Страница 71 из 72
Потом в памяти всплыли низкое студенистое небо, быстро летящие клочки сизых облаков, пронизывающий ветер и сгорбленная фигура короля, из последних сил державшегося в седле перед своим сыном, зачитывающим равнодушно-скучающим тоном список вассалов, предавших своего сюзерена… Дальше – семь суток, слившихся в один тяжкий нескончаемый день, когда жизнь тягучими каплями неумолимо исходила из старого короля; глухое ожесточенное горе, тяготевшее над Годфри, Уильямом Маршаллом и Мишелем, сидевшими втроем за липким от пролитого вина столом; холодное прикосновение меча к плечу и слова графа Клиффорда: «Посвящаю тебя не я, а он… Я лишь исполняю его волю».
Да, раз впутавшись в сложнейшие переплетения судеб сильных мира сего, невероятно сложно выбраться из них, а понять и вовсе немыслимо…
Наконец круглые бревна парома мягко ткнулись в песчаный берег, гладко вылизанный мелкими волнами речного прибоя, и епископ Кентерберийский со своей свитой и сэром Мишелем с оруженосцем двинулся к Руанской крепости.
Запрокинув голову, Гунтер разглядывал суровые неприступные крепостные стены. В сравнении с Аржантаном Руан выглядел куда более солидно, а Фармер теперь и вовсе мыслился укрепленным сарайчиком. Высота мощных каменных стен была не меньше, по мнению Гунтера, метров пятнадцати, в сером граните пробито множество узких бойниц, ворота укреплены двумя башнями, а на мосту, перекинутом через глубокий, заполненный мутной цветущей водой, ров, околачивались господа в кольчугах и при копьях. Надо полагать, городская стража.
– Ну вот, почти приехали, – сказал Годфри своим попутчикам. – Лорд Вустер, пожалуйста, сообщите страже…
«Так, – подумал Гунтер, – вот интересно, сколько в его свите лордов, графов и других принцев с виконтами? Какая досада, что эти люди не представились сразу! Совершенно не знаю, как следует вести себя в подобном обществе! Придется изображать скромного слугу и молчать, пусть рыцарь треплется за обоих…»
Сэр Мишель словно подслушал мысли оруженосца, приблизился к нему и тихо проговорил:
– Ты чего робеешь? Они все такие же дворяне, как и мы. А Годфри – замечательный человек, хотя и архиепископ…
– Лучше скажи, сколько придется выложить за въезд в Руан, – сменил тему Гунтер, твердо помнивший просьбу барона Александра не тратить слишком много и попусту. Позавчерашняя попойка в счет не шла… – Подожди, – усмехнулся рыцарь. – Похоже, сегодня нам не придется тратиться.
В это время на мосту в город происходили любопытные вещи. Сэр Мишель и Гунтер не услышали, что именно говорил страже лорд Вустер, но буквально сразу несколько блюстителей кинулись к рассевшимся у края моста коробейникам, погнав их прочь, а к лошади Годфри подбежал человек, заметно пьяный, пока еще твердо державшийся на ногах, но уже туго соображавший.
– Сэр, – икнув, браво прокричал сей субъект. – Тот рыцарь сказал, будто вы лондонский архиепископ… Выходит, мне нужно пропустить вас без пошлины?
– И еще доплатить, – проворчал сэр Мишель. Свитские посмотрели на Фармера неодобрительно, а Годфри фыркнул. Выдержав многозначительную паузу, он посмотрел на стражника и, вынув из кожаной сумки на поясе пергаментный свиток довольно внушительного вида, протянул ее.
– Тебе знакома королевская печать или ты не знаешь, что это такое?
– Не видел, – признался стражник, мучительно сдерживая рвущуюся наружу отрыжку. – Но, если посмотрю, узнаю.
Тут уж даже строгие спутники графа Клиффорда позволили себе сдержанно рассмеяться, покашливая и окидывая незадачливого стража надменно-любопытными взглядами.
Довольно долго блюститель рассматривал бумагу – что характерно, держа ее вверх ногами – потом, почтительно прикрыв рот рукавом, все-таки рыгнул, и вернул манускрипт Годфри со словами:
– Не извольте гневаться, ваше при… пре… освященство…
После чего развернулся на каблуках и, громко топая по доскам моста, кинулся к своим, выкрикивая точно глашатай на башне замка городского правителя:
– Дорогу архиепископу Кентерберийскому! Именем короля! Роже, дубина, беги к господину коннетаблю, доложись! И быстрее! Дорогу архиепископу…
Сэр Мишель довольно улыбнулся Гунтеру и сказал:
– Я же говорил – ничего платить не надо!
