Страница 5 из 10
Журнал People после этого писал: «Согласно мнению большинства критиков, новая музыка «рэп» сама по себе содержит подсознательное послание, утверждающее, что бить людей – это в целом нормально». Однако слушатели с этим вряд ли согласились бы. Хип-хоп для них был просто музыкой, которую они слушали, которую просто любили. Вокруг и правда царили хаос и насилие, но именно хип-хоп позволял порой разорвать этот порочный круг. Алонсо Уильямс вспоминал: «Я как-то выступал в восточной части Лос-Анджелеса. Это была просто вечеринка во дворе, но тут две латиноамериканские банды решили выяснить отношения. Все шло к тому, что вот сейчас они начнут палить. И тут вдруг кто-то из них говорит: “А давайте отпустим диджея. Он-то тут точно ни при чем”. И представь: парни из обеих банд в тот момент на минутку забыли о стрельбе и даже помогли мне погрузить аппаратуру в машину».
Глава 2
Сэр Ромео
Начало 1980-х. Рослый, хорошо сложенный Андре Янг оканчивает старшую школу. Но главное, что его интересует, это телочки. Вместе с диджеями из Freak Patrol он прокачивает тусовки, а на футбольном поле Андре просто нет равных. Он носит легкие спортивные тапочки (в фильмах такие носил Брюс Ли) и черную куртку, как у киношного Бэтмена. Сзади на куртке вышито «Сэр Ромео». Надпись не только намекала на его любвеобильность, но и обыгрывала второе имя Андре – Роумелл.
Все свободное время Андре проводит в клубе Eve After Dark неподалеку от Комптона. Каждый вечер туда стекались толпы разряженных тинейджеров. Перед входом вечно стояла длиннющая очередь, а внутри крутились зеркальные шары. Из динамиков лупили R&B, фанк, рэп и электро.
Название клуба намекало на грехопадение. Но внешне все было вполне прилично. Этакий райский сад до того, как туда пробрался змей. Алкоголь внутри не продавали, только газировку. Владелец клуба Алонсо Уильямс, начинавший с диджейства, запрещал носить в клубе цвета банд. Он настаивал, чтобы посетители одевались прилично: парни в галстуках, девушки с волосами, стянутыми в пучок. Таких охрана пропускала внутрь без проблем. Оказавшись в клубе, девушки сразу бежали в туалет, чтобы распустить волосы, а парни с облегчением убирали галстуки в карман. «А перед тем как вернуться домой, они снова приводили себя в порядок и заходили такие, типа: “Привет, ма!”», – смеется Алонсо.
Мать Андре отпускала его в клуб с братом Тайри и приятелями. Когда он уходил, она ложилась спать, но каждый раз ставила будильник на час ночи, чтобы проверить, вернулись ли дети. Оказавшись в клубе, Андре сразу выискивал в толпе пару-тройку телочек посимпатичнее. И вечер редко заканчивался без того, чего он желал.
Отцом он стал в шестнадцать лет. Кассандра Джой Грин родила ему мальчика, которого назвали Кёртис. Андре отказывался его признать. В основном потому, что уже встречался с четырнадцатилетней школьницей Лайзой Джонсон. Родилась она в Южном Централе, но потом семья переехала на запад Лос-Анджелеса. Отец с ними не жил, брата Лайзы убили в бандитской перестрелке. Она говорила, что с Андре у них все началось, когда она перешла в девятый класс.
Ее мама отношений не одобряла, кричала, что еще слишком рано. Встретиться им удавалось урывками и втайне от всех. «И однажды я услышала то, чего боится услышать любая мать подростка», – позже вспоминала мать Андре, Верна Гриффин. Ну да, все верно: Лайза Джонсон была беременна.
На тот момент девушка ходила в школу. Правда всего через несколько недель после начала учебного года со школой пришлось завязать. «Я же была беременна. Меня просто перестали пускать в школьный кампус», – говорит Лайза. Мать узнала об этом и пришла в ярость. Лайзу она выгнала из дому.
В январе 1983 родилась девочка, которую назвали Ла’Танья. Матери было пятнадцать, отцу семнадцать. «Но он был по-настоящему горд», – вспоминает Лайза. Мать Андре пустила ее с дочкой пожить у них. Ночевала девушка в комнате Андре, а сам он перебрался в гостиную. Иногда пара останавливалась у бабушки: та как раз жила неподалеку от клуба Eve After Dark. Бывало и так, что они ночевали в грязных мотелях с почасовой оплатой.
