Страница 2 из 21
Потому стоило туркам завоевать Боснию и Герцеговину, как рагузцы тут же приняли теперь покровительство от них, согласившись уплачивать огромную дань в размере двенадцати с половиной тысяч золотых дукатов в год. Отдав османам на севере узкую полоску земли с городом Неум, жители Рагузы отгородились тем самым от прибрежных далматинских владений Венеции. Теперь сухопутного вторжения еще достаточно многочисленной армии бывшего покровителя и соседа можно было не опасаться. Тем более, что турки в любой момент могли оказать помощь.
Однако по репутации Рагузской Республике был нанесен удар колоссальной силы — единственная христианская страна, что добровольно стала союзником оттоманской Порты!
Рагузцы, впрочем, ощутимо выиграли от передачи толики земель — османы дали им право вести торговлю во всех своих владениях. Это вызвало некоторое обогащение, но только на весьма короткий срок. Конкурировать с французскими торговцами не смогли могущественные прежде венецианцы, обустроившие Сплит — теперь туда пошла вся турецкая торговля из Боснии. Что же говорить о Рагузской республике, выглядевшей просто немощной в сравнении с вековыми конкурентами.
Лишившись коммерческой подпитки, выборный князь рагузцев, которого здесь именовали ректором, решил заручиться солидной политической поддержкой. Так что планируемое принятие уже австрийского покровительства стало делом номинальным — рагузцы теперь всерьез опасались турецкого вторжения из пограничной Герцеговины, если в Константинополе решат, что христианский «союзник» станет предателем.
Такой шаг, впрочем, как мертвецу припарки — не имея выхода в Адриатику, австрийцы оказать реальной помощи не сумеют. Только вторжение большого числа цезарских войск в Боснию могло отвлечь внимание турецких пашей, и то ненадолго.
Однако сейчас ситуация для рагузцев серьезно изменилась — с юга появилась реальная сила, которую даже всемогущие османы должны были воспринять весьма серьезно!
Республика потеряла выходящие к Бока-Которскому заливу земли, с главным полуостровом Превлака. Здесь уже венецианцы их побаивались, и предпочли бы лишить врагов и конкурентов обзора над синей гладью огромного залива, вот только достаточного числа кораблей для организации десанта не имели. А те четыре тысячи солдат, что собирались перебросить для усмирения черногорцев, у рагузцев опасений не вызвали — в любой момент они могли бы сорвать все морские перевозки.
Зато силы нашлись у Алехана — русские просто-напросто заняли фактически не населенный полуостров, и спешно принялись возводить там береговые батареи и форты. Эскадра из двух десятков вымпелов являлась внушительным доводом в подкреплении территориальных притязаний уже бока-которцев, объявивших о своей «независимости» от Венеции и захапавших в одночасье вечно оспариваемую территорию.
Не успели в Рагузе удивиться такому нахальству соседей, переварить оскорбление и собрать подобающий случаю корабельный отряд, как до них дошло другое ошеломляющее известие — которцы приняли протекторат России. Как и черногорцы, чей царь Стефан оказался не самозванцем, а бывшим русским императором, на помощь которому Петербург отправил огромную эскадру и чуть ли не десять тысяч хорошо обученных солдат.
Обычные слухи, но они казались всем жителям Рагузы правдивыми!
Нобилитет вместе с ректором серьезно призадумались — появление нового потенциального покровителя внушало серьезные надежды на будущее благополучие. В Дубровнике (так называли столицу сербы, которых там жило немало — массово спасались от резни, что османы совершали над ними регулярно) появились доброхоты, которые стали активно агитировать жителей-попеланов к принятию покровительства русского императора.
А вот это была серьезная внутренняя угроза!
Большой Совет, куда входили представители только «20-ти Семей» стал опасаться вторжения русских, а также растущих симпатий простолюдинов к черногорскому царю Стефану. Потому из Рагузы отправили в Бока-Котор тайных представителей на переговоры, о чем графа Орлова предупредили заранее…
— Думаю, укрепления и эскадра произведет на них серьезное впечатление. Так что участвовать в войне против нас на стороне османов они не станут. Тем более, когда подойдет эскадра Спиридова! Так что и венецианцы воевать не будут, они и так на турок сильно обижены!
Алехан задумчиво посмотрел на копошившихся у стен матросов. Строительство небольшой цитадели шло быстро, камень поступал бесперебойно — все прибрежные укрепления внутри бухты безжалостно разбирались местными жителями. Они стали не нужными — восемь бомбических пушек с Рондины и три десятка 36-ти фунтовых «кара-надо» с дюжиной «единорогов» двух береговых фортов могли в щепки размолотить османские линейные корабли, а небольшие фрегаты рагузцев тем более.
Только нобили Дубровника слишком расчетливы, чтобы прибегать к такой очевидной глупости. Так что будут выжидать итога противостояния — с каждым днем поступали угрожающие известия, что турки собирают две большие армии — одна должна была перейти в наступление на Острог из Боснии, другая занять Подгорицу, атакуя от Шкодера. И общая численность этих войск совсем нешуточная — более пятидесяти тысяч воинов, в то время как всего населения Черной Горы едва семьдесят тысяч, включая дряхлых старух и грудных младенцев.
— Ничего страшного, отобьемся, — усмехнулся Алехан, — наш царь явно что-то уже придумал!
В последние месяцы уверенность графа в императоре Иоанне Антоновиче настолько упрочилась, что даже мысленно он не называл его «Ивашкой». И сожалел, что напрасно долго пытался бороться с ним, приняв сторону Екатерины Алексеевны, что явно презрела русскими интересами по итогам Семилетней войны. Хорошо, что удалось вернуть Восточную Пруссию с Кенигсбергом и Мемелем обратно…