Страница 22 из 52
Симптомы влажной конечности и обморожения. Дай бог, в легкой степени.
Кроме того, явно присутствовало переохлаждение. Лиам не мог с уверенностью сказать, насколько все плохо. Голос женщины звучал неясно, и она бредила, пока не потеряла сознание.
Лучшем решением стала бы теплая ванна. Но здесь нет ничего, кроме уборной. Ни ванны, ни водопровода. Важно не давать ей согреться слишком быстро, потому что такой вариант мог вызвать проблемы с кровообращением и привести к сердечной недостаточности.
Но, так или иначе, у Лиама нет возможности действовать по методичке.
Носки и ботинки он положил сушиться на каминную полку — туда же, где уже лежали его. У Лиама имелась лишняя пара шерстяных носков, которые он еще не использовал. Он надел их на ноги женщины.
Сам Лиам мог бы носить старые, как только те высохнут у огня.
Дал воде над огнем нагреться, но не закипеть, и наполнил ей в одну из своих бутылок. Затем приложил бутылку к шее женщины, чтобы немного согреть. Следом проделал то же самое со второй бутылкой воды и, не глядя, приложил ту к паху женщины.
Лиам бросил настороженный взгляд на собаку.
Пес уставился на него в ответ. Его черная пасть слегка разошлась, а в горле постоянно раздавался низкий рокот неодобрения. Он так же настороженно наблюдал за Лиамом.
— Почти закончили, — он стянул с женщины варежки, а затем и перчатки.
Перчатка на левой руке примерзла и отказывалась сниматься. Пальцы выглядели негнущимися и странно скрюченными. Лиаму пришлось осторожно оттягивать каждый палец перчатки, но, в конце концов, ему удалось ее стянуть.
Он резко вздохнул.
Кончики женских пальцев покраснели от мороза. Но не это привлекло его внимание.
В мерцающем свете костра ее левая рука казалась бесформенной. Несколько пальцев были сломаны, так и не зажив должным образом. И это произошло не раз.
Желчь обожгла горло.
Лиам вздрогнул.
За годы службы в Ираке и Афганистане он повидал немало военных ран. Но ничего подобного, и уж точно не в Штатах.
Что случилось с этой женщиной? Кто мог такое сотворить?
Во что, черт возьми, он ввязался?
Глава 25
ПАЙК
День четвертый
Пайк наткнулся на отдаленную хижину около полуночи.
Стало невыносимо холодно, и он едва чувствовал свои руки и ноги. Его зимняя одежда была первоклассной, рассчитанной на арктическую погоду.
И сейчас Пайк ощущал себя как в Арктике, с окружающей метелью, пронизывающим ветром и густой темнотой.
Он не припоминал более холодной зимы.
Но сейчас все это не имело значения. Адреналин и возбуждение, бурлящие в его венах, согревали достаточно.
Он нашел ее.
При свете фонаря Пайк проследил путь своей жертвы от дороги до леса — там тропа изменилась. Следы стали нечеткими, а рядом обнаружились собачьи — его пса.
Проклятый пес с ней. Наверное, Ханна думала, что спасла его. Пайк первым делом вырежет его сердце на ее глазах. А затем позаботится о ней самой.
Он подавил ярость и стал изучать следы. Ханна падала несколько раз. Он видел, как ее колени и руки погрузились в глубокий снег. Однако, она продолжала вставать.
Поняла свою ошибку и снова повернулась к дороге.
Пайк мрачно улыбнулся, глядя на следы. Охота на человека гораздо интереснее, чем на тупое животное. Звери действовали предсказуемо. А люди могли удивлять.
Редко, но такое возможно.
Улыбка Пайка исчезла, когда тот заметил вторую цепочку следов. Следы были большими. С глубокими вмятинами. С ней шел мужчина.
Что это за ерунда? Кто оказался настолько глуп, чтобы находиться посреди леса во время снежной бури?
Очевидно, тот, кто заслуживал смерти.
Появление неизвестного мужчины разнообразило охоту. Стало новым развитием сюжета.
Какой сюрприз.
Пайк шел за своей добычей, пока не исчезли первые следы — следы Ханны.
Пара ботинок и следы лап поменяли направление движения, пересекли противоположную сторону дороги и продолжили путь в лес, направляясь на север.