«Везде одно и то же, – вздохнул про себя Гунтер. – Пьяные в лежку часовые, бесплатный проезд только потому, что у тебя в знакомых важная шишка… Порядки почти как у нас».
Годфри вместе со свитой, в которую теперь негласно входили сэр Мишель с оруженосцем, проследовал по мосту, сопровождаемый туповато-восторженными взглядами стражи и столпившихся неподалеку простолюдинов, уже каким-то таинственным образом прослышавших, какая честь оказана славному городу Руану. Когда проезжали тоннель, образованный стенами башен и надвратным укреплением, Годфри глянул на сэра Мишеля, по-прежнему ехавшего рядом, и сказал:
– Мишель, я завтра утром отплываю в Англию. Если хочешь, приходи поговорить до заката. Мы расположимся в доме руанского епископа. Или, если тебе негде остановиться, едем с нами.
Рыцарь, не раздумывая, ответил:
– Милорд, у нас есть некоторые дела в городе, но, как только будет возможность, я обязательно навещу вас сегодня. Кстати, милорд, если вас назначили архиепископом, то наверняка вы должны знать о посланиях короля Иерусалимского Гвидо в Англию и королевским наместникам в Нормандии и Аквитании…
– Вот как? – Годфри изумленно поднял брови. – Я знаю кое-что о предостережениях Гвидо, но ты-то каким образом проведал об этой истории?
– Давайте поговорим вечером, сэр, – сказал сэр Мишель. – Может быть, сейчас я сумею узнать немного побольше и потом доложу вам.
– Хорошо, – кивнул новоявленный архиепископ. – Жду вечером. Годфри вместе со свитой двинулся прямо по улице, а Мишель, окликнув Гунтера, махнул рукой направо.
– Если Понтий собирается в Англию, то искать его надо в порту. Согласен?
– Согласен, – ответил Гунтер. – А как на предмет чего-нибудь пожевать и выпить?
– Выпить? – задумался сэр Мишель. На лице его явственно отразилась борьба с искушением.
Спустя совсем немного времени рыцарь просиял:
– В гавани должны быть трактиры! Там и подкрепимся. А вечером, если придется, Годфри угостит нас хорошим вином!
– Это бесполезно, – вздохнул сэр Мишель. – Мы никогда никого здесь не найдем. Я бы выпил доброго эля, а ты?
Рыцарь вместе с оруженосцем стояли на пристани, держа лошадей под уздцы, и тоскливо озирали невероятную сутолоку, царившую в порту. Руан был самым крупным портом, связывавшим владения английской короны на континенте с островом, а теперь вдобавок служил еще и главным пунктом, из которого отправлялись грузы на юг, в Марсель и Сицилию, крестоносному воинству короля Ричарда. Если большинство припасов, подготовленных в Англии для армии, переправлялись из Дувра, то в Руан стекался поток продовольствия, оружия и ценностей со всей Нормандии, севера Франции и части Аквитании. Соответственно и неразбериха стояла неимоверная. А тут еще корабли с ополчениями норвежцев, датчан и шведов зачастую останавливались в руанском порту на отдых и северные молодцы добавляли в беспокойную жизнь города свой норманнский колорит – больше половины драк и пьяных выходок было на совести славных крестоносцев из полуночных стран…
Король Ричард требовал, чтобы флот и армия были полностью обеспечены всем необходимым, и уже сейчас богатства, сосредоточенные на флоте английского короля, давали ему возможность оплачивать колоссальное войско, сосредоточивавшееся на юге Европы и готовое по первому приказу короля-рыцаря двинуться к берегам Палестины. Вот и опустошались богатейшие земли Анжуйского графства, выбивалась церковная десятина, а, как помнил Гунтер, кардинал Иоанн из Ананьи собрал с Лиможской и Пуатевинской епархий денег больше, чем они могли стоить…
– Как ты думаешь, кто здесь главный? – Гунтер решил прибегнуть к логике. – В порту, я имею в виду?
Сэр Мишель задумался, несколько отрешенно взирая, как на борту стоявшей возле деревянного причала галеры двое господ, явно северян, ругались на чем свет стоит из-за какого-то якобы не вовремя возвращенного долга. Вслушиваться особо было неинтересно, но множество ярких и запоминающихся оборотов речи привлекали свой новизной и необычностью внимание рыцаря.