Страница 10 из 37
Кофе. Мы сидим в какой-то недорогой московской кофейне, и он рассказывает о себе, а мне достаточно лишь слушать его — можно и без звука. Наблюдать, как он улыбается своей безупречной улыбкой, помогая себе жестами по ходу своей речи. Пьём кофе и любуемся друг другом. Как у Сплина: «Ещё глоток, и мы горим». Потом мы поднимаемся из-за столов, не замечая никого и ничего вокруг и только глядя друг на друга, и он сгибает руку в локте, за которую я цепляюсь, полностью доверяя ему. И не важно, куда мы идём. В бар. Просто гулять и мечтать. К нему домой…
Я резко и очень быстро качаю головой, отгоняя от себя все эти странные мысли. Плохо на меня действует современная романтика, ой, плохо. Был у Кристины знакомый Александр, которого она очень любила. Да и он её любил — хотя, может, так только казалось. А потом в один момент из-за него вся её жизнь покатилась в тартарары. Таким образом, очнувшись, я заметила, как странно взирает на меня подруга, и смущённо улыбнулась. Она и сама была не в лучшем состоянии, стоило с чего-то всё-таки начинать разговор.
— Октябрьская меланхолия?
Не оригинально, но уже что-то. Юлия пожала плечами.
— Наверное.
И мы продолжили идти вперёд, не сбавляя нашего шага.
— С середины этой недели обещали потепление. Непривычно для октября, но это сделает осень менее депрессивной, — я постаралась весело улыбнуться, но мой юмор не оценили. Юлия шла, взирая на мир сквозь серую пелену, даже не глядя себе под ноги, потому что чуть не споткнулась несколько раз. Это было до боли мне знакомо. Мой второй курс разделился на две части. Два семестра, если хотите — счастливый, влюблённый, а второй — попытка возвращения к жизни. Тогда я особенно и сблизилась с родителями. Вероятно, есть два фактора, показывающие, что человек вырос: во-первых, он перестаёт пытаться казаться перед кем-то взрослым, а, во-вторых, осознаёт, что единственные близкие люди, которые тебя всегда ждут, всегда поймут и поддержат — это твои родители.
— Давай пройдёмся по Арбату? — внезапно предлагает Юлия, когда мы находимся уже в шаговой доступности от входа в метро. Я кивнула, и мы двинулись вдоль широкой старой улочки, созерцать подвесные гирлянды и вести безмолвные долгие разговоры. Я не спала всю ночь и смогла вздремнуть лишь на полчаса за книжкой — на работе и в метро, но, как ни странно, чувствовала себя бодрой и полной силой. Несколько раз к нам подскакивали случайные торговцы и промоутеры, предлагая прикупить что-нибудь, заглянуть в их магазин, вероятно, принимая нас за туристов. Но время было позднее. Вряд ли бы кто из иностранцев в такой час вздумал прогуливаться по Арбату. Хотя, впрочем, отрывки чьей-то речи мимолётно долетали до нас — то ли это были немцы, то ли я совсем не разбираюсь в иностранных языках.
— Я сбегаю за кофе. Тебе взять?
Я сделала отрицательный жест, и подруга забежала в Starbucks без меня. Она мчалась так быстро, что в проходе случайно задела какого-то мужчину. При этом извинился он, а не она. Меня позабавила эта ситуация, я улыбнулась, снова продолжая вышагивать возле кафе туда-обратно, чтобы не замёрзнуть, как мысль молниеносно задела мой мозг — неужели извинялись по-английски, или мне послышалось? Я стремглав бросилась догонять мужчину, сама не понимая при этом, что делаю, который шёл быстрым шагом, так что в итоге мне пришлось произнести его имя. Он в недоумении остановился, обернулся, и улыбка появилась на его лице.
— Не ожидал тебя здесь увидеть, — негромко произнёс он, оглядываясь по сторонам, точно в поисках кого-то.
— Взаимно, — я кляла себя за то, что на лице отображается глупая улыбка, и я никак не могу её с себя снять. — Хм-м, как тебе жизнь в России? — он неопределённо пожал плечами. Чёрт! Мы виделись с ним только этим утром! К тому же, он заметно спешит, а я отвлекаю его излишними разговорами. Кристин, у него планы. От меня не скрылись два стаканчика кофе в его руках. Как же неловко! И сам он, видимо, уже не знает, чем от меня отвязаться.
— Неплохо, но я сейчас немного спешу, — затараторил британец. Такое я слышала у него впервые и понимала с некоторым трудом. — Давай я позвоню тебе, и мы как-нибудь увидимся?
Что-что-что?
