Страница 8 из 101
Союз между Перси и Глендоуэром дал принцу Генриху первый опыт полномасштабного сражения, что было относительно редким событием даже в средневековом мире. Это был полезный опыт. Отряд из четырех тысяч мятежников во главе с Хотспуром занял оборонительную позицию на хребте в трех милях от города Шрусбери; король и его сын вышли из города с армией численностью около пяти тысяч человек. Последовавшие переговоры не смогли предотвратить конфликт, и битва началась около полудня 21 июля 1403 года градом стрел, выпущенных лучниками из Чеширского графства, принадлежавшего принцу. К несчастью для принца, они перешли на сторону мятежников, и он оказался под обстрелом. Когда королевская армия пробивалась вверх по склону, валлийские и чеширские лучники стреляли "так быстро, что… солнце, которое в то время было ярким и ясным, потеряло свою яркость, настолько густыми были стрелы", и люди Генриха падали "так быстро, как падают листья осенью после заморозка". Одна стрела попала шестнадцатилетнему принцу в лицо, но он отказался отступить, боясь, что это подействует на его людей. Вместо этого он возглавил ожесточенный рукопашный бой, который продолжался до ночи, к тому времени Хотспур был мертв, его дядя Томас, граф Вустер, был пленен, а восстание Перси закончилось.[48]
Генрих пережил свое первое крупное сражение, но его выносливость должна была подвергнуться дальнейшим испытаниям. Необходимо было найти способ извлечь стрелу, которая вошла ему в лицо с левой стороны. Древко было успешно извлечено, но наконечник стрелы остался на глубине шести дюймов в кости в задней части черепа. К различным "мудрым лекарям" или врачам обращались за советом и они советовали "напитки и другие средства лечения", но все они не помогли. В конце концов, принца спас королевский хирург, осужденный (но помилованный) чеканщик фальшивых денег Джон Брэдмор. Он придумал небольшие полые щипцы шириной с наконечник стрелы с винтообразной резьбой на конце каждой ручки и отдельным винтовым механизмом, проходящим через центр. Рана должна была быть увеличена и углублена, прежде чем щипцами он смог бы ухватить стрелу, и это было сделано с помощью нескольких все более крупных и длинных распорок, сделанных из "сердцевины старой бузины, хорошо высушенной и хорошо зашитой в очищенную льняную ткань…". Когда Брэдмор решил, что достиг дна раны, он ввел щипцы под тем же углом, под которым вошла стрела, поместил винт в центр и ввел инструмент в гнездо наконечника стрелы. "Затем, двигая его туда-сюда, мало-помалу (с помощью Бога) я извлек наконечник стрелы". Он очистил рану, промыв ее белым вином, и положил в нее новые тампоны, сделанные из мотков льна, пропитанных очищающей мазью, которую он приготовил из невероятного сочетания хлебных мюслей, ячменя, меда и скипидарного масла. Каждые два дня он заменял их меньшими тампонами, пока на двадцатый день не смог с обоснованной гордостью заявить, что "рана прекрасно очистилась". Окончательное нанесение "темной мази" для регенерации плоти завершило процесс.[49]
Боль, которую принц должен был испытывать во время этой длительной операции, невозможно себе представить: базовая анестезия, основанная на пластырях с опиумом, хенбаном, лауданумом или болиголовом, была известна и практиковалась в средневековые времена, но она была непредсказуемой и неэффективной. То, что Генрих выжил после операции и избежал заражения, говорит о его крепком здоровье. Рана такой величины на таком видном месте, несомненно, оставила бы шрам на всю жизнь, но современники не упоминают ни о каком подобном изъяне, хотя, возможно, именно поэтому на единственном сохранившемся портрете Генриха он изображен в профиль, а не в позе три четверти лица, которую предпочитали все остальные средневековые английские короли.[50]
Если не считать всего остального, битва при Шрусбери должна была научить Генриха ценить лучников и хирургов; и те, и другие в большом количестве будут задействованы при Азенкуре. Тем не менее, Шрусбери был исключительным событием, и большую часть десятилетия, которое Генрих провел в войнах в Уэльсе, он был занят гораздо более обыденным и утомительным делом — осадой замков, изгнанием мятежников и, что хуже всего, обеспечением своих людей деньгами и продовольствием. Письма, написанные его отцу в это время, показывают, что принц стал компетентным, боевым закаленным ветераном, который не задумываясь сжигал и уничтожал земли, удерживаемые повстанцами, делая перерывы только для того, чтобы без иронии прокомментировать, что это была "прекрасная и густонаселенная страна". Когда вождь мятежников был захвачен в плен и ему предложили в течение двух недель собрать пятьсот фунтов для выкупа, Генрих непринужденно сообщил своему отцу, что "мы не могли согласиться на это, поэтому мы убили его". Подлинный голос благочестивого победителя при Азенкуре звучит и в его сообщении о поражении, нанесенном его подданными превосходящим силам мятежников: "это доказательство того, что победа зависит не от множества людей, а, как было хорошо продемонстрировано, от силы Божьей".[51]
