Инверсии

— Как вам угодно, государь, но мальчик еще не полностью поправился.

— Из господина ДеВара вышел бы превосходный бомбардир, — сказал генерал ЗеСпиоле.

УрЛейн рассмеялся.

— Мы могли бы использовать его в Ладенсионе.

— Можно его туда отправить, — согласился БиЛет.

— Дела там идут получше, правда, брат? — спросил РуЛойн, протягивая бокал слуге, чтобы тот наполнил его. Он бросил взгляд на БиЛета, который напустил на себя мрачное выражение.

УрЛейн хмыкнул.

— Получше по сравнению с тем, когда дела шли похуже, — согласился он. — Но пока недостаточно хорошо. — Он посмотрел на брата, потом перевел взгляд на сына, который с самым серьезным видом руководил зарядкой своей катапульты. — Мальчику становится лучше. Если и дальше так пойдет, то буду считать это знаком — знаком, что я должен взять командование на себя.

— Наконец-то! — воскликнул РуЛойн. — Я думаю, брат, это как раз то, что надо. Ведь ты наш лучший полководец. Ты нужен в Ладенсионе, на войне. Надеюсь, ты разрешишь мне сопровождать тебя туда. Разрешишь? У меня теперь есть отличная кавалерийская рота. Приходи как-нибудь, посмотришь, как они тренируются.

— Спасибо, брат, — сказал УрЛейн, проводя рукой по своей седой бородке. — Но я пока не решил. Может быть, я попрошу тебя остаться здесь, в Круфе, в качестве регента на равных правах с ЙетАмидусом и ЗеСпиоле. Как тебе такое предложение?

— Ах, государь! — РуЛойн протянул руку и прикоснулся к плечу протектора. — Для меня это исключительная честь!

— Исключительная, но с включением еще двоих, брат. — УрЛейн устало улыбнулся. — Что скажете вы, ЗеСпиоле?

— Я слышал ваше предложение, государь, но даже не могу в него поверить. Неужели вы готовы оказать мне такую честь?

— Готов. Если отправлюсь на границу. Но это еще не решено. БиЛет, я надеюсь вы будете для трех моих доверенных персон таким же хорошим советником по иностранным делам, как и для меня?

БиЛет, на лице которого, когда он услышал предложение протектора, застыло скорбное выражение, позволил себе слегка расслабиться и произнес:

— Конечно, государь.

— А что скажет генерал ЙетАмидус? — спросил РуЛойн.

— Он останется, если я его попрошу, или, как и ты, с радостью отправится в Ладенсион. Вы бы мне пригодились и там и тут, но ведь вы не можете раздвоиться.

— Государь, извините, что вмешиваюсь, — сказала Перрунд. — Стремянка.

Двое слуг принесли из библиотеки лестничку и поставили ее на балконе рядом с подмостями.

— Так, что там у нас. Ну-ка, Латтенс, — позвал УрЛейн сына, который все еще суетился у катапульты, проверяя, как натянута тетива, подбирая камень для ложки. — Смотри, вот тебе наблюдательный пункт получше! Займи его, когда закончишь подготовку.

Латтенс неуверенно оглянулся, но потом идея, видимо, понравилась ему.

— Ага! Осадное орудие! — Он помахал своей подзорной трубой ДеВару — тот, прищурившись, разглядывал стремянку, которую слуги подтаскивали к краю террасы. — Теперь у меня есть на тебя управа, гадкий барон! — воскликнул Латтенс.

ДеВар зарычал и отпрянул от стремянки будто в страхе.

Латтенс забрался на самый верх, так что его ноги оказались на одной высоте с головой няньки, которая осталась внизу, но не спускала с него обеспокоенного взгляда, когда он карабкался по ступенькам. ДеВар как бы ненароком тоже подошел к стремянке, внимательно наблюдая за мальчиком.

— Теперь все будет как надо, бомбардир, — крикнул Латтенс. — Стреляй, когда будешь готов!

Камень взмыл вверх и на мгновение словно повис над берегом той части внутреннего моря, на котором стояло большинство еще сохранившихся городов ДеВара.

— Еще чуть-чуть! — вырвалось у Латтенса.

По правилам каждый из игроков мог выстрелить во внутреннее море только одним камнем. И соответственно у Латтенса и ДеВара было для этой цели по одному довольно большому камню, чтобы одним ударом смыть с лица земли сразу несколько городов противника. Но Латтенс выбрал сейчас камень среднего размера. Если он попадет в море, в особенности на мелководье у берега, то нанесет минимальный ущерб, и в то же время мальчик больше не сможет выстрелить большим камнем, который бы причинил более серьезные разрушения.