Немного неловко, пытаясь и удержать два стакана в руках, и вытащить что-то — вероятно, телефон — из верхнего кармана пальто. Я попыталась ему помочь, схватив было один из стаканов. Легонько наши руки соприкоснулись, и меня прошиб ток. Я замерла. Том снова попытался произвести те же махинации, но наши руки от этого стали только путаться друг с другом. Мы оба усмехнулись, и когда я возвращала актёру стакан, я лёгким движением вынула одну из салфеток. Что я делаю, боже, что я делаю!
— Кристина! Я думала, ты уже ушла! — раздалась сзади русская женская речь. Нет, только не это! Только не так! Подруга замерла, и на её лице отобразился ужас при виде британца.
— М-м, Юлия, это мой… знакомый, Том. Том, Юлия, — представила я их друг другу, пытаясь при этом как можно меньше мямлить, а сердце внутри вовсю отбивало по рёбрам какой-то странный ритм.
— Юлия, — Хиддлстон улыбнулся, попытавшись произнести имя по-русски, и долгим взглядом задержался на девушке.
— Джулия, — я сделала попытку спокойно улыбнуться, переводя англичанину имя подруги. Затем я обернулась на неё. Мой взгляд, метавший молнии, говорил: «Ничего не спрашивай, я потом тебе всё объясню». Том принял у меня салфетку с корявыми цифрами и улыбнулся девушке. Nice to meet you было обращено ей, а see you again — мне.
Когда он полностью удалился в ночных огнях Арбата, провожаемый взглядами двух россиянок, Юлия повернулась ко мне:
— А теперь ясно и по слогам. Выкладывай.
***
Вопреки моим ожиданиям, Юлия не стала кидать в меня тапки и забрасывать помидорами. Подруга к моему знакомству с её кумиром вообще отнеслась на удивление спокойно. Не последовало также и вопросов на тему, как мы познакомились, давно ли общаемся, что он делает в Москве, которые я всё с трепетом ожидала от неё услышать, но на которые так бы и не нашла ответа. Она чуть ли не слёзно просила меня лишь об одном.
— Познакомь нас с ним! Дай минуточку пообщаться! — восклицала она, пока мы обе, почти в одинаковом настроении, направлялись в метро. — Всего минуточку! Пожалуйста-пожалуйста! — в тот момент она напоминала маленькую девочку, просящую маму купить ей понравившуюся игрушку.
Доезжая в автобусе до общаги, я думала о том, что неплохо было бы позаботиться о своём графике. Вот уже вторую ночь подряд я возвращаюсь домой поздно. Хотя нет, вчера я не вернулась совсем… Соседки моего настроения не разделяли. Они были первокурсницами и, учитывая разницу в возрасте, уживаться с ними было сложно. Иногда, глядя на них, я ощущала себя мумией, из которой сыпется песок. «Зелёные», они взирали на свой наивный мир, в котором они — только что приехавшие в Москву, её покорительницы, что уже через год вся столица будет у их ног, и они, вне зависимости, по какой специальности учились, попадут в телеэкраны. Им нравился наш университет, тогда как я в нём видела инструмент по высасыванию денег. Их манили новые дисциплины, а я с содроганием думала о завтрашней встрече со своим деканом. И эти занятия, которые — то есть, то выходной среди недели… Меня это бесило, а первокурсницы удивлялись и в то же время радовались куче свободного времени. В Москве. Далеко от семьи. Ну, и к слову, они кутили почти каждый день, шумели, громко разговаривали по вечерам со своими парнями по телефону и, создавалось впечатление, делали всё, чтобы их возненавидели. Иногда, правда, они были милы. Мы устраивали совместные посиделки за чаем, рассказывали, у кого как дела, даже вместе несколько раз выезжали в магазин. Но сегодня такого добрейшего настроения у них не было. Дарья и Ангелина принялись за своё, и я уж думала, что спать мне придётся в коридоре, потому что ни на какие уговоры девочки не велись, но, наконец, моим сожительницам пришло в голову надеть наушники. Я накрылась одеялом и начала рассматривать ленту социальной сети. Посты за постами, сообщение за сообщением. Я вдруг вспомнила, что дала сегодня известному британскому актёру свой телефон. В ногах у меня началось покалывание. Как же это, должно быть, было нелепо и глупо! Написать на салфетке! Ему, вероятно, вообще было плевать на меня в тот момент, и он чисто из британской вежливости это сказал! Я заелозила на подушке, покопалась в телефоне, но ни новых сообщений, ни новых пропущенных — ничего не было. Неужели я ещё жду чего-то от него?