Страница 40 из 144
В общем, нет, надо постараться и стать на учёбе в Академии не просто лучшими, а по-настоящему из ряда вон. Оценки-то — ерунда, как и диплом об окончании с отличием. Главное — чтобы знали и уважали. Ну или хотя бы даже просто боялись. Главное — чтобы даже среди всех этих Рюриковичей и Гедиминовичей с Винтерами считались. Пусть даже только в Академии, но считались. Но для этого придётся жёстко разобраться со всеми недоброжелателями, которые обязательно появятся и в немалом количестве… Конечно, «тёмная» — такая штука, что и архимаг не сдюжит, но это же подростки всё-таки. Аристократы, конечно — сыновья и дочери графов, герцогов, князей и королей. Гонор, традиции, спесь и всё такое…
Но запугать и таких можно.
Вот заставить себя уважать — сложнее, хотя тоже можно… Но проще — внушить страх. Благо, что для этого у нас хватает возможностей. В конце концов, про Винтеров мало что знают, а неизвестность всегда пугает сильнее всего. Да и внешность у нас… подходящая. Всё-таки не так уж и много кланов, чья внешность изменена магией. К тому же вряд ли там царит грызня насмерть, да и союзники у нас должны быть даже чисто в силу происхождения. То есть, мы же всё-таки с Печоры, где правят Рюриковичи, так что по идее мы, будучи вассалами, являемся частью княжеств Большого Стола.
Так что… Запугать одних, дать по шее другим, оказать услугу третьим… И можно будет достичь нужного результата — когда Винтеров трогать будет нельзя, потому что мы будем полезны.
А, ну и про старые обиды забывать нельзя, конечно же.
В конце-то концов, мы могли остановиться и где-нибудь поближе, чем Приполярный Урал. Почему же не остановились? Ну, в западных княжествах оседать было не вариант — там влияние Пакта было достаточно сильно, могли и выдать… Хотя выдать попытались не гонористые поляне, а вполне себе нейтральные курляндцы. Из-за чего, впрочем, в Курляндии случился небольшой кризис престолонаследия и некоторая убыль в дружинниках, а Винтеры лишились двух младших ветвей и половины членов старшей. И снова бегство — на этот раз в Псков, а затем и в Новгород. Ни там, ни там нам рады не были, так что Винтеры отправились дальше и остановились уже только здесь — где сходится Северный океан, Уральский хребет и древние леса Бьярмии.
Остановились только здесь, где нашли свой новый дом.
Не слишком гостеприимный и приветливый, но всё же дом. Пусть на нас здесь всегда смотрели косо, но и ножа за спиной не держали. Может, мы и не стали здесь по-настоящему своими, но и чужими больше не были. Так что…
Надеюсь, в Москве мы не пересечёмся с Биронами. Ну, а если отпрыски курляндских герцогов всё же нам попадутся, то пусть они будут такими же, как их предки две сотни лет назад — подлыми двуличными ублюдками. Это сильно облегчит нам задачу с моральной точки зрения. Если там нормальные ребята — пинать их будет неприятно, а не пинать их — никак невозможно. Я, конечно, помню, что Второй Спаситель заповедовал прощать и всё такое, но мне как-то больше по душе старые правила из разряда око за око и зуб за зуб. Как-то они… посправедливее, что ли.
Конечно, услышь кто мои мысли и, зная правду — всю правду обо мне из будущего — посмеялся бы. Всё-таки, пожалуй, странновато слышать о моральных терзаниях от того, кто ловил по лесам партизан. Но, как в меня когда-то вбили, настоящая охота, пусть даже и охота на двуногую добычу — это даже не война. На охоте убивают только тех, кто опасен, в рамках самозащиты и ради выживания. Просто так — не убивают. Ну, если только за дело не берётся всякая нелюдь, вроде барона Ораниенбурга… Интересно, где эта падаль сейчас? Кажется, до войны он был банковским служащим без всяких там баронских званий где-то в Вюцбурге… Найти бы его, а? Уж если о чём я и жалел на службе у Пакта, так это о том, что не прикончил эту тварь пока была возможность…
Гённегау была права и в том, что я — ни разу не добрый человек. Но и до бессмысленной жестокости никогда не опускался. Не только в силу каких-то гуманистических причин, но и по соображениям элементарной логики — если нужно оккупировать чужую землю, то делать это нужно мягко и без лишнего кровопролития. Кто составлял большинство населения в русских протекторатах Пакта? Обычные крестьяне, которые в гробу видали героическую борьбу за своих высокородных хозяев. Если что и могло их расшевелить и заставить взяться за оружие, так это манера некоторых отрядов очистки стирать с лица земли целые деревни вместе со всеми жителями.
Если чего и нельзя делать на войне, так это доводить противника до отчаяния — тому, у кого ничего нет, и терять нечего…
— Эй, эй! Ты куда? — послышался позади голос Вилли. — Зорька! Зорька, ко мне! Зорька, кис-кис-кис!
— Это вообще-то корова, — повернувшись назад, заметила Хильда. — Какое ещё «кис-кис-кис»?
— Корова? О, правда, что ли? — ненатурально удивилась Мина. — А я думала скунс…
Младшая сестра в качестве прицепа тянула за собой и вовсе никакого не скунса, а действительно самую обычную корову. Пёструю такую и немного чумазую — флегматичное, но весьма прожорливое создание по кличке Зорька. Впрочем, животина откликалась и на Зорьку, и на Борьку, и на кис-кис, на «стой, свинья, куда пошла?!»
Вообще функции перегонки крупного рогатого скота в перечне наших вассальных обязанностей не числилось. Но раз уж нас всё равно вызвали в Ныроб, то Пётр Кузьмич из нашей деревни решил попросить заодно и корову свояку доставить. Нашей — это в смысле из Рябинино, подле которой наше поместье.
А то Ныроб же у нас на дальнем кордоне, куда не так часто и ходят, а после Потопа до сих пор неспокойно — гейстов сейчас встречают в таких местах, где они отродясь не водились.