Камень попал в прибрежный город, подняв небольшую волну в гавани и здоровенное облако пыли. Щепки и обломки миниатюрных глиняных домиков разлетелись вокруг, часть их попала в воду и отозвалась брызгами.

— Молодец, мальчик! — сказал УрЛейн, вскакивая на ноги.

РуЛойн тоже поднялся.

— Хорошая работа!

— Отличный выстрел! — отметил БреДелл. БиЛет вежливо похлопал в ладоши.

ЗеСпиоле стукнул по подлокотникам своего кресла.

— Великолепно!

ДеВар сжал кулаки и испустил стон разочарования.

— Ура! — завопил Латтенс, вскинув руки.

Он потерял равновесие и начал падать со стремянки. Перрунд увидела, как ринулся вперед ДеВар, но остановился, когда нянька подхватила мальчика. Латтенс насупился, глядя на няньку и пытаясь вырваться из ее рук. Наконец она поставила его туда, откуда он только что чуть не свалился.

— Осторожнее, мальчик, — крикнул УрЛейн со смехом.

— Прошу прощения, государь, — сказала Перрунд, поднеся руку к горлу под красной вуалью, куда словно бы подпрыгнуло ее сердце. — Я думала, там он будет в большей безопасности…

— Ничего страшного! — сказал ей УрЛейн с напускной ворчливостью. — Бояться нечего. — Он снова повернулся к сыну. — Чертовски хороший выстрел! — прокричал он. — Дай-ка еще пару таких, а потом самым большим камнем в середину его моря!

— Ладенсиону конец! — воскликнул Латтенс, потрясая кулаком в сторону ДеВара, а другой рукой держась за торчащий из стремянки шест. — Да защитит нас Провидение!

— Так теперь это Ладенсион, а не империя? — рассмеялся УрЛейн.

— Брат, — сказал РуЛойн, — даже не знаю, что было бы для меня большей честью — сражаться рядом с тобой или участвовать в управлении государством, находясь на твоем месте. Но я в меру своих способностей буду делать то, что ты мне прикажешь.

— Не сомневаюсь! — сказал УрЛейн.

— Я присоединяюсь к вашему брату, государь, — сказал генерал ЗеСпиоле, наклоняясь, чтобы поймать взгляд протектора.

— Ну, может, до этого и не дойдет, — сказал УрЛейн. — Возможно, следующий гонец доставит нам добрую весть о том, что бароны запросили мира. Но я рад, что вы оба приняли мое предложение.

— С радостью, брат!

— С покорностью, государь.

— Прекрасно. Значит, мы все согласны.

Следующим выстрелом ДеВар угодил в фермерские угодья, отчего в расстройстве даже подпрыгнул, бормоча под нос проклятия. Латтенс рассмеялся и в ответ произвел выстрел, которым уничтожил город. ДеВар следующим выстрелом разрушил мост, Латтенс ответил двумя промахами, но потом накрыл город, тогда как ответные выстрелы ДеВара пришлись в голую землю.

Латтенс решил использовать самый свой большой камень, чтобы попытаться одним ударом уничтожить почти все остававшиеся у ДеВара города.

— Вот это герой! — сказал его отец. — Ну, давай круши!

Со скрипом и постаныванием натягивалась тетива катапульты; к этим звукам добавлялись стоны и ворчание ДеВара, который наблюдал за тем, как рычаг перевели в крайнее положение — катапульта вся напряглась в ожидании, когда ей позволят распрямиться.

— Ты уверен, что не перетянул? — прокричал УрЛейн. — А то ведь попадешь в свое собственное море!

— Нет, государь. Я вместе с большим положу и камни поменьше.

— Ну, ладно, — сказал протектор. — Только смотри не сломай катапульту.

— Отец! — взмолился мальчик. — Позволь мне самому ее зарядить. Пожалуйста!

Слуга, одетый бомбардиром, собрался было взять самый крупный камень из боеприпасов Латтенса, но остановился. Шутливое выражение исчезло с лица ДеВара. У Перрунд перехватило дыхание.

— Государь… — начала она, но ее прервали.

— Я не могу позволить мальчику поднимать такие крупные камни, государь, — сказал доктор БреДелл, наклоняясь к протектору. — Это слишком большая нагрузка на организм, а он ослаб после долгого лежания в постели.