В целом все шло неплохо. До тех пор пока в начале 1984-го Лайза не узнала, что забеременела еще одна девушка Андре. Эту звали ЛаВетта Вашингтон. Ярость ее можно понять: сама Лайза на тот момент снова была в положении.
Маму Андре звали Верна Гриффин. Это была по-настоящему сильная женщина. В 2008-м она опубликовала книгу воспоминаний, в которой есть такой эпизод: как-то ночью в Лос-Анджелесе двое мужчин попытались ее ограбить. Они прижали ее к стене и орали: «Бумажник! Гони бумажник!»
«Что мне оставалось делать? – пишет Верна. – Я достала из сумки пистолет, приставила ствол ко лбу того, что стоял поближе. И они убежали».
С будущим мужем Теодором Янгом она училась в школе. В 1965-м у них родился сын. Мать Верны сильно на них давила, и молодым людям пришлось официально оформить брак. Квартиру они решили снимать на 135-й улице у отчима Теодора. Цена была подходящей: 18 долларов в неделю. Но чтобы добыть и эту скромную сумму, пришлось начать торговать травой. Курили клиенты обычно прямо у них в квартире. «Все провоняло марихуаной, проветрить дом было невозможно», – пишет она. Плюнув на планы жить самостоятельно, Верна забрала сына и вернулась в дом родителей. А Теодор вскоре сел.
Она признавала, что муж ее бил. «Если я задерживалась в магазине, он сразу начинал меня избивать, – пишет Верна. – Если я останавливалась с кем-то поболтать, он сразу начинал меня избивать». Особенно сильно он лупил жену, пока та была беременна вторым ребенком. Едва родившись, младенец почти сразу умер. Некоторое время после этого Верна боялась даже просто выходить из дому.
У Верны было всего восемь с половиной классов образования. Но она была умной и сильной. Работать она устраивалась в сетевые гипермаркеты самого низкого пошиба, типа National Dollar, Sears или Kmart. Просто потому, что больше ее никуда не брали. Нищета дышала ей прямо в затылок. Счета за телефон, а иногда даже за отопление оплачивать было нечем. Вскоре у Верны умер еще один ребенок, а во время следующих (уже четвертых по счету) родов едва не умерла она сама. Плохо образованные врачи из местного госпиталя не особенно пытались ей помочь, но Верна, несмотря ни на что, выжила, и ее младший сын Тайри тоже выжил.
Все детство Андре прошло в бесконечных переездах. Всего они сменили больше дюжины квартир: Южный Централ, Уоттс, Карсон, Лонг-Бич, Комптон (тут они жили на Сорсон-авеню, всего в паре кварталов от Эрика Райта). Какое-то время семья занимала квартиру в знаменитом квартале Вилмингтон Армс, неподалеку от комптонского аэропорта. Весь этот жилой комплекс газета L.A. Times как-то назвала «самым известным в штате рынком психотропных веществ», а власти несколько раз порывались бульдозерами сровнять его с землей. Кварталы, в которых взрослел Андре, были разными, но все одинаково жесткими. Как-то их соседка пошла забрать ребенка в детский сад, увидела, что тот о чем-то спорит в песочнице с еще одним карапузом, заступилась за сына, начала ругаться с мамашкой обидчика… В общем, кончилось тем, что дамы устроили поножовщину и разъехались по больницам с проникающими ножевыми.
Когда Андре было одиннадцать, он пострадал в автомобильной аварии. На лице осталось несколько небольших шрамов. Но пока его зашивали, он даже не плакал. А ровно через месяц после аварии мальчишка еще и сломал себе ключицу. «Болело здорово, но он никак это не показывал, – пишет Верна. – Интересно, это у меня он научился прятать всю боль глубоко внутри себя?»
Потом Верна наконец оформила с Теодором развод. И вскоре на пляжной вечеринке познакомилась с Кёртисом, который быстро стал ее новым мужем. Но не сложилось и на этот раз. Она оформила еще один развод, а поскольку Кёртис всячески ее доставал, еще и добилась для него судебного запрета приближаться к их бывшему дому.