В более долгосрочной перспективе победа требовала не только военного успеха, но и установления мира. И здесь принц проявил свою смекалку, создав вокруг себя сплоченную группу проверенных и надежных советников, помощников и слуг, большинство из которых должны были служить ему до конца жизни. Главными среди них были два молодых воина-аристократа, которые имели много общего с молодым принцем и стали его верными помощниками. Томас Фицалан, граф Арундел, был старше на пять лет, Ричард Бошан, граф Уорик, на четыре: оба, как и сам Генрих, были сыновьями так называемых графов-апеллянтов, которые бросили вызов самодержавному стилю правления Ричарда II и в результате пожали горький урожай. Отец Арундела был казнен, Уорик приговорен к пожизненному заключению, Генрих изгнан. Все они были лишены своих владений Ричардом II и, после его низложения, возвращены Генрихом IV. Арундел и Уорик имели выдающиеся военные родословные, их предки сражались при Креси и Пуатье, и оба были посвящены в рыцари вместе с принцем Генрихом накануне коронации Генриха IV. Поскольку каждый из них владел обширными поместьями в Уэльсе, они с самого начала участвовали в военных кампаниях против Оуэна Глендоуэрома, а Уорик, отличившийся в битве при Шрусбери, был награжден званием рыцаря ордена Подвязки в возрасте двадцати одного года. Арунделу, как мы уже видели, было поручено возглавить экспедицию во Францию в помощь герцогу Бургундскому в 1411 году. Уорик сопровождал его, и оба участвовали в битве при Сен-Клу. Оба графа сыграют важную роль в Азенкурской кампании, но, по иронии судьбы, оба графа лишились возможности принять участие в величайшей военной победе царствования Генриха.[52]
Такие аристократы, как Арундел, Уорик и Эдуард, герцог Йоркский, имевшие земельные владения в Уэльсе и на его границах, были естественными союзниками Генриха, но он не пренебрегал и менее значимыми людьми, рыцарями и эсквайрами из Херефордшира и Шропшира, которые также были заинтересованы в умиротворении своего беспокойного соседа. Назначения на ключевые должности в Уэльсе обычно производились из этой группы опытных воинов-администраторов, чьи знания местности были бесценны, но Генрих также был готов продвигать валлийцев, доказавших свою ценность и преданность, несмотря на парламентские постановления об обратном. Королевские финансы в Уэльсе были восстановлены двумя одинаково разумными назначениями, которые отражают готовность принца использовать людей, где бы он их ни нашел. Джон Макрбери, который набрал двадцать латников и пятьсот лучников из Южного Уэльса для Азенкурской кампании, был херефордширским эсквайром, имевшим опыт долгой и верной службы как Джону Гонту, так и Генриху IV. Томас Уолтон, был священнослужителем, молодым выпускником Кембриджа и почетным каноником церкви Святого Иоанна в Честере, которого Генрих вытащил из безвестности.[53] Талант, а не статус или связи, был ключом к продвижению в администрации Генриха.
48
John de Trokelowe, "A
49
C.H. Talbot and E.A. Hammond, The Medical Practitioners in Medieval England: A Biographical Register (Wellcome Historical Medical Library, London, 1965), pp. 123–4; Strickland and Hardy, pp. 284–5. Томас Морстед, королевский слуга при Азенкуре, должно быть, был свидетелем этой операции или читал рассказ Брэдмора о ней. Его версию см. R. Theodore Beck, The Cutting Edge: Early History of the Surgeons of London (Lund Humphries, London and Bradford, 1974), pp. 75–6, 117, 13.
50
Этим наблюдением я обязана доктору Ингрид Роско.
51
Original Letters Illustrative of English History, 2nd series, ed. with notes and illustrations by Henry Ellis (Harding and Lepard, London, 1827), i, pp. 11–13, 39–40.
52
ODNB; McFarlane, Lancastrian Kings and Lollard Knights, pp. 68, 108, 125; The Beauchamp Pageant, ed. and introduced by Alexandra Sinclair (Richard III and Yorkist History Trust in association with Paul Watkins, Donington, 2003), pp. 25–30.
53
Griffiths, "Patronage, Politics, and the Principality of Wales 1413–1461," pp. 76–8; Ralph Griffiths, "Ffor the Myght off the Lande…: the English Crown, Provinces and Dominions in the Fifteenth Century," in A