

– Это точно не было запланировано, – он поднимает руки и даже отшатывается.

На нас снова все пялятся, особенно дедуля с соседнего кресла. Мы его разбудили.

– Нет-нет, я и не подумала, что вы… эм-м, специально, – покрутила головой.

Я поднимаю пустой стаканчик и телефон. В мокрой одежде неприятно. Встаю.

– Нужно переодеться, – почти приказывает мужчина. Я поднимаю на него взгляд. Ещё и высокий, разве моё женское сердечко способно выдержать это? – Горячая ткань может спровоцировать ожог.

– Нет, всё в порядке, кофе не был горячим, – объясняю я.

Но переодеться и вправду нужно, потому что я не могу ехать еще четыре часа в мокром свитере, да еще и с таким пятном. Кажется, я даже начинаю немного злится, но напоминаю себе, что совсем недавно я была в его положении.

– Не нужно извинений, это всё Ретроградный Меркурий, – отшучиваюсь.

Кажется, мужчина в недоумении. Мне снова становится неловко и я решаю просто пойти за своим чемоданом. Мысленно пытаюсь вспомнить, что я могу там по-быстрому достать, дабы переодеться. Но когда заглядываю в багажный отсек, вижу, что мой чемодан оказывается завален чужими чемоданами. Вот же…

– Нужна помощь? – я вздрагиваю, когда слышу его голос за спиной.

Оборачиваюсь. Лукман Тавади пошел за мной… кажется, охренеть.

– Эм-м… чемодан завален, вот…

– Не проблема, – заверяет он и я уже думаю, что мужчина сейчас поможет достать мой чемодан, но он…

…стягивает с себя коричневую толстовку и остаётся в одной черной футболке. Мой взгляд сразу же цепляется за три татуировки на его руках. Но рассмотреть я не успеваю, потому что…

– Возьмите это.

Я вот сейчас не поняла. Он мне предлагает надеть его толстовку? Было бы проще, если бы он просто помог достать чемодан. Проще для моих расшалившихся гормонов. Но он не предложил сам, и я не нахожу правильным заставлять его. Из вежливости, наверное. Ну не из-за того же, что я хочу надеть его толстовку.

– Хорошо, спасибо, – кто это сказал? Я?

Боже, и снова в жар бросает.

– Можно в туалете переодеть, – предлагает мужчина, указывая на тамбур.

Я лишь киваю. Мне опять так неловко, что я забываю забрать толстовку. Поэтому Лукман Тавади снова идёт за мной. Мой внутренний монолог ругательств не прекращается.

Мы выходим в тамбур и останавливаемся возле туалета. Я разворачиваюсь к нему и наконец принимаю одежду, которую он снова вежливо протягивает мне.

– Спасибо, – мягко улыбаюсь, унимая дрожь от мысли некой близости. – Мой свитер высохнет через пару часов, и я верну вам вашу толстовку.

– Не обязательно, – отвечает спокойно.

Он предлагает мне её на совсем забрать? Боожеее. Ну, почему от каждого его предложения кидает в жар?

Аня, ничего не происходит. Абсолютно ничего такого не происходит.

Я захожу в туалете и прижимаюсь спиной к двери. Прикрываю глаза и призываю себя к благоразумию. Я пересмотрела мелодрам, это уж точно. Такие волнительные реакции только так можно объяснить. И как иронично, что этот Лукман Тавади – кинорежиссёр.

Выдыхаю.

Ничего такого не происходит, повторюсь. Но помечтать ведь можно?

Я начинаю снимать свитер и он… цепляется за кулон на моей шее. Каким-то образом кулон оказался на затылке, наверное, из-за падения. Я тяну, но цепочка лишь врезается в кожу. Ауч! Немного психую и решаю потянуть резче, даже если порву свитер – пофиг уже. Но ZARA еще никогда так не подставляла – это что за качество такое хорошее?? Я дёргаю, но свитер не поддаётся, снять с цепочкой через голову я не могу…

– Блять! – ругаюсь от бессилия, но все ещё пытаюсь нащупать хотя бы застёжку цепочки, чтобы снять её.

