Страница 4 из 23
– Вы можете описать мужчину, который привез вас в эту квартиру? – спросил Мейсон.
– Около тридцати лет, темные волосы, глаза навыкате, носит очки. Высокий, слегка рыхлый.
– Скорее всего, это тот же самый мужчина, который позже заплатил остальным брюнеткам по десять долларов.
– То же самое сказала Кора, когда я ей его описала.
– Итак, Еву Мартелл поселили в этой квартире как Хелен Ридли. Было что-нибудь в этой квартире?
– Было ли там что-нибудь? – повторила Адель Винтерс. – Там было абсолютно все! Одежда, белье, нейлоновые чулки, кремы – все, что только может потребоваться женщине. А этот представитель мистера Хайнса…
– Он сказал, как его зовут?
– За кого вы меня принимаете? – спросила она обиженным тоном. – Очевидно, что он и есть Хайнс. Это он подал объявление в газету, это от начала и до конца его рук дело. Я убеждена в этом.
– Но он ни разу не назвал своего имени?
– Нет, он постоянно повторял, что является представителем мистера Хайнса. Одно я вам скажу точно: он быстро действует. Завел нас наверх, в квартиру, велел нам ждать там, пока он не вернется, и чувствовать себя как дома. Потом очень поспешно ушел, наверное, для того, чтобы сообщить другим девушкам, что место уже занято. Вернулся через полтора часа и рассказал нам немного больше подробностей.
– И что это за подробности? – поинтересовался Мейсон.
– Прежде всего, он заявил нам, что мы должны полностью отказаться от нашей обычной жизни – должны жить в этой квартире и не поддерживать никаких контактов, кроме тех, которые позволит Хайнс. Нам нельзя звонить кому-либо из знакомых, нельзя писать письма или пробовать связаться с ними каким-либо другим способом.
– Он объяснил почему?
– Нет. Он сказал, что именно в этом и состоит наша работа. Ева Мартелл становится Хелен Ридли. Я должна выступать под собственным именем и исполнять роль компаньонки и медсестры или сиделки. Нужно создавать впечатление, будто Хелен Ридли болеет и с каждым днем ей становится все хуже. Ева должна почти не выходить из дома, и если кто-то придет, то мне нужно отвечать, что ее состояние не позволяет ей никого видеть. Если я пойму, что это кто-то из хороших знакомых, то должна отвечать, что она вышла. Если кто-то позвонит по телефону, то я должна отвечать, что мисс Ридли перезвонит через некоторое время, и записывать номера телефонов и фамилии. Потом я должна звонить Хайнсу и сообщать об этом. И это все. Хайнс сказал еще, что если мы будем выходить из дома, то Ева должна надевать только те вещи, которые есть в квартире. Это значит, что ей запрещено носить свою одежду. Теперь вы понимаете, мистер Мейсон, почему ему нужна была девушка со строго определенными параметрами? Весь смысл этой затеи – изображать другого человека.
По выражению лица Мейсона было заметно, что он заинтересовался этим делом.
– А вы? Какие вещи должны были носить вы?
– Ха! – фыркнула Адель Винтерс. – Он сказал, что это не имеет значения. Я могу одеваться во что угодно. Конечно, я сразу ему выдала, что я об этом думаю. Сказала ему, чтобы обеспечил мне одежду, а то мы обе откажемся.
– И что он ответил?
– Сегодня он наконец позволил мне съездить за моими вещами, но уперся, что отправится вместе со мной. Сказал, что возьмет мои вещи и проследит, чтобы их доставили в квартиру. И знаете, каким способом он хочет их доставить?
– Любопытно.
– Намеревается оплатить прачечную, чтобы все привезли постиранное и на вешалках, так, будто это мы отправили вещи в стирку. Ему явно нужно, чтобы мы не вносили и не выносили из квартиры никаких вещей.
– А что с близкими знакомыми Хелен Ридли? Как он собирается поступать с ними?
– Очевидно, так же, как со всеми, кто будет звонить. Я должна поднять трубку, записать фамилию звонившего и сказать, что мисс Ридли вышла или занята. И сразу же должна позвонить ему.
– Кто-нибудь уже звонил?
– Да, два раза.
– И он потом велел Еве ответить на звонки?
– Нет.
– А если позвонят повторно и спросят, почему Хелен не перезвонила?