Теперь следы стали глубже.
Пайк замер. В его голове сложились кусочки мозаики.
Этот мужчина нашел Ханну. Он нес ее на руках.
Гнев вспыхнул с новой силой. Она его цель. Его добыча. Ханна принадлежала ему.
Никто другой не должен участвовать в этой игре. Охота велась на нее, и только на нее.
Пайк сдержал ярость. Он двинулся вперед с большей осторожностью, следуя по следам на север через лес.
Пошел на запах древесного дыма к хижине, стоявшей в центре небольшой поляны. Из кирпичной трубы клубился дым. Мягкое желтое свечение освещало оба окна.
Пайк осторожно обошел хижину, размышляя, обдумывая, стараясь держаться в тени деревьев.
Затем снова обошел домик, разъяренный, но спокойный и сосредоточенный. Он гордился способностью владеть собой почти все время, за исключением тех редких, драгоценных моментов, когда обрушивал свою ярость на жертву.
Пайку очень хотелось ворваться внутрь и выпотрошить обоих своим охотничьим ножом. Чувствовать, как кровь Ханны пульсирует на его руках. Сломать ей кости и смотреть, как вытекает жизнь. Вырезать из нее то, что принадлежало ему. То, что она украла.
Но Пайк не мог…
Пока не мог. Потому что не знал, кто еще находился внутри и какими навыками или оружием обладал.
Пайк ничего не делал по своей прихоти. Каждое его действие и реакция тщательно выверены. Он не совершал ошибок.
И не сделает здесь.
Ледяной холод обжег кожу под балаклавой. Он истощал силы Пайка, его энергию.
Метель была такой сильной, что видимость уменьшалась с каждой секундой. Пайку нужно найти собственное убежище — поставить палатку или вырыть снежную траншею, чтобы поддерживать температуру тела в течение ночи.
Он знал, где они находятся, и мог подождать, понаблюдать, а затем нанести удар, когда будет готов. Тридцать опасных миль все еще отделяли их от ближайшего города.
Достаточно для исполнения его плана.
Глава 26
ХАННА
День четвертый
Ханна вздрогнула и проснулась.
Ей снились жуткие кошмары, наполненные кровью, криками и преследующими демонами с красными глазами. А их когти казались длинными, как ножи. Она бежала, и бежала, но всякий раз у нее не получалось. Ханна не могла убежать достаточно далеко.
Она села, задыхаясь. Сердце бешено колотилось в груди, а пульс грохотал в ушах. Резко повернула голову и широко раскрыла глаза, осматривая незнакомое окружение.
Ханна не помнила, где находится. Совершенно.
Вместо бетона, стены и пол оказались деревянными. Вместо единственной лампочки, мерцающий свет отбрасывало пламя, освещающее маленькую хижину.
Ханна сидела на неудобной походной койке. Ее пальто исчезло. Как и перчатки. А на ноющих ногах появились синие шерстяные носки, которые она никогда раньше не видела.
Ханна была не одна.
На второй койке в другом конце комнаты лежал мужчина. Его стальные серо-голубые глаза открыты. И он сверлил ее взглядом. Интенсивным и пронизывающим. Пугающим.
Инстинкт взял верх.
С бешеным пульсом Ханна отшатнулась назад. Она упала с койки, приземлившись на зад, пытаясь нащупать нож, висевший у нее на поясе. Но его там не оказалось.
Она осталась без защиты. Совершенно.
Ханну объял ужас. Она едва могла видеть и совсем не могла размышлять.
Дверь — побег.
Ей нужно выбраться отсюда. Сбежать, пока не стало поздно.
— Твой нож на каминной полке, — спокойно произнес мужчина. — Я не хотел, чтобы ты случайно порезалась.
— Пожалуйста, отпусти меня!
Он медленно сел, не сводя с нее глаз.
— Ты не пленница. Дверь вон там.
Ханна неуклюже поднялась на ноги. Боль пронзила пальцы и пятки, но ей все равно, она даже ее не заметила.
Она бросилась к двери, уверенная, что мужчина догонит ее через несколько секунд.
Но не успела сделать и двух шагов, как споткнулась о Призрака, лежавшего на деревянном полу у подножия койки. Ханна вскинула руки, чтобы не упасть.