Страница 159 из 167
Когда этот неприятный момент прошел, крошка ослабла в моих объятиях и тихо заплакала.
— Все кончилось, тетя Рали? — спросила она сквозь слезы, — неужели все кончилось?
— Да, почти.
Я вытерла слезы и повернула в ту сторону, где стояла каменная чаша с «Эмили-пыль», которая теперь плавала в воде, образовавшейся от растаявшего снега.
Отголоски сражения доносились теперь уже почти от входа в храм. Двери храма были закрыты на засов.
— Они приближаются, капитан, — донесся голос Уини. Эмили последний раз всхлипнула и выпрямилась, стараясь держаться как можно солиднее.
— Теперь я это сделаю, — объявила она.
Она погрузила лист в чашу, начала размешивать «Эмили-пыль» и произнесла волшебные слова:
Жидкость в каменной чаше, которая только что была простой талой водой, смешанной с «Эмили-пыль», превратилась в густой серебристый расплав, напоминающий ртуть.
С помощью волшебного листа Эмили зачерпнула немного этого расплава и начала понемногу его разбрызгивать, произнося при этом заклинание:
Восток — это солнца подъем, Запад — владение ночи. Мир встает вверх дном, Если Эмили захочет.
Вслед за этим Эмили вытянулась как можно выше, широко раскинула руки, совершенно бессознательно, но очень точно подражая Пальмирасу, и крикнула:
— Эмили приказывает… остановись!
Мгновенно за стенами храма стих ветер и смолкла музыка. Сразу стало очень хорошо слышно, как кричат наши солдаты, изображая паническое отступление.
Вслед за этим послышались гулкие удары в двери храма. И властный голос произнес:
— Дорогу диктатору Като!
Эмили спокойно отдала мне серебряный лист, на поверхности которого теперь матово блестел плотный спекшийся слой «Эмили-пыль». Я свернула его в трубочку, вовнутрь поместила серебряный осколок корабля, на котором когда-то вырвалась из плена. Затем быстро вернула лист Эмили. Она бережно спрятала драгоценную трубочку во внутреннем кармане плаща.
Я ее поцеловала. Мы коротко обнялись.
Снова послышалось грозное требование:
— Выдайте ребенка, пока не поздно!
Я отошла немного назад. Торпол и Уини подбежали и встали с двух сторон от Эмили.
— До свидания, тетя Рали.
— До свидания, Эмили, — как эхо отозвалась я. Вслед за этим девочка хлопнула в ладоши.
Раздался звук, напоминающий удар грома во время сильной летней грозы. Голос Эмили зазвучал как грозный глас рассерженного великана. Она крикнула:
— Эмили приказывает — начнись!
И шторм, о котором мечтала Новари, подавленный могучей волей Эмили, со всего маху обрушил свой ледяной кулак прямо на Галану.
В одно мгновение в реве бушующего урагана исчезли все звуки. Все чувства стали казаться приглушенными и придавленными неимоверной тяжестью. Я ощутила, как, закружив бешеный эфирный вихрь, меня обжигает злая магия Новари.
Эмили и ее верных стражниц накрыло туманное, зыбкое марево, из-за которого их фигуры стали казаться расплывчатыми. Видимость быстро ухудшалась. Племянница протянула ко мне руки. Я увидела, что ее губы шевелятся, но слов разобрать уже было нельзя.
Вслед за этим изображение начало стремительно исчезать.
Я быстро протянула указательный палец волшебной руки в сторону призрачных фигур. , Эмили и обе стражницы исчезли. Откуда-то издалека до меня донесся зовущий голос Новари:
— Эмили… Эмили. Где же ты, Эмили?
И совсем рядом со мной раздался голос, который отвечал:
— Я здесь, Новари.
Голос Новари медленно приближался на волнах чудесной мелодии, исполняемой на лире…
— Эмили… Эмили…
И я услышала, как зовет умоляющий голос ребенка:
— Я здесь, Новари. Пожалуйста. Мне страшно!
Вслед за этим воздух передо мной сгустился, и я ощутила знакомый аромат.
Голос Новари зазвучал прямо мне на ухо:
— Так вот ты где, моя прелесть! Пойдем со мной. Новари спасет тебя.
Внезапно стены храма растворились, и вихрь поднял меня и понес все выше и выше. Меня кружило, швыряло и бросало в неистовом штормовом ветре, как какое-то мелкое насекомое, каким-то чудом прилепившееся к спасательной веточке. Я сталкивалась с облаками, проваливалась в воздушные ямы, пока наконец шквал не подхватил меня и не забросил далеко-далеко вниз по течению магической реки Новари.
Неожиданно ветер стих, и я начала падать с огромной высоты. Земля медленно, но неумолимо приближалась.
Вслед за этим я услышала радостный клич этого хищного существа, похожий на крик ястреба, поймавшего добычу, и на меня обрушилась Птица Лира. Она схватила меня когтями и, взмахивая мощными крыльями, зависла в воздухе. После очередного взмаха крыльев я обнаружила, что стою в саду на вилле Амальрика.
Светило яркое солнце, вокруг меня было много цветов, вблизи могилы моей матери тихо журчал ручеек.
Из тени деревьев вышла прекрасная женщина. На ней была сверкающая безупречной белизной туника горожанки с длинными развевающимися рукавами и подолом, который мерно вздымался в такт ее шагам, точно легкое облачко тумана, дрейфующее в слабом ветре.
Женщина приблизилась ко мне. Она показалась мне чрезвычайно высокой.
— Здравствуй, дорогая Эмили, — произнесла Новари сладким голосом, в котором слышалась чистая трель горного ручейка
— Здравствуйте, — сказала я в ответ очень тонким голосом. И протянула Новари руку, которая показалась мне очень маленькой. Соответствующей моему детскому голосу. Затем я позволила этому голосу задрожать: — Вы ведь не причините мне боли?
— Конечно же, нет, дорогая Эмили, — ответила Новари, слегка сжимая мою руку, — у меня никогда и в мыслях не было обидеть такую симпатичную девочку, как ты.
— Правда? — спросила я. На мои глаза навернулись слезы. — Вы клянетесь?
— Мне нет нужды приносить клятву, Эмили, радость моя, — уверяла меня Птица Лира, — я Новари, Птица Лира. И первое, что тебе следует узнать обо мне, это то, что… я всегда говорю правду.