– До сих пор никто не звонил во второй раз. Если бы это случилось, то мистер Хайнс велел мне отвечать, что я передала мисс Ридли сообщение, но она очень спешила к врачу и, наверное, позвонит оттуда.
– Хайнс дал вам номер своего телефона?
– Да. Это тот самый, который был напечатан в объявлении.
– А вы проверили, имеется ли он в телефонной книге?
– Проверила, но такого номера нет.
– Но если он держит вас там отрезанными от мира, то как получилось, что вы разговаривали с Корой Фельтон и смогли прийти сюда?
– Неужели вы думаете, что я позволила бы себя обдурить? Я вместе с Хайнсом поехала собирать свои вещи, потом он забрал их и вызвал такси. Когда я уже сидела в машине, Хайнс отвел таксиста в сторону и долго о чем-то с ним говорил, а потом дал ему деньги. Он сказал мне, что мы увидимся в квартире, и шофер знает, куда ехать. Как только мы тронулись с места, я сразу же спросила водителя, куда он меня везет. Он назвал мне наш адрес. Тогда я сказала, что хотела бы остановиться по дороге у телефона. Он улыбнулся и ответил, что это исключено. Сказал мне, что ему поручено не останавливаться и ехать прямо по указанному адресу. И что же оказалось? Хайнс сказал ему, что у меня не все дома, и если бы я очутилась на улице, то не смогла бы потом попасть домой. Что последние два или три раза меня нужно было разыскивать при помощи полиции. Правда, я совсем безвредна, только у меня не хватает чего-то в голове, и меня ни в коем случае нельзя выпускать, пока мы не приедем по указанному адресу. Потом шофер должен был еще проверить, чтобы я вошла в дом и направилась прямо в квартиру.
– И что вы сделали?
– Рассказала этому таксисту сказочку: что это был мой зять, который надо мной пошутил, и что я надеру ему уши за это, как только вернусь домой. Потом я попыталась убедить водителя в том, что отлично ориентируюсь в городе. Назвала все улицы, по которым мы проезжали, и перечислила все повороты с того момента, как мы отъехали от дома. Это его наконец убедило, и он позволил мне выйти. Тогда я позвонила Коре. К счастью, она была дома, и я ей все рассказала. Кора заявила, что на всякий случай лучше всего пойти прямо к вам. Вдруг все мои подозрения окажутся правильными? Она была уверена в том, что вы знаете, как со всем этим поступить.
– А что вы об этом думаете?
Она посмотрела на него взглядом, полным снисхождения.
– Боже праведный, мистер Мейсон! Вы же адвокат. Разве вы не понимаете, что все это значит?
Мейсон покачал головой. Адель Винтерс ужаснулась.
– Этот тип вовсе не Хайнс. Он муж Хелен Ридли, который убил ее, избавился от тела, а теперь придумал аферу, чтобы это не всплыло наружу. Поэтому и платит нам с Евой, чтобы мы жили в этой квартире и со стороны казалось, будто все в порядке. Потом, спустя некоторое время, велит нам всем говорить, что мы уезжаем в Мексику или еще куда-нибудь. Мы соберем вещи и на самом деле уедем.
– «Всем» это кому?
– Ну, подругам Хелен Ридли.
– А не кажется ли вам, что если бы какая-нибудь подруга Хелен Ридли увидела Еву Мартелл, то сразу бы все поняла?
– Конечно же, поняла бы. Но, очевидно, у нее нет таких подруг, которые пришли бы к ней домой, заранее не позвонив. И тут Хайнс придумывает историю с болезнью. Он может объявить, что ее состояние здоровья ухудшилось в Мексике, и она умерла.
Мейсон кивнул, но не потому, что соглашался со сказанным. Он хотел таким образом прервать бесплодные рассуждения, и видно было, что он хочет сосредоточиться на самых существенных фактах. Но Адель Винтерс прервать было нелегко.
– Я не такая уж наивная и не вчера родилась. У этого человека есть ключи от квартиры, и он там явно хозяйничал. Знает, что где лежит, включая даже шелковые трусики! Перемещается по этой квартире, как по собственному дому. Видно, что он там жил. Угробил эту мисс Ридли, и теперь ему нужно немного времени, чтобы избавиться от тела и придумать какой-то план действий. Для этого мы и потребовались, чтобы он мог как-то из всего этого выкрутиться.