– Что-то случилось? Позвать на помощь? – его голос за дверью заставляет меня подпрыгнуть на месте.

Лукман Тавади до сих пор там стоит???

– Нет! – отвечаю поспешно и ловлю в зеркале панику в своих глазах. – То есть, да, но…

– Мне войти? – смолкает. – Я имею в виду, я смогу чем-то помочь?

Разряд. Аня, разряд!

– Это не что-то серьёзное… – мой голос становится тише, но я знаю, что он всё равно слышит. – Просто застёжка не поддаётся…

У меня приступ, правда. Я должна разобраться сама. Это будет странно, если незнакомый мужчина войдёт сюда. Это как-то неправильно. И… неловко, господи.

– Я могу войти с закрытыми глазами.

Что?

Боже, он смерти моей хочет. Сердце стучит. Грёбанная цепочка умудрилась закрутить уже и волосы.

Грррр! Я не верю, что это происходит!

– Если это не будет слишком неловко…

– Совершенно нет.

Боже. Тук-тук. Тук-тук. Сглатываю.

Прижимаю к груди его толстовку, чтобы прикрыться. Остаюсь спиной к двери, лишь тянусь, чтобы щелкнуть замком.

Я набираю в легкие воздух, когда дверь открывается. Мужчина делает шаг внутрь с закрытыми глазами. Я больше не могу дышать. Кажется, онемела. Зачем я ему разрешила? Это слишком. Господи, это слишком. И когда он на ощупь закрывает дверь, я почти ловлю паническую атаку приправленную страхом. Я ведь совсем не знаю этого мужчину…

Между нами пара сантиметров. Мы в замкнутом пространстве метр на метр. Я и этот чертовски манящий Лука.

Глава 2

Лука

Стоит мне перекрыть путь к отступлению, как я буквально начинаю жалеть о своём уж точно неуместном предложении. То есть, я здесь, чтобы помочь этой девушке, которая пострадала по моей вине. Мой порыв безопасный.

Для неё.

А для меня?

Даю под дых странной мысли, пока она не стала навязчивой. Затаиваю дыхание, находясь в полнейшей темноте. И в ней так отчётливо слышно насколько сильно девушка нервничает. Возможно, даже вот-вот в обморок свалится. И тогда мне придётся открыть глаза, а я обещал… быть безопасным. Думал, что она это поняла, но воздух вокруг нас так сильно накаляется, что я понимаю – это не так.

Уже и забыл каково это.

Ранее мои восточные корни нередко представлялись девушкам отталкивающими, пугающими и да… небезопасными. Это, конечно, было очень давно. До того как я стал публичной личностью. Сегодня девушки скорее с радостью прыгнут в мою постель. Но вот в мои двадцать моя густая борода успела знатно насолить мне.

И вот опять.

То есть, неужели эта незнакомка думает, что Лукман Тавади может навредить ей? Я не из таких парней и никогда из них не был. Пускай она не может быть уверенной в этом, но она уж точно должна понимать, что моя публичность не позволит мне… чтобы она там не думала. А она ведь точно думает. И её мысли громкие. Кричащие.

О чём ты думаешь, девочка?

Или ты… чёрт, это бы многое объяснило. Она не узнала меня, да? Возможно ведь такое? Конечно, возможно. Ты, Тавади, звезду словил что ли? Нет, конечно, нет. Просто давно не испытывал такого. Обычно люди либо восхищаются мной, либо нейтральны к моей персоне. А тут столько волнительных эмоций. И унять их могу только я.

Чёрт, незнакомка. Возвращаешь меня на семнадцать лет назад. Что за чертовщина…

– Тише…

Девушка вздрагивает.

Серьёзно, Лука, тише? Соберись, мужик, это неподходящее слово. Но я должен её как-то успокоить.

– То есть… – выдыхаю. – Устраним проблему, хорошо?

– Да, пожалуйста, – она так быстро откликается, словно ей здесь со мной и вправду уже невмоготу.

Боже, Лукман, вот такие вот невербальные хрени ещё существуют. Не все растекаются лужицей перед тобой. Живи теперь с этим. Я бы ухмыльнулся, но она меня не